Томас Костейн - Наследники Великой Королевы

— Если бы сынам Израиля был знаком вкус английских яблок, их пророки вряд ли стали бы с таким жаром воспевать этот горький плод. Разве сравнить его с яблоками из Корнуэлла? Тем не менее нам придется свыкнуться со вкусом этого плода пустынь. Боюсь, мы надолго свели с ним знакомство. Все мы. — Он кивнул донне Кристине, которая удивленно посмотрела на него. — Да, очень надолго, — повторил он. — Особенно ты, Роджер. Я решил оставить тебя нашим уполномоченным представителем в порту.

Моя гордость тут же возмутилась.

— Но ведь это работа не для моряка! — запротестовал я.

— Не делай поспешных выводов. Ты показал себя настоящим моряком и воином, но ты обнаружил и другие способности, в частности к управлению и организации сложного хозяйства. Этого таланта я начисто лишен. — И так как я все-таки собирался возражать, он продолжал.

— Ты понятия не имеешь, какую сложную и важную работу я собираюсь взвалить на твои плечи. Если к нам присоединятся другие флибустьеры, дел у тебя будет больше, чем у любого капитана в нашем флоте.

— В свое время я выполнял подобную работу, — заметил Хилл. — Уверяю вас, что дело это очень нелегкое.

— Здесь на африканском побережье всегда не хватает пресной воды, но тебе придется в самый короткий срок во что бы то ни стало, обеспечивать питьевой водой все наши суда. А я надеюсь, что их будет не меньше тридцати. Ты должен будешь обеспечивать их бесперебойное снабжение съестными припасами, порохом и лекарствами. Да еще парусиной, шелком, канатами. Забот тебе хватит, можешь не сомневаться.

Хилл кивнул.

— Много бессонных ночей провел я над своими книгами. Угодить тридцати капитанам? Вам придется немало потрудиться.

— На берегу вам будет лучше, — шепнула мне девушка.

Масштаб предстоящей работы внушал мне страх.

Когда я сказал об этом Джону, он воскликнул.

— Это тебе по силам, Роджер. Я давно наблюдаю за тобой, и у меня нет в этом ни малейшего сомнения. К тому же, — с улыбкой добавил он, — полагаю, это больше придется тебе по вкусу, чем выполнять команды и слышать брань Гарри Гарда.

Размышлял я недолго. Объем предстоящей работы был, конечно, огромен, но я знал, что приспособлен для нее лучше, чем к жизни на корабле. Меня ободрило сообщение Джона о том, что я могу рассчитывать на помощь некоего старого хитроумного турка по имени Абадад, который знал хозяйство бея не хуже чем содержимое собственного кошелька, а в хитрости ничуть не уступал местным чиновникам.

— С Абададом я знаком со времени своего первого приезда в Тунис, — сказал Джон. — Он безобразен как морской конек, но предан мне как пес. Он крадет меньше чем любой известный мне агент-христианин. Работает он двадцать часов в сутки, а половину оставшегося времени проводит в молитвах. Признаюсь, я питаю слабость к старому хитрецу.

— Где я буду жить?

— В Гулетте. У нас там есть старый каменный дом, построенный вероятно еще царицей Дидоной, [45]так как ему уже по крайней мере тысяча лет. Там у тебя будет комната. Стены здания такие массивные, что в доме относительно прохладно. Ты сможешь пользоваться всеми плодами здешней земли, тогда как нам придется довольствоваться червивыми сухарями и солониной. Ну и, разумеется, при разделе добычи тебе будет причитаться доля помощника капитана. Над этим стоит подумать.

Я кивнул головой в знак согласия, и мы перешли к обсуждению практических деталей. Естественно мы вновь заговорили по-английски. Ведь нельзя же было обсуждать такие проблемы на чужом языке. Сэра Сигизмунда особенно волновала проблема изготовления холста для парусов. Холсты начали производить в Англии всего десять или двенадцать лет назад.

— Французы ведь никудышные моряки и их продукции доверять нельзя. Да и вообще, французам во всем свойственна небрежность. Теперь, когда мы стали производить собственную парусину, нам нечего бояться даже жестоких арктических ураганов. К сожалению, тебе, Роджер, придется довольствоваться тем, что можно достать здесь.

Я видел, как в продолжении нашего неспешного разговора, Джон кидает беспокойные взгляды на девушку. Он выглядел смущенным и ерзал на своем довольно хрупком кресле, которое угрожающе скрипело под его тяжестью. Он уничтожил огромное количество фруктов, бросая огрызки в пролом мраморного пола. Плохо понимая английский, донна Кристина сидела, опустив голову и теребила свое изумрудное кольцо.

— Великолепный камень, — произнес наконец Джон, впервые обращаясь прямо к девушке.

— Мне прислал его отец из Америки, — ответила она, не поднимая головы. — Это кольцо инков и по поверью оно обладает способностью исполнять желание того, кто его носит. Сначала я верила этому, но теперь начинаю терять свою веру.

Сэр Сигизмунд наклонился над столом, чтобы рассмотреть кольцо.

— Оно представляет огромную ценность, — сказал он. — Меня очень заинтересовали ваши слова о его силе. На Востоке мне приходилось видеть много камней, обладавших волшебными свойствами. Я слыхал об одном йоге, который прикасаясь куском яшмы к первой борозде, делал плодородной самую засушливую землю. Но обычно камни на Востоке используют для недобрых целей. Однажды я видел крупный рубин на грязном пальце одного персидского шаха. Утверждали, что он мог наслать порчу на любого разгневавшего его человека, потерев камень большим пальцем.

— Вы видели доказательства этого? — поинтересовался я.

— Я был свидетелем многих странных вещей. Однако должен признать, что я был достаточно осторожен и старался не вызвать враждебности этого человека. Я вижу на кольце какую-то надпись, сеньорита. Вы знаете, что она означает?

Она покачала головой.

— Никто не смог прочитать эту надпись. Это очень старое кольцо.

— Никогда не видел ничего красивее, — сказал Хилл. — Хотелось бы верить в эту историю. Холодный насыщенный цвет зеленого изумруда символизирует благородство и вместе с тем содержит какую-то тайну. Просите у него исполнение только добрых желаний, сеньорита, и я уверен, оно поможет вам. Оно должно приносить любовь и счастье.

Джон прочистил горло.

— Быть может вы чересчур быстро потеряли доверие к кольцу, — сказал он.

Девушка подняла глаза и пристально посмотрела на него.

Я чувствовал, что наступил критический момент и ждал дальнейших слов Джона. Он повернулся к сэру Сигизмунду.

— Я договорился с беем, он передаст мне этот дворец после того, как вы покинете его, Мунди. Это входит в нашу с ним сделку.

— Что вы собираетесь сделать с ним?

— Хочу восстановить его в былом величии. Бей обещал мне предоставить строителей для этой цели. Я подниму стены до высоты в двадцать футов и расширю их, так что там сможет стоять стража. Восстановлю церковь. Вода будет подаваться сюда по трубам из городского резервуара. Снова заработают фонтаны, и я установлю здесь ванны. С полдюжины моих моряков будут нести здесь охрану. — Он помолчал. — Надеюсь, сеньорита, вы согласитесь остаться здесь в качестве хозяйки. Вы сможете пользоваться здесь такими же удобствами как в Кастилии. Здесь вы обретете мир и спокойствие. И, быть может, счастье тоже.