Нелли Шульман - Вельяминовы. Начало пути. Книга 3

— Кто ж его знает? — пожал плечами фермер, принимая медь. «Кто тут, на равнине живет — те с нами объясняются, хоть и не похоже, но мы их понимаем. А эти, горные, — у них все свое, — и язык, и обычаи другие, они всех остальных за людей не держат, называют — сассенахи, ну, вроде свиней. Так, говорите, овощей вам надо?»

— Да, — кивнула Полли, и вдруг подумала: «Это же я их той ночью видела, на мосту через Твид, с факелами».

Она подхватила холщовый мешок и, проходя мимо замковых ворот, увидела шотландцев — они сидели прямо на земле, чистя оружие — короткие, блестящие в свете низкого, слабого солнца кинжалы.

— И не холодно им, — подумала Полли, завязывая шаль узлом на груди, торопясь к дороге, что шла по берегу Твида, — вон, ветер какой поднялся.

Она услышала за спиной ржание коня и чей-то надменный голос. Мужчины рассмеялись, и Полли, не оборачиваясь, вскинув мешок на плечо, поспешила в усадьбу.

На кухне пахло рыбой и свежим хлебом. «Я даже масло сбила, вместе с Энни, — сестра сняла с ее плеча мешок. «Дети на Твид убежали, а Генри спит еще, — Мэри внезапно покраснела.

— Спит, — протянула Полли, усаживаясь за стол, наливая себе сидра. «Ну, пусть отдыхает капитан, он, как я посмотрю, тут только одну вахту стоит — зато длинную».

— Полли! — изумленно сказала Мэри и тут же расхохоталась. «Договорилась насчет овощей?»

— Угу, — женщина потянулась и сняла большой камень с завернутого в муслин сыра. «Отлично получилось, — одобрительно сказала она, отрезая себе кусок. «И соли как раз в меру. Скажи, а когда ты в Эдинбурге жила, ко двору горцы приезжали?»

— А как же, — Мэри рассмеялась, — раз в год, как положено. Они же тогда дань королю платили, ну, как у них заведено. Королева Анна, помнится, их страшно боялась — все вшивые, немытые, воняют, еле-еле по-английски говорят, и то не все. Летом являлись, целый лагерь разбивали за городом. Танцевали, играли на волынке, бревна бросали..

— Что за бревна? — недоуменно спросила Полли.

— Игра у них такая есть, — сестра тоже попробовала сыра. «Срубают ель и кидают ее ствол — кто дальше».

На кухне воцарилось молчание. «Ну-ну, — пробормотала Полли. «Там, в Бервике, просто целый отряд их сейчас, человек десять. Клан Маккензи, как мне сказали».

Мэри стала накрывать на стол. «Маккензи в самой что ни на есть глуши живут, высоко в горах, что это они здесь забыли? — она недоуменно пожала плечами. «Видела, в чем они ходят? Они в эти свои пледы заворачиваются, и спят прямо на земле, в снегу».

Полли поежилась. «Господи, даже не верится, что в наше время, в Англии, такие люди есть».

— В Шотландии, — поправила ее сестра. «Они англичан ни в грош не ставят, даже своих, тех, кто на равнинах живет — тоже. Пойду, Генри разбужу, — она лукаво улыбнулась.

— Я подожду, — со значением ответила Полли и добавила: «Как поедим, я в руины того аббатства схожу, Энни говорила — рябину там видела. Из нее к мясу хороший соус получится, матушка же нас учила. И можжевельника наберу, как раз завтра на оленей собирались, будет, чем их приправлять».

— Ты только недолго, — озабоченно велела Мэри, поднимаясь по лестнице, — а то сейчас уже рано темнеет, зябко на улице.

— А пледа у меня нет, — добавила Полли и обе женщины расхохотались.

Полли взобралась на вершину холма и посмотрела в узкое урочище — развалины аббатства заросли колючими кустами. «Надо же, — пробормотала женщина, — пять десятков лет всего прошло, а тут уже так заброшено.

Она приподняла подол простого, коричневой шерсти платья, и, повесив корзинку на руку, стала спускаться по извилистой тропинке. Камни падали из-под ног, и Полли, прислушавшись, — где-то ржала лошадь, — нарочито весело сказала: «Соберу ягод и сразу отправлюсь домой!».

Внизу было сумрачно и прохладно — заходящее солнце золотило остатки серых, мощных стен, поросшие влажным мхом. Полли поставила корзинку на влажную, усеянную палыми листьями землю, и потрясла ствол дерева. Ягоды стали падать вниз, и женщина рассмеялась, присев на корточки: «И, правда, как много! А потом можжевельника нарву!»

Она услышала сзади чье-то дыхание, и, было, стала поворачиваться, как сильная рука накинула ей на голову мешок. Завизжав, Полли стала отбиваться, но мужской голос сказал что-то грубое — на незнакомом языке. Она почувствовала жжение веревки — ей скручивали руки за спиной, а потом та же рука подсадила ее в седло.

— Sàmhchair! — велели ей, и Полли, ощутив, как ее встряхивают за плечи — подчинилась.

Лошадь стала взбираться на холм, и в шуме ветра она услышала смутно знакомый, низкий, презрительный голос.

— Sàmhchair! — повторили ей и кто-то, наклонившись к ее уху, с резким акцентом, медленно, велел: «Молчи!».

Полли только кивнула головой. Лошади пустились рысью, и она ощутила брызги холодной воды у себя на ногах.

Маленький отряд миновал брод на Твиде и, выехав на северную дорогу, скрылся в густом, влажном, вечернем тумане.

На грубый каменный пол были брошены серые шкуры. Человек, сидевший у камина, поднялся, и, сняв со стены смолистый факел, подойдя к бойнице, вгляделся в темное пространство воды.

— Какой ветер, — пробормотал он, отбросив на спину длинные, спутанные, черные волосы, кое-где тронутые сединой. «Никто в здравом уме не выйдет на озеро, да еще и ночью. Вот и хорошо».

Он вернулся к огню, где под старым, продавленным, обитым дырявой кожей креслом, дремали два огромных волкодава.

Мужчина взял оловянную флягу, что лежала на полу, и, выпив, потрепал собак по головам.

Те довольно заурчали, и он, откинувшись в кресле, закрыв глаза, подумал: «Господи, скорей бы домой, а то здесь, на юге, вот уж воистину — все чужое».

Он приоткрыл голубой глаз и посмотрел на поднос, что стоял у выхода из комнаты.

— Ладно, — пробормотал себе под нос мужчина, — чем быстрее я с этим покончу, тем лучше.

Лестница была узкой, со стертыми от старости ступенями, пахло сыростью, в свете свечи были видны темные пятна плесени на камнях.

Он открыл ржавую железную решетку, и сухо сказал, по-английски: «Я вам поесть принес».

Женщина вскочила с груды соломы и, помотав растрепанной, темноволосой головой, — простой чепец лежал на полу, потребовала: «Немедленно отпустите меня к семье, слышите!

Как вы смеете держать меня в плену, и кто вы вообще такой!»

Он окинул взглядом простое, коричневой шерсти, измятое платье и надменно ответил:

«Кеннет Маккензи, лорд Кинтейл, к вашим услугам. Как только ваша семья заплатит выкуп, я вас верну. И даже сам, лично провожу до границы».

— Вас повесят — злобно пообещала женщина, блестя черными, огромными глазами. «Повесят, как последнего бандита».

— Я член Тайного Совета Шотландии, — лениво ответил Маккензи. «Навряд ли».