Александр Балашов - Пророчество Асклетариона
- Название:Пророчество Асклетариона
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Мультимедийное издательство Стрельбицкого
- Год:2016
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Александр Балашов - Пророчество Асклетариона краткое содержание
Главный герой повести Максим Нелидов пишет грандиозное историческое полотно из жизни двенадцатого цезаря Рима Домициана. Как известно из книги Светония «Жизнь двенадцати цезарей», именно ему волхвы предсказали (с точностью до дня и даже часа) смерть от рук заговорщиков. Художник ищет своё видение цезаря, всю жизнь пытавшегося обмануть судьбу. Страх Домициана перед личной бедой к бедам приводит худшим… Где же Истина, задаётся вопросом художник, если прошлое оплачено, будущее туманно, а настоящее постоянно ускользает? Эти терзания талантливого, но мучающегося в поисках истины и своего внутреннего видения мира шаг за шагом приводят художника к выстраданной им правде. Художественное полотно повести «Пророчество Асклетариона» разворачивается в двух временных исторических отрезках — в наши дни и в Древнем Риме. Временные параллели не случайны. Автор словно подсказывает вдумчивому читателю: иной раз в истории повторяется то, что до нас донесли древние сказания…
Пророчество Асклетариона - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
— А Звездочет — разве это не кличка?
— Это зову души художника.
— А вы — художник? И по совместительству — звездочет…
— Сначала — художник. Звездочет — это, так сказать, вторая профессия. Я гороскопы составлять умею — дайте только точную дату вашего рождения, желательно с часом этого знаменательного события. Могу и судьбу предсказывать. Когда настроение есть. Но — исключительно хорошим людям.
— А плохим? — подняла глаза на Звездочета проводница.
— Плохих не хочу расстраивать.
— Так что, у плохих людей, по-вашему, всегда дурной конец? В реальной жизни это не так… — Она задумалась. — Даже вовсе не так.
— А у меня всегда — «так»… Потому я и Звездочет.
Люба помолчала, думая о том, идти вместе с зайцем в девятый вагон к начальнику поезда или взять ответственность на себя. Ей казалось, что парень не врал, рассказывая об украденных документах и деньгах. Дело, по всем временам, банальное: грабили людей, грабят и будут грабить в любом «прекрасном далёко». Жизнь и судьба всегда пробуют человека на зуб: а какой он пробы? Настоящий?…
— Не верите в мои экстрасенсорные способности? — спросил Нелидов. — Хотите, угадаю ваше прошлое. На нем, как дом на фундаменте, выстроитсчя ваше прекрасное далёко…
— Как? — спросила она.
— Отца вашего звали Иваном. Так?
— Точно… — протянула проводница и скосила глазки на бей дж. — Но мне кажется, это не сложно было угадать.
— Это прелюдия, не мешайте, — отводя улыбавшиеся глаза от таблички на груди девушки, сказал Нелидов. — Дайте-ка мне вашу розовую ладошку!..
— Нет, нет, нет, — запротестовала Люба. — Я не хочу знать свою судьбу. Может, я плохой человек, а вы мне та-а-акого напророчите…
— Вы хороший человек, — твердо сказал Максим. — Я это знаю.
— Звездочеты тоже ошибаются. Как и врачи. Моей подруге поставили диагноз: бесплодие. А она весной «залетела»…
— От мужа?
— От проезжего молодца, — засмеялась Любашка. — Ладно, кем вы все-таки работаете? Не звездочетом же, в самом деле, или астрологом… Вон чертежи какие-то везете… Чертежник?
— Я же сказал — художник, — ответил Максим и наугад вытащил из тубы несколько эскизов.
— И впрямь, художник… — протянула проводница, разворачивая эскизы. — А это — кто?
— Вот это, с перевязанной рукой — заговорщик Стефан. Он первым нанес удар кинжалом цезарю Домициану…
— Страшный мужик, — прошептала Любаша. — И грудь ужасно волосатая… Как у чёрта какого.
— Хитрый и коварный, как черт, — добавил Максим. — Он в тот год находился под судом за растрату. И его должны были казнить по обычаю предков… Но он вошел в заговор против Домициана. Притворился, что у него болит левая рука и несколько дней подряд обвязывал её шерстью и повязками, а к назначенному часу спрятал в тряпки кинжал.
— Почему перевязал левую?
— Чтобы правая была свободна.
— А это кто, весь в крови?… Цезарь зарезанный?
Максим покачал головой:
— Нет, Домициана на этом эскизе нет. Это — Энтелл, секретарь цезаря. Он добил Домициана… Так что кровь — не его, а двенадцатого цезаря.
Он развернул очередной холст.
— А это кто, в разорванной ночной рубахе?
— Это не рубашка, это тога… — улыбнулся художник. — Её разодрал в клочья сцепившийся с заговорщиком император. Он, истекая кровью, еще долго боролся с ним на земле, стараясь вырвать у вольноотпущенника Парфения Максима кинжал и выцарапать ему глаза… Но тому на помощь пришел декурион спальников, я его со спины изобразил… Видишь, какая мощная и коварная спина… Этот правитель из рода Флавиев дорого отдавал свою жизнь, боролся с заговорщиками до конца. Погиб он ровно в пять, как ему и было предсказано… Хотя воин, охранявшие императорские покои, просто поленился узнать точное время и сказал Домициану, что уже шестой, потому и пустил к себе вольноотпущенника Парфения, якобы, хотевшего ему что-то сказать очень важное…
Люба с интересом слушала художника, удивляясь, как можно запомнить одни только непривычные имена всех этих древних римлян…
— А откуда ты всё это знаешь? — спросила она.
— Из прошлой жизни, — рассмеялся Нелидов. — Откуда же еще?
В служебное купе постучали, кто-то хрипло попросил чаю.
— Сейчас, сейчас, — не открывая двери, отозвалась Любаша. — Всех напою… Подождите, пожалуйста.
— А что еще в этой трубе? — с любопытством спросила проводница.
— Да всё такие же эскизы, наброски и зарисовки к задуманной мной картине «Пророчество Асклетариона».
— Пророчество… кого?
— Асклетариона, — ответил Звездочет. — Был такой Астролог у цезаря. Честный, неподкупный человек. Мог за ложь получить мешок золота, но сказал правду. И был казнен…
— За правду?
— За правду, не сказать которую императору, всю свою сознательную жизнь пытавшегося обмануть судьбу, он не мог…
Дверь служебного купе с грохотом отъехала, в проёме показалось хмурое лицо какого-то пассажира.
— Девушка! Так будет чай или нет?
— Люба загремела подстаканниками, из шкафчика достала уже нарезанный лимон, сахар.
— Десять рублей, пожалуйста…
— Так это же другое дело!.. — обрадовался хмурый и посветлел лицом. — Чай не пьешь — какая сила? Чай попил — совсем ослаб…
И он, наливая кипяток в стакан, как заговорщица, подмигнул Максиму.
Люба выглянула в коридор вагона, пассажиры наконец-то угомонились и укладывались на свои полки.
— Значит, вашего звездочёта за правду казнили?
Она будто забыла, зачем привела в купе этого странноватого молодого человека — дерматиновая папка с кармашками для проездных документов пассажиров была отодвинута на край стола. Колеса ритмично отстукивали: «До— ми-ци-ан, До — ми — ци — ан…».
— Выходит, загадочно улыбнулась Люба, — этот ваш император правды знать не хотел… Потому и убил звездочета…
— Астролога Аасклетариона…
— Есть разница?
— В сущности, никакой…
— Ну, астролога убил. За правду… — рассуждала девушка. — За чью?
— Что «за чью»?
— За чью правду? Астролога или императора?
Максим вытащил ложечку из пустого стакана, которая противно дребезжала о стекло.
— Правда — она одна: и для императора, и для звездочета. Она же — правда…
— Так вы сказали, что он ему мешок золота предлагал… Зачем? Чтобы услышать правду?
Художник улыбнулся, покачал головой:
— Чтобы не слышать её… Император не хотел слышать ЭТУ правду…
— А что же он тогда хотел?
— Хотел, чтобы Асклетарион слукавил, соврал, проще говоря, придумав ту правду, которую цезарь хотел от него услышать…
Любаша, задумчиво глядя на пробегавшую цепочку желтых огней, сказала:
— Ну, и дурак, этот твой звездочет… Сказал бы нужную этому царьку правду зато мешок бы золота получил! Это не четыре тысячи в месяц, за которые я тут страдаю… Да еще моя напарница, Наташка, чем-то траванулась… В железнодорожную больничку уложили с подозрением на дизентерию. А я тут одна, как пчелка, и чай им разноси, и туалеты мой, и с зайцами разбирайся!.. А ревизоры за… одно место возьмут, что я им скажу? Пожалела бедного художника, который купил миллион алых роз и остался без копейки? Что билет с документами и деньгами у него на вокзале украли? Эту правду им скажу? Только она им не нуж-на! Не нужна им моя правда! Им их правду подавай: чтобы в кармане густо звенело, чтобы они только в поезд сели, а звонкая копейка уже им капала… Я им в ножки брошусь: «Не углядела, родненькие!..». А им моя повинная головушка ни к чему. Они мне за провоз безбилетника по своей правде протокольчик выпишут, а моё начальство с меня премию снимет. Вот вам и правда. А на одну зарплату проводницы пассажирского, не фирменного, не проживешь. В магазинах-то даже подсолнечное масло вдвое подорожало! Что у них там — семечки кончились?
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: