Станислав Вольский - Завоеватели

Однажды на рассвете загремела сигнальная труба, растворились — крепостные ворота, и весь гарнизон в полном боевом вооружении двинулся на неприятельский стан. Яркие знамена, грозные звуки труб и барабанов, оглушительные выстрелы пищалей, ржание закованных в сталь коней — все это поражало туземцев, многие из которых, впервые видели испанское войско в боевом строю.

Многочисленные полчища полуголых, ничем не защищенных людей разбивались о стальные ряды белых, как волны прибоя о каменный мол. С каждой минутой паника в войске Каонабо усиливалась. Индейцы уже не осмеливались схватываться с белыми врукопашную и лишь издали следовали за отрядом Охеды, осыпая испанцев тучами стрел. Но стрелы отскакивали от шлемов и панцирей, и белые спокойно продолжали свой путь, не теряя ни одного человека. Скоро преследование прекратилось, и Охеда благополучно вступил в Изабеллу.

Однако эта неудача не сломила сопротивления индейцев. Смелый кацик сумел в самое короткое время образовать союз туземных вождей, к которому примкнули все кацики острова, за исключением Гваканагари.

В распоряжении Каонабо было теперь несколько десятков тысяч воинов. По сравнению с этими огромными полчищами, наступавшими со всех сторон, вооруженные силы испанцев казались маленькой горсточкой. Колумб, вернувшийся к этому времени из своих плаваний, не отступил перед опасностью. Он хотел покончить с индейцами одним ударом.

— Сейчас или никогда, — повторял он своей свите. — В колонии идут распри. Нужно двинуть солдат в бой, пока они еще не совсем отучились слушаться.

Собрав в одну армию все разбросанные по острову отряды, Колумб выступил в поход. Сражение с индейцами произошло 25 апреля 1495 года. Испанцев было около трехсот человек, индейцев раз в сто больше. Но численное превосходство не спасло туземцев. Огнестрельное оружие, стальные панцири, лошади и военное искусство сделали свое дело. Каонабо был разбит наголову и спасся бегством, а армия его разбежалась по лесам. И все-таки эта блестящая победа не упрочила положения завоевателей. Пока оставался в живых умный и предприимчивый Каонабо, испанцы не могли считать себя хозяевами страны. Страшный враг по-прежнему зорко следил за каждым их движением, чтобы в удобный момент снова собрать рассеянные отряды и броситься на ненавистных поработителей. Это прекрасно понимали Колумб и его ближайшие соратники, и потому радость их была отравлена и торжество омрачено.

Охеда ходил задумчивый. Дня через три после победы он позвал к себе Пизарро в палатку на совещание.

— Мы разбили зайцев и упустили лису, Франсиско, — сказал он ему. — Надо ее залучить. Как, по-твоему, это сделать?

— Вызвать лису из норы можно только приманкой, сеньор Охеда, — отвечал Пизарро. — Бросьте хорошую приманку, и лиса сама придет к вам.

— А где взять эту приманку? — задумчиво проговорил Охеда.

— Приманка тут же, она около вас. Лучше сказать, она на вас.

— Ты опять говоришь загадками, Франсиско. Ты знаешь, что я не охотник их разгадывать.

— Приманка — это вы сами собственной особой, сеньор Охеда. Явитесь к кацику безоружным, привезите ему подарки, пригласите с собой — и кацик будет наш.

— Неужели ты думаешь, что он мне поверит?

— Индейцы глупы, сеньор Охеда. Они готовы верить каждому ласковому слову, если слово это подкрепить бубенчиками и стеклянными бусами.

— Над этим планом стоит подумать, Франсиско, — сказал Охеда. — Я поговорю на этот счет с адмиралом.

Колумб согласился. Охеда выбрал себе десять наиболее надежных солдат, во главе с Пизарро, и, разузнав от лазутчиков о местопребывании Каонабо, тронулся в путь.

Он взял, с собой бусы, медные бубенчики, яркие ткани и блестящие, новенькие ручные кандалы. В них он решил заковать пленника, если план удастся.

Каонабо был поражен, когда увидел перед собой безоружного врага — того самого человека, который разбил его войска перед фортом св. Фомы. Этот человек стоял теперь перед ним улыбающийся, ласковый и протягивал подарки один лучше другого.

— Ты храбрый вождь, — говорил ему через переводчика Охеда. — Наш вождь хочет жить с тобой в дружбе, потому что он еще не видел таких храбрых людей, как ты.

Каонабо смотрел то на подарки, то на Охеду и ничего не понимал. Смелость белого человека ошеломила его. Ведь одного его слова достаточно, чтобы этого вождя бросили на костер и стали поджаривать на медленном огне, как обычно поступали люди его племени со своими врагами.

А белый человек и не думал об опасности, только улыбался и говорил ласковые речи.

— Наши солдаты причинили твоим людям много вреда, — продолжал Охеда. — Наш вождь приказал разыскать всех тех, кто обижал твоих соплеменников, и заключить их в тюрьму. Он ждет только твоего приезда, чтобы сжечь их на костре у тебя на глазах.

Это окончательно подкупило Каонабо. Он угостил гостя напитком из ямса, жареной дичью и пошел провожать его до ближайшей речки. Но ехать к Колумбу он все-таки не решился. Охеда едва скрывал свое разочарование. Задуманный план удался наполовину, вернее — совсем не удался. Можно было бы в последнюю минуту убить вождя или похитить его, но для этого требовалось оружие, а его не было. Десять невооруженных всадников не смогли бы справиться с многочисленной свитой кацика.

Охеда ехал мрачный и угрюмый. Каонабо в сопровождении воинов шел рядом с ним. Вдруг глаза Охеды сверкнули, на губах появилась улыбка. Он подозвал Пизарро.

— Давай мне скорей кандалы, — шепнул он Пизарро. — Только поднеси их с важным видом, точно несешь большую драгоценность.

Пизарро отъехал. Минуту спустя Охеда остановил коня и свистнул. Пизарро спешился, вынул из сумки кандалы и, низко согнувшись, поднес их Охеде.

— На прощанье я поднесу тебе самый главный подарок, — обратился Охеда к Каонабо. — Это украшение самые знатные люди моего народа носят вот здесь, — и он показал Каонабо на кисть руки. — Они даются самым храбрым, самым великим. Но, прежде чем их надеть, человек должен вымыться в реке и проехаться на лошади. Таков обычай. Когда ты наденешь эту вещь на руки, ты сможешь взять у нас, что хочешь — не только бубенчики, а даже самый большой колокол, в который звонят у нас в столице.

Каонабо обрадовался, как ребенок. Он издали слышал звон этого колокола, когда однажды вечером очутился со своим отрядом в окрестностях Изабеллы. С тех пор он не мог забыть эти удивительные, величественные звуки и часто мечтал о том, как он будет наслаждаться ими в собственном селении после того, как разобьет белых и разграбит их столицу. Он смеялся, кивал головой, показывал пальцами на видневшуюся вдали речку. Лишь только шествие остановилось у берега, Каонабо бросился в воду, окунулся несколько раз и, подойдя к Охеде, протянул ему руки.