Станислав Вольский - Завоеватели

Губернатор окончательно расстроился.

— Меня губит мое великодушие, дон Эрнандо. Я немоту не поощрять бедняка, который прибегает к моей помощи. Да, я обещал. Но мало ли что я обещал? Ради государственной пользы губернатор может и отказаться от исполнения своих обещаний.

— Вот именно, сеньор губернатор. Зная вашу доброту, я и пришел к вам. Вы, конечно, не будете взыскивать, с людей, которым недостаток средств помешал закончить их предприятие. А что оно должно кончиться блестяще, в этом не может быть сомнений. Пизарро привез фунтов десять золота, Альмагро — фунтов двадцать. И это они набрали в каких-нибудь двух-трех поселках. Подумайте, сколько они наберут, если объедут всю страну! За вашу доброту вы тогда получите немалое вознаграждение. А и всего-то им нужно — съестных припасов да несколько десятков солдат.

— Они приехали за солдатами? — вскипел опять губернатор. — Они с ума сошли! По ним давно уже стосковалась виселица!

— Мало ли кто по ком тоскует, сеньор губернатор. По одним тоскует виселица, по другим — костер святой инквизиции. Но я думаю, что и виселица и костер могут подождать, — не так ли, сеньор губернатор?

Губернатор молчал и растерянно пощипывал седую бородку.

— По вашему лицу я вижу, что ради государственной пользы вы уже забыли о минутном раздражении, сеньор губернатор. Я тоже по христианскому милосердию забываю иногда неосторожные слова. А что касается вашего долга, то я думаю, что ни Пизарро, ни Альмагро, ни я не будем вам о нем напоминать. На этот счет вы легко сговоритесь с Альмагро, который просит разрешения повидаться с вами.

Губернатор кивнул головой. Свидание было кончено. На следующий день пошел объясняться Альмагро.

Как воин, Альмагро знал, что лучший способ защиты — нападение. Поэтому с нападения он и начал.

— Я пришел к вам за деньгами, сеньор губернатор. Вы участник нашей экспедиции. Где те три тысячи песо, которые вы обещали? Мы сейчас очень в них нуждаемся.

— В Индии губернаторы не платят денег. В Индии губернаторы получают деньги, — надменно проговорил Педрариас.

Но Альмагро не дал ему говорить. Волнуясь и заикаясь, он рассказал о странствиях обоих кораблей, о страданиях отряда Пизарро, о тех несметных богатствах, которые лежат без пользы в сокровищницах южной империи.

Еще одно усилие — и четыре пайщика будут самыми богатыми людьми во всем мире.

— Сейчас нам нужны только припасы и несколько десятков солдат. За этим я к вам и пришел, сеньор губернатор, — закончил он свою речь.

Педрариас с трудом сдержал свою ярость. «Если бы не попик со своей инквизицией, дорого бы ты заплатил мне за эту дерзость!» думал он, глядя на взволнованного Альмагро.

— Я не намерен больше ввязываться в эту безумную затею, — оказал он наконец. — Сказки о южной империи мне надоели. Я выхожу из компании и не плачу вам ничего. А за то, что я не буду мешать набору солдат, вы должны заплатить мне две тысячи песо.

— Пятьсот, — предложил Альмагро.

В конце концов сошлись на тысяче, и Педрариас в присутствии двух свидетелей письменно отказался от всяких претензий и обязался не препятствовать новому путешествию.

Узнав о счастливом исходе переговоров, Пизарро приехал в Панаму, и 10 марта 1526 года он, Альмагро и Эрнандо де-Люке возобновили прежний договор. Но теперь де-Люке рисковал уже не своим капиталом: он действовал по поручению Эспиносы, незадачливого путешественника, но очень богатого человека.

Скоро приготовления закончились. Были куплены два судна, гораздо более объемистые, чем прежние, набран отряд, но уже не в несколько десятков, как уверяли губернатора де-Люке и Альмагро, а в сто шестьдесят человек, приобретено военное снаряжение и даже десятка два лошадей. Лошади являлись огромным богатством, ибо они не водились в Новом Свете, а привозились из Европы и продавались по баснословным ценам.

Около середины 1526 года экспедиция двинулась из Панамы. «Великий план» Пизарро близился к осуществлению.

Твердыми, размеренными шагами расхаживал Пизарро по палубе корабля. Панама давно уже скрылась из глаз. Направо простиралась бесконечная морская гладь, налево неясной темной дымкой протянулась береговая линия материка. Впереди, на юге, — золото, империя, власть, наместничество, слава! Теперь все это уже не мечты. Пройдет немного дней, и слово за словом начнут сбываться предсказания цыганки. О чем говорила старая? Не упомнишь всего, ведь так много лет прошло с тех пор! Но, помнится, сказала она: «Кого захочешь — помилуешь, кого захочешь — казнишь!» Ведь это значит — губернатор, а может быть, и еще больше — наместник, а может быть, и еще больше — король. Берегись, Педрариас, того часа, когда у Франсиско Пизарро вырастут крылья и клюв!

Целые вечера проводил Пизарро в беседах с Альмагро и ближайшими помощниками.

— На, первых порах не надо зариться на добычу, — наставлял он их. — Сначала надо вести себя так, как хороший игрок ведет себя с неопытным простачком. Он делает вид, что не умеет играть, проигрывает дукат за дукатом, и простачок входит в азарт, удваивает ставки и наконец кладет на стол весь кошелек. И вот тогда-то игрок принимается за дело как следует и в несколько минут забирает у дурака все. Так же нужно поступать и с индейцами. Если мы сразу бросимся на них, как коршуны, они соберутся тысячами и истребят нас. Если же мы будем вежливы, обходительны и будем раздавать им бусы и тряпки, они лягут на спину, как ласковый щенок, протянут нам лапки. Вот тогда-то мы и ухватим их, и ухватим так, чтоб они не вырвались. Помните, друзья мои, мы ведем крупную игру! Каждый из вас может вернуться на родину богачом. Но не вспугивайте раньше времени добычу, чтобы она не улетела.

Такие же разговоры вели помощники Пизарро со своими солдатами. Солдаты хмурились: как же можно не брать золото, когда оно лезет в руки? Но и они в конце концов поняли, что ограбить не вовремя — значит, упустить все. Они клялись, что будут обходиться с туземцами, как родная мать, пока сеньор капитан не скажет: «Теперь довольно нежностей, пора приниматься за дело».

Иногда Пизарро становилось страшно. Ведь в этой стране, наверное, сотни тысяч, а может быть, и миллионы жителей, а у него немного более сотни солдат. Но ничего! У него мало сил, зато много хитрости. Столько ее накопилось в нем за пятьдесят два года жизни, что, кажется, перехитрит он самого чорта. И кроме того, падре обещают ему помощь небесного воинства. Св. Петр, св. Яго, св. Георгий, все святые календаря будут за него. Сомневаться нельзя: индейцы будут побеждены, южная империя будет завоевана!

Путешествие началось счастливо — без бурь и опасных приключений. Не останавливаясь ни в одном из ранее посещенных пунктов побережья, Пизарро и Альмагро доехали до устья реки Сан-Хуан и поднялись вверх по течению. В одном из селений они забрали богатую добычу, состоявшую, по обыкновению, из золотых украшений и нескольких пленников, которые должны были служить им переводчиками. На этот раз пришлось отступить от установленных правил: золото было необходимо, чтобы приманить из Панамы солдат и колонистов, пленники — чтобы облегчить переговоры с жителями. Страна была густо населена, поля хорошо возделаны, а туземцы совсем не походили на беспомощных дикарей. О покорении их со столь небольшими силами нечего было и думать. На военном совете решили: Альмагро, забрав драгоценный груз, должен ехать в Панаму за новыми подкреплениями; кормчий Руис должен ехать на втором корабле на юг и обследовать прибрежные местности; Пизарро останется на месте и тронется в глубь материка искать более значительные поселения.