Геннадий Семар - Океан. Выпуск шестой

С берега в рваных клочьях тумана шли огромные жабы. Впереди зловеще кривлялась головная, высоко вскидывая перепончатые лапы. Сколько же их, этих порождений тумана и болот? Уже более пяти вышли, а показались еще и еще. Они охватывали площадь перед казармой полукольцом. Черная противная кожа на них тускло лоснилась, они размахивали короткими мечами, улюлюкали, свистели и выкрикивали по-турецки два слова: «Смерть! Ад! Смерть! Ад!» Головная жаба особенно страшно шлепала своими шайтанскими лапами по мокрой земле. Вдруг слева на фланге туман собрался в гигантский сгусток с красными ступнями ног, донесся низкий утробный рев, перешедший в пронзительный визг, и чудовище огромными прыжками бросилось на отряд, размахивая большой суковатой дубиной.

Беспорядочно стреляя, башибузуки кинулись кто куда.

— Вперед! В крепость! — закричал Никонов. — Закрыть ворота! Йордан, куда? Стой!

Вылчев в исступлении бежал по улице, размахивая дубиной и свирепо рыча. Грянуло еще несколько выстрелов. Никонов приказал разведчикам:

— Подобрать ружья, догнать и вернуть Йордана!

Схватив брошенные турками ружья, разведчики растерянно спросили, как из них стрелять.

— Это винтовки Пибоди-Мартини, затвор открывается вниз. Вот так, — показал Никонов. — Они заряжены. Марш за Вылчевым, остальные в крепость!

Босые, в мокром от пота исподнем белье, снявшие свои водолазные костюмы, разведчики рыскали по казарме, по двору, во флигелях в поисках оружия. Нашли несколько сабель, в комендантском особняке сняли со стен старинные, украшенные резьбой ружья и ятаганы.

Тех, кто раздобыл винтовки, и троих с револьверами Никонов поставил к бойницам у ворот и к окнам казармы. Откуда-то издалека донеслись одиночные выстрелы, и снова на город опустилась гнетущая тишина. Кроваво краснели мокрые от росы черепичные крыши.

Раскрылись ворота, во двор ввалился, шатаясь от усталости, Йордан с двумя разведчиками, держа в охапке несколько ружей и патронных сумок. Разведчики жадно разевали рты, сдирали с себя костюмы, а от мокрого костюма Вылчева шел пар.

Чуть отдышавшись, поставив ружья прикладами на землю, Вылчев произнес:

— Чудны пушките — ружжа, два ствола, а нижний заглушен. Курок един, спусковых скобы две.

Взяв ружье, Никонов сказал:

— Да это новейшие четырехлинейные пятнадцатизарядные американские карабины системы «Винчестер» с подствольным магазином. Теперь мы можем драться!

Расставив посты и подсчитав наличное оружие, Никонов приказал унтер-офицеру Хлудову:

— Возьми Вылчева, Ленкова, Бароса, Андроса, Антона, Ганджоолу и еще двоих, ступайте в ближайшие дома побогаче, они наверняка турецкие, собирайте оружие, хоть топоры, и любой провиант. Все тащите сюда. Может, придется держать осаду. А встретите жителей — объясните, что турки из города выбиты и расправы не будет.

Хлудов растерянно развел руками и посмотрел на свои босые пораненные ноги:

— Ваш-скродь, как же мы пойдем? Кто нам поверит? Какие же мы победители в одних мокрых подштанниках?

— Фу-ты, черт! — сплюнул Никонов. — Снова надеть костюмы. Вылчев останется здесь.

Из труб казармы и флигелей уже валил дым. Разведчики разожгли очаги и камины, грели воду, сушили белье.

Группа Хлудова вернулась с узлами и кое-каким оружием. Привели двух стариков.

Старики положили на землю старое ружье, пистолет и саблю.

— Откуда? — удивился лейтенант. — Насколько мне известно, за хранение оружия турки убивали.

— Мы прятали, — спокойно ответил старый болгарин. — А сейчас оно нам не нужно.

Ощупав костюмы и поговорив с разведчиками, депутаты ушли, пообещав собрать в городе еще оружия и провианта.

Вскоре все разведчики построились на крепостной стене, окружавшей казарму. Никонов вдруг возмутился:

— Ты как людей построил, боцман?

— Как положено, ваш-скродь, по ранжиру, — ответил Хлудов.

— Какой это ранжир? Вылчев торчит на левом фланге, как пожарная каланча.

— Так, ваш-скродь, они же нестроевые, некадровые…

— Нестроевые, некадровые, а город в одном строю брали. Быстро всех — в общий ранжир!

Хлудов тотчас налился тяжелой служебной свирепостью, зарычал, перестраивая шеренгу, гаркнул:

— Р-рав-няйсь! Видеть грудь четвертого, — считая себя первым. Левое ухо выше правого. На флаг смирно! Флаг над городом Мачин поднять!

По флагштоку взмыл вверх андреевский флаг, освещенный первыми лучами солнца и колышимый легким дунайским ветерком, а над мокрыми черепичными крышами прокатилось троекратное «ура». И тут Никонов не по-уставнову закричал:

— Братцы, да ведь это же первый освобожденный город! Ура!

Спустя полчаса вахтенный сигнальщик доложил, что к городу подходит катер, не то «Ксения», не то «Джигит».

— Надо бы встретить, ваш-скродь, — предложил боцман. Жадно глодая дымящуюся кость, сидя на расшитой узорами подушке почти нагишом, Никонов ответил:

— Незачем. Наш флаг виден. А капитан прибывшего судна обязан первым нанести визиты консулу, градоначальнику и коменданту, коими сейчас в одном лице являюсь я. Распорядись, чтоб подали еще один прибор.

Лейтенант Шестаков вернулся на катер бегом и без фуражки, ее он отдал Никонову. Ведь неудобно же русскому консулу, градоначальнику и коменданту быть хотя бы без форменного головного убора.

Днем под гром оркестра с развернутыми знаменами в Мачин вошел Бородинский полк. Впереди в сопровождении штаба, осыпаемый цветами спасенных горожан, ехал на коне генерал-лейтенант Циммерман.

…В военных документах и энциклопедиях записано, что 11 июня 1877 года Мачин был взят отрядом пловцов-охотников во главе с лейтенантом Никоновым. За это и за доставку ценных сведений Михаил Федорович Никонов был награжден золотой саблей с надписью «За храбрость».

Форсирование и переправа через Дунай главных сил русской армии у Зимницы-Систово в ночь с 14 на 15 (с 26 на 27) июня 1877 года вошла во все военные учебники как образец мастерства полководцев, уменья и мужества солдат.

Надо отдать должное начальнику Средне-Дунайского отряда генерал-майору Драгомирову, сумевшему правильно выбрать место, время переправы, рассчитать, организовать силы и, самое главное, сохранить все в тайне. А в тех условиях сделать это было весьма трудно. Иностранные корреспонденты и военные атташе, вплоть до американских и японских, находились при главной квартире и ставке императора, их корреспонденции и донесения не контролировались. Кроме того, Товарищество Грегер — Горвиц — Коган, связанное с Ротшильдом, по заключенному с командованием контракту поставляло провиант и фураж, минуя промежуточные интендантские склады, прямо в войска по накладным, в которых указывалось число людей, лошадей и место расположения части. Спрашивается, зачем шпиону рисковать, ползать и высматривать, когда все необходимое можно получить в конторе Товарищества?