Валерий Буслов - Тиша-2 идёт на Запад (сокращенная версия, сетевой вариант =Письма из Океана)

Тимор – один из островов в южной части архипелага. Вышло так (об этом позже), что жители его восточной половины (Тимор Лэсте) четверть века боролись с Индонезией за независимость и победили. Следуя известному принципу «Скажи мне, кто твой враг, и я скажу тебе кто твой друг», вы могли бы легко догадаться, что на Тимор Лэсте израильтянам виза не нужна. Тимор – далеко не самый большой из нескольких сот индонезийских островов – не Суматра, не Борнео, не Ява и не Целебес. Но по длине он все-таки больше, чем Израиль от Ливана до Красного моря, так что для «краешком глаза» вполне подходит. Вот почему Тимор Лэсте, а не какая-нибудь другая Индонезия ( как например всем известное Бали – всего-то три дня хода на «Тише» отсюда ).

“L’Este” по-португальски значит «восточный». Пятьсот лет назад они высадились здесь на берег Тимора. Это сейчас нефть и газ, а тогда это было сандаловое дерево. Вышло так, что остальную Индонезию, и даже западную половину острова, в конце концов захватили голландцы и Восточный Тимор оказался единственной португальской колонией в этих краях. Португальцы – серьезные католики, не то что либерально протестанствующие голланцы, да и аборигенов для обращения в правильную веру им досталось несравнимо меньше. Так что пока Индонезия продолжала погружаться в магометанство, Тимор Лэсте стал вполне христианским краем. Это обстоятельство, или даже просто тот факт, что этот угол Индонезии пятьсот лет жил по-другому, чем остальной архипелаг, привели к тому, что когда к 1975 году Португалия «отпустила» свои колонии, Тимор Лэсте не захотел вернуться в материнское индонезийское лоно и потребовал независимости. И потребовал серьезно. Война с Индонезией, которая немедленно оккупировала Тимор Лэсте, продолжалась последующие четверть века и унесла жизни 200,000 тиморлэстов - одного из каждых пяти.

Вот тут я вам должен сказать, что путешествия, конечно, просвещают. Потому что политикой, в своем взращенном с молодых лет антикоммунизме, я интересовался всегда. Плюс отсутствие советского информационного барьера, благодаря английскому, которому я сам себя научил в те же молодые годы. И конечно-же я достаточно много знал про марксистско-ленинские войны в португальских колониях. А вот сейчас выясняется, что знать-то знал, да не все понимал.

Но давайте по-порядку. Салазар держался за португальские заморские владения до самого своего ухода от власти в 1975 году. Португалия перестала быть колониальной державой намного позже всех европейских метрополий и к этому моменту была абсолютно не в состоянии навести хоть какой-нибудь гражданский порядок в своих владениях. Она просто бросила их на произвол судьбы. А судьба, как известно, злодейка и в иностранном отделе ЦК КПСС не дремали. Во всех без исключения бывших португальских колониях национально-осводительное движение немедленно и крепко оседлали марксисты-ленинисты – и в Анголе и в Мозамбике и тут, на Восточном Тиморе.

Про Анголу и Мозамбик нам сейчас не так интересно, хотя войны в этих краях тоже унесли сотни тысяч жизней. Мы с Эли сходили в Дили в Музей Сопротивления. И вот что, как выясняется, я не понимал при всей своей антисоветской полит-грамотности: я не понимал какой чудовищной трагедией обернулся марксизм-ленинизм народам, которые боролись за свое право стать независимыми. Возьмите Тимор Лэсте. Западные страны, вовлеченные в тиморский конфликт (США, Австралия), может быть и поддержали бы тиморлэстов в их справедливой войне против Индонезии. Но вот единственное чего им только нехватало, так это еще одной Кубы с советскими ракетами на рубеже Тихого и Индийского океанов. Стоило лидерам тиморлэстовского сопротивления публично отказаться от своего марксизма-ленинизма, как все немедленнго встало на свои места: западные страны поддержали в ООН требование о проведении референдума, референдум показал, что Тимор Лэсте не хочет быть частью Индонезии и ей пришлось отсюда уйти. Но это произошло в 1999 году, а могло произойти в 1975-ом – на четверть века раньше. Если бы не доморощенные марксисты-ленинисты и не иностранный отдел ЦК КПСС.

Бухта в Дили, и якорная стоянка и коммерчекий порт, совершенно открыты на север, но тут это никого не беспокоит. Пассаты дуют с юго-востока. Дили постепенно становится популярным яхтенным местом, особенно для Дарвинских австралийцев (всего-то 300 миль к югу), хотя ничего веселого при возвращении домой против пассатов их не ждет. Нам понравилось на Тимор Лэсте и мы простояли на якоре в Дили десять дней. Все это время на стоянке было шесть лодок: три бесхозные австралийские яхты (владельцы, как нам сказали, улетели домой и когда вернуться не сказали), Дик и Джейн из Аризоны, Дороти и мы.

Дику 72 года, а Джейн 68. Это их вторая попытка обойти вокруг света. Первую, которую они предприняли лет десять назад, пришлось прервать по разным семейным обстоятельствам. В этот раз все вроде бы идет нормально. Лодку держат в Мексике, откуда и вышли в Тихий Океан. Сейчас идут, как и мы, в Южную Африку. Потом на Каррибы и через канал домой, в тихоокеанскую Мексику. К нам Джейн пригребла на их крошечном тузике и все рассказала: как происходит жизнь на стоянке, где и что лучше покупать в городе, как устроиться с водой и вообще. Самое-же главное – она свела нас с Диасом, но про Диаса потом. Дик и Джейн – классический пример американских лодочников старшего поколения: всегда готовы помочь чем можно, но при этом никакой навязчивости.

Главной заботой Дика и Джейн была Дороти. С Дороти мы познакомиться не успели. Привозили ей воду, но на лодке в это время никого не было. По словам Джейн, Дороти 28 лет и она ходит одна. Независимая журналистка. Жила на Острове Пасхи и на Новой Гвинее. На Тимор Лэсте Дороти собирает информацию о малолетней проституции. На лодке не работает ничего. Когда мы привозили воду – так оно все и выглядело. Джейн рассказала нам ужасные истории, которые якобы произошли с Дороти и ее лодкой, но пересказывать их из третьих рук не стоит.

Никаких яхтенных «удобств» в Дили нет. Ни стояночных буев, ни воды, ни заправки, ни даже места привязать динги на берегу. Если и есть что-то, что можно было бы отнести в разряд «удобств», так это оформление прихода и отхода. На Тимор Лэсте можно прийти, простоять десять дней и уйти и никто этого не заметит. Ну а если уж вам так хочется отдать 30 долларов за визу на месте – отдайте. Особенно меня умилила таможенная проверка. Тимор Лэсте – первое и единственное место на моей памяти, где у меня не попросили таможенное свидетельство из предидущего порта.

«Обслуживанием» якорной стоянки занимается маленькая мафия из местных подростков. Они подвезут вас на берег на своей моторке, если надо, постерегут ваше динги на берегу, помогут его отнести из воды и назад в воду. Все это за доллар или пол-доллара. Кстати, американский доллар – единственный легальный тендер на Тимор Лэсте. Интересно, однако, что при этом мелкие деньги (центовые монеты) – какой-то другой чеканки.