Жюль Верн - Дети капитана Гранта - английский и русский параллельные тексты
- Название:Дети капитана Гранта - английский и русский параллельные тексты
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Жюль Верн - Дети капитана Гранта - английский и русский параллельные тексты краткое содержание
Дети капитана Гранта - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
боцман, - ведь у каждого племени свое особое наречие. Но все же я, кажется, догадываюсь, в чем дело: желая отблагодарить милорда, дикари собираются представить для него бой. Он был прав. Туземцы без дальних слов набросились друг на друга с яростью, так хорошо разыгранной, что, если бы не предупреждение Айртона, это побоище можно было принять всерьез. Действительно, по словам путешественников, австралийцы превосходные актеры; и в данном случае они проявили недюжинный талант. Все их оружие - и для нападения и для защиты -состоит из палицы - дубины, способной проломить самый крепкий череп, - и топора, вроде индейского томагавка, сделанного из куска очень крепкого заостренного камня, зажатого между двумя палками и прикрепленного к ним растительным клеем. Рукоятка топора длиной футов в десять. Это грозное оружие в бою и полезный Инструмент в мирное время; он отсекает либо головы, либо ветки, врубается то в людские тела, то в древесные стволы, смотря по обстоятельствам. Бойцы с воплями кидались друг на друга, исступленно потрясая оружием. Одни падали, точно мертвые, другие издавали победный крик. Женщины, особенно старухи, одержимые духом войны, подстрекали бойцов, набрасывались на мнимые трупы и делали вид, что терзают их, и эта разыгранная свирепость устрашала не меньше, чем натуральная. Леди Элен все время боялась, как бы эта игра не превратилась в настоящий бой. Впрочем, дети, принимавшие участие в сражении, воевали по-настоящему. Мальчишки и особенно девочки,
войдя в раж, награждали друг друга полновесными тумаками. Эта военная игра длилась уже минут десять, как вдруг дикари сразу остановились. Оружие выпало из их рук. Глубокая тишина сменила шум и сумятицу. Туземцы застыли, словно действующие лица в живых картинах. Казалось, они окаменели. Что же было причиной этой внезапной перемены, почему все разом оцепенели? Скоро это выяснилось. Над вершинами камедных деревьев появилась стая какаду. Птицы наполняли воздух своей болтовней; ярко оперенные, они походили на летающую радугу. Появление этой разноцветной стаи и прервало бой. Война сменялась более полезным занятием - охотой. Один из туземцев, захватив какое-то оружие странной формы, выкрашенное в красный цвет, покинул своих все еще неподвижных товарищей и стал пробираться между деревьями и кустами к стае какаду. Он двигался ползком, бесшумно, не задевая ни одного листика, не сдвигая с места ни одного камешка. Казалось, это скользит тень. Подкравшись к птицам на достаточно близкое расстояние, дикарь метнул свое оружие. Оно понеслось по горизонтальной линии, футах в двух от земли. Пролетев так футов около сорока, оно, не ударившись о землю, вдруг под прямым углом устремилось вверх, поднялось на сто футов, сразило с дюжину птиц, а затем, описывая параболу, вернулось назад и упало к ногам охотника. Гленарван и его спутники были поражены - они не верили своим глазам. - Это бумеранг, - пояснил Айртон. - Бумеранг!
Австралийский бумеранг! - воскликнул Паганель и мигом бросился поднимать это удивительное оружие, чтобы, как ребенок, "посмотреть, что там внутри". Действительно, можно было подумать, что внутри бумеранга скрыт какой-то механизм, что какая-то внезапно отпущенная пружина изменяет направление его полета. Но ничего подобного не было. Бумеранг был сделан из целого изогнутого куска твердого дерева длиной в тридцать - сорок дюймов. В середине он был толщиной дюйма в три, а на концах заострялся. Его вогнутая сторона была на полдюйма скошена, а края выпуклой - остро отточены. Все это было столь же несложно, как и непонятно. - Так вот он, этот пресловутый бумеранг! - сказал Паганель, тщательно осмотрев странное оружие. - Кусок дерева, и ничего больше. Но почему же он, летя по горизонтали, вдруг поднимается вверх, а затем возвращается к тому, кто его кинул? Ни ученые, ни путешественники не могли до сих пор найти объяснения этому явлению. - Может быть,
здесь происходит то же, что с обручем, который можно так запустить, что он вернется назад? -сказал Джон Манглс. - Скорее это похоже на
попятное движение бильярдного шара, получившего удар кием в определенную точку, -добавил Г ленарван. - Никоим образом, -
ответил Паганель. - В обоих этих случаях есть точка опоры, которая обусловливает обратное действие: у обруча - земля, а у шара - поверхность бильярда. Но здесь точки опоры нет: оружие не касается земли и тем не менее оно поднимается на значительную высоту. - Как же вы это
объясняете, господин Паганель? - спросила леди Элен. - Я не объясняю, сударыня, а только еще раз констатирую факт. По-видимому, тут все зависит от способа, которым кидают бумеранг, и от его особой формы. А способ метания - это уже тайна австралийцев. - Во всяком случае, это очень ловко придумано... для обезьян, - добавила леди Элен и взглянула на майора, который с сомнением покачал головой. Однако время шло, и Гленарван, считая, что не следует больше задерживаться, хотел уже просить путешественниц снова сесть в повозку, как вдруг прибежал какой-то дикарь и возбужденно выкрикнул несколько слов. - Вот как! -
проговорил Айртон. - Они заметили казуаров. -Что, будет охота? - заинтересовался Гленарван. - О, надо непременно посмотреть! - воскликнул Паганель. - Это, должно быть, любопытно. Быть может, снова пойдут в дело бумеранги. - А вы, Айртон, как думаете? - спросил Гленарван боцмана. - Это не займет много времени,
милорд, - ответил тот. Туземцы между тем не теряли ни минуты. Ведь убить нескольких казуаров - для них необыкновенная удача. Значит, племя будет обеспечено пищей на несколько дней. Поэтому охотники применяют все свое искусство, чтобы завладеть такой добычей. Но как умудряются они настигать такое быстроногое животное без собак и убивать его без ружей? Это было самое интересное в зрелище, которое так жаждал увидеть Паганель. Эму, или австралийский казуар, встречается на равнинах Австралии все реже и реже. Это крупная птица в два с половиной фута вышиной, у нее белое мясо, напоминающее мясо индейки. На голове у казуара роговой нарост, глаза его светло -коричневые, клюв черный, загнутый вниз. На ногах по три пальца, вооруженных могучими когтями. Крылья его, настоящие культяпки, не могут служить для полета. Его перья, похожие на шерсть, более темного цвета на шее и на груди. Если казуар не летает, то зато бегает так быстро, что свободно обгонит самую быструю скаковую лошадь. Захватить его можно только хитростью, причем хитростью исключительной. Вот
почему на призыв дикаря тотчас же отозвался десяток австралийцев. Они, словно отряд стрелков, рассыпались по чудесной равнине, где
| кругом синели кусты дикого индиго. Путешественники столпились на опушке мимозовой рощи. При приближении туземцев несколько страусов поднялись и отбежали на милю. Охотник племени, удостоверившись, где находятся птицы, сделал знак товарищам, чтобы те не шли дальше. Те растянулись на земле, а охотник вынул из сетки две искусно сшитые вместе шкуры казуара и надел их на себя. Затем он поднял над головой правую руку и стал подражать походке страуса, разыскивающего себе пищу. Охотник направился к стае. Он то останавливался, как бы склевывая какие-то семена, то поднимал вокруг себя ногами целые облака пыли. Все это было выполнено безукоризненно. Невозможно было более верно воспроизвести повадки казуара. К тому же охотник настолько точно подражал его глухому ворчанию, что сами птицы были обмануты. Вскоре дикарь оказался среди беспечной стаи. Вдруг он взмахнул дубиной - и пять казуаров из шести свалились подле него. Охота была успешно закончена. Гленарван, путешественницы и весь отряд распрощались с туземцами. Тех не очень огорчило расставание. Наверное, удачная охота на казуаров заставила их забыть о том, как их накормили. Не только сердце, но и желудок, обычно более отзывчивый у дикарей и зверей, не подсказал им благодарности. Как бы то ни было, но в некоторых случаях туземцам нельзя было отказать в удивительной сообразительности и ловкости. - Теперь, дорогой Мак-Наббс, - сказала леди Элен, - и вы должны признать, что австралийцы не обезьяны. - Потому что они умело подражают повадкам зверей? Но это только подтверждает мое мнение, - возразил майор. - Шутка не ответ. Я хочу знать, майор, остаетесь ли вы при своем прежнем мнении? - Что ж, кузина, да или, вернее, нет. Не туземцы обезьяны, а обезьяны -туземцы. - То есть как? - А вы припомните, что говорят негры об орангутангах. - Что же они говорят? - спросила леди Элен. - Они уверены, - ответил майор, - что обезьяны - такие же черные люди, как они, но очень хитрые. "Он не разговаривает, чтобы не работать", - сказал один раздосадованный негр о ручном орангутанге, которого его хозяин кормил задаром. | |
| CHAPTER XIV WEALTH IN THE WILDERNESS | Глава XVII СКОТОВОДЫ-МИЛЛИОНЕРЫ |
| ON January 6, at 7 A. M., after a tranquil night passed in longitude 146 degrees 15", the travelers continued their journey across the vast district. | После спокойно проведенной ночи под 146° 15' долготы путешественники 6 января в семь часов утра снова тронулись в путь, пересекая обширный округ Муррей. |
| They directed their course steadily toward the rising sun, and made a straight line across the plain. | Они двигались на восток, и следы копыт их лошадей и быков вытягивались по равнине в совершенно прямую линию. |
| Twice over they came upon the traces of squatters going toward the north, and their different footprints became confused, and Glenarvan's horse no longer left on the dust the Blackpoint mark, recognizable by its double shamrock. | Дважды они пересекли следы скваттеров, направлявшихся на север, и все эти отпечатки копыт, несомненно, смешались бы, если бы на пыльной земле не выделялись следы коня Гленарвана с клеймом станции Блэк-Пойнт -двумя трилистниками. |
| The plain was furrowed in some places by fantastic winding creeks surrounded by box, and whose waters were rather temporary than permanent. | Местами равнину бороздили извилистые, часто пересыхающие речки, по берегам которых рос самшит. |
| They originated in the slopes of the Buffalo Ranges, a chain of mountains of moderate height, the undulating line of which was visible on the horizon. | Все они берут начало на склонах гор Баффало, невысокая, но живописная цепь которых волнисто вырисовывалась на горизонте. |
| It was resolved to camp there the same night. | Решено было к ночи добраться до этих гор и там расположиться лагерем. |
| Ayrton goaded on his team, and after a journey of thirty-five miles, the bullocks arrived, somewhat fatigued. | Айртон стал подгонять быков и к концу дня, усталые после тридцати пяти миль пути, они дотащили повозку до подножия гор. |
| The tent was pitched beneath the great trees, and as night had drawn on supper was served as quickly as possible, for all the party cared more for sleeping than eating, after such a day's march. | Здесь, под большими деревьями, раскинули палатку. Наступила ночь. С ужином живо покончили: после такого перехода больше хотелось спать, чем есть. |
| Paganel who had the first watch did not lie down, but shouldered his rifle and walked up and down before the camp, to keep himself from going to sleep. | Паганелю первому пришлось нести дежурство, и с ружьем на плече он прогуливался взад и вперед, чтобы не поддаваться дремоте. |
| In spite of the absence of the moon, the night was almost luminous with the light of the southern constellations. | Хотя луны и не было, но благодаря яркому сиянию южных звезд ночь была светлая. |
| The SAVANT amused himself with reading the great book of the firmament, a book which is always open, and full of interest to those who can read it. | Ученый развлекался чтением великой книги неба, всегда открытой взорам и столь интересной для тех, кто может ее понимать. |
| The profound silence of sleeping nature was only interrupted by the clanking of the hobbles on the horses' feet. | Глубокую тишину уснувшей природы нарушал лишь звон железных пут на ногах лошадей. |
| Paganel was engrossed in his astronomical meditations, and thinking more about the celestial than the terrestrial world, when a distant sound aroused him from his reverie. | Паганель, предавшись своему астрономическому созерцанию, был занят больше небесным, чем земным, как вдруг он был выведен из задумчивости какими-то отдаленными звуками. |
| He listened attentively, and to his great amaze, fancied he heard the sounds of a piano. He could not be mistaken, for he distinctly heard chords struck. | Географ стал внимательно прислушиваться, и, к его изумлению, ему послышались звуки рояля; до его слуха донеслось несколько трепетно-звучных аккордов. Ошибки быть не могло. |
| "A piano in the wilds!" said Paganel to himself. "I can never believe it is that." | - Рояль в такой глуши! - пробормотал Паганель. -Никогда не поверю! |
| It certainly was very surprising, but Paganel found it easier to believe it was some Australian bird imitating the sounds of a Pleyel or Erard, as others do the sounds of a clock or mill. | Действительно, это было более чем странно, и Паганель предпочел уверить себя, что это какая-то удивительная австралийская птица подражает звукам рояля, так же как некоторые здешние птицы подражают звукам часов и точильной машины. |
| But at this very moment, the notes of a clear ringing voice rose on the air. The PIANIST was accompanied by singing. | Но в эту минуту в вышине прозвучал ясный, чистый голос - к пианисту присоединился певец. |
| Still Paganel was unwilling to be convinced. | Паганель слушал не сдаваясь. |
| However, next minute he was forced to admit the fact, for there fell on his ear the sublime strains of Mozart's | Но через несколько мгновений он был вынужден сознаться, что слышит божественную арию |
| "Il mio tesoro tanto" from Don Juan. | "Il mio tesoro tanto" из "Дон-Жуана". |
| "Well, now," said the geographer to himself, "let the Australian birds be as queer as they may, and even granting the paroquets are the most musical in the world, they can't sing Mozart!" | "Черт возьми! Как ни удивительны австралийские птицы, но самый музыкальный попугай на свете не может же спеть арию из оперы Моцарта!" - подумал географ. |
| He listened to the sublime inspiration of the great master to the end. | Он дослушал до конца этот шедевр гениального композитора. |
| The effect of this soft melody on the still clear night was indescribable. | Впечатление от пленительной мелодии, раздававшейся в чистом, прозрачном воздухе ночи, было неописуемо. |
| Paganel remained as if spellbound for a time; the voice ceased and all was silence. | Паганель долго наслаждался этой невыразимой красотой, но вот голос умолк, и кругом снова воцарилась тишина. |
| When Wilson came to relieve the watch, he found the geographer plunged into a deep reverie. | Когда Вильсон пришел сменить ученого, то застал его в глубокой задумчивости. |
| Paganel made no remark, however, to the sailor, but reserved his information for Glenarvan in the morning, and went into the tent to bed. | Паганель ничего не сказал матросу и, решив сообщить завтра Гленарвану об этом странном явлении, пошел спать в палатку. |
| Next day, they were all aroused from sleep by the sudden loud barking of dogs, Glenarvan got up forthwith. | На следующее утро весь лагерь был разбужен неожиданным лаем собак. Гленарван вскочил на ноги. |
| Two magnificent pointers, admirable specimens of English hunting dogs, were bounding in front of the little wood, into which they had retreated at the approach of the travelers, redoubling their clamor. | Два великолепных длинноногих пойнтера, превосходные образцы легавых собак английской породы, прыгая, резвились на опушке рощицы. При приближении путешественников они скрылись среди деревьев и принялись лаять еще громче. |
| "There is some station in this desert, then," said Glenarvan, "and hunters too, for these are regular setters." | - По-видимому, в этих пустынных местах расположена ферма, - сказал Гленарван, - раз есть охотничьи собаки, то есть и охотники. |
| Paganel was just about to recount his nocturnal experiences, when two young men appeared, mounted on horses of the most perfect breed, true "hunters." | Паганель открыл было рот, чтобы поделиться своими ночными впечатлениями, но тут появилось двое молодых людей верхом на великолепных, чистокровных лошадях, настоящих "гунтерах". |
| The two gentlemen dressed in elegant hunting costume, stopped at the sight of the little group camping in gipsy fashion. | Оба джентльмена - они были одеты в изящные охотничьи костюмы - остановились, увидев путников, расположившихся табором, словно цыгане. |
| They looked as if they wondered what could bring an armed party there, but when they saw the ladies get out of the wagon, they dismounted instantly, and went toward them hat in hand. | Они, казалось, недоумевали, что означает присутствие здесь вооруженных людей, но в эту минуту заметили путешественниц, выходивших из повозки. Всадники тотчас же спешились и со шляпами в руках направились к женщинам. |
| Lord Glenarvan came to meet them, and, as a stranger, announced his name and rank. | Лорд Гленарван пошел навстречу незнакомцам и назвал им свое имя и титул. |
| The gentlemen bowed, and the elder of them said, | Молодые люди поклонились, и старший из них сказал: |
| "My Lord, will not these ladies and yourself and friends honor us by resting a little beneath our roof?" | - Милорд, не пожелают ли ваши дамы, а также и вы с вашими спутниками отдохнуть у нас в доме? |
| "Mr.-," began Glenarvan. | - С кем я имею удовольствие говорить? - спросил Гленарван. |
| "Michael and Sandy Patterson are our names, proprietors of Hottam Station. | - Майкл и Сэнди Патерсоны - владельцы скотоводческого хозяйства Хотем. |
| Our house is scarcely a quarter of a mile distant." | Вы уже на территории фермы, и отсюда до нашего дома не больше четверти мили. |
| "Gentlemen," replied Glenarvan, "I should not like to abuse such kindly-offered hospitality." | - Господа, я боюсь злоупотребить вашим столь любезно предложенным гостеприимством... -начал Гленарван. |
| "My Lord," returned Michael Patterson, "by accepting it you will confer a favor on poor exiles, who will be only too happy to do the honors of the wilds." | - Милорд, - ответил Майкл Патерсон, - принимая приглашение скромных отшельников, вы окажете нам честь. |
| Glenarvan bowed in token of acquiescence. | Гленарван поклонился в знак того, что приглашение принято. |
| "Sir," said Paganel, addressing Michael Patterson, "if it is not an impudent question, may I ask whether it was you that sung an air from the divine Mozart last night?" | - Сэр, - обратился Паганель к Майклу Патерсону, - надеюсь, вы не сочтете меня нескромным, если я спрошу: не вы ли пели вчера божественную арию Моцарта? |
| "It was, sir," replied the stranger, "and my cousin Sandy accompanied me." | - Я, сударь, - ответил джентльмен, - а мой брат Сэнди аккомпанировал. |
| "Well, sir," replied Paganel, holding out his hand to the young man, "receive the sincere compliments of a Frenchman, who is a passionate admirer of this music." | - Тогда, сэр, примите искренние поздравления француза, пламенного поклонника музыки! -сказал Паганель, протягивая руку молодому человеку. |
| Michael grasped his hand cordially, and then pointing out the road to take, set off, accompanied by the ladies and Lord Glenarvan and his friends, for the station. The horses and the camp were left to the care of Ayrton and the sailors. | Тот любезно пожал ее; затем он указал гостям дорогу, которой надо было держаться. Лошадей поручили Айртону и матросам. Беседуя и осматриваясь, путешественники направились пешком к усадьбе в обществе молодых людей. |
| Hottam Station was truly a magnificent establishment, kept as scrupulously in order as an English park. | Хозяйство Патерсонов содержалось в образцовом порядке, как английские парки. |
| Immense meadows, enclosed in gray fences, stretched away out of sight. | Громадные луга, обнесенные серой оградой, расстилались, насколько мог охватить глаз. |
| In these, thousands of bullocks and millions of sheep were grazing, tended by numerous shepherds, and still more numerous dogs. | Там паслись тысячи быков и миллионы овец. Множество пастухов и еще больше собак сторожили это шумное стадо. |
| The crack of the stock-whip mingled continually with the barking of the "collies" and the bellowing and bleating of the cattle and sheep. | Мычание и блеяние сливались с лаем собак и резким щелканьем бичей. |
| Toward the east there was a boundary of myalls and gum-trees, beyond which rose Mount Hottam, its imposing peak towering 7,500 feet high. | На востоке взгляд останавливали австралийские акации и камедные деревья на опушке леса, над которым высилась величественная гора Хотем, поднимающаяся на семь с половиной тысяч футов над уровнем моря. |
| Long avenues of green trees were visible on all sides. | Во все стороны расходились длинные аллеи вечнозеленых деревьев. |
| Here and there was a thick clump of "grass trees," tall bushes ten feet high, like the dwarf palm, quite lost in their crown of long narrow leaves. | Там и здесь виднелись группы густых кустов вышиной футов в десять, похожих на карликовые пальмы. Ветви их терялись в массе узких и длинных листьев. |
| The air was balmy and odorous with the perfume of scented laurels, whose white blossoms, now in full bloom, distilled on the breeze the finest aromatic perfume. | Воздух был напоен благоуханием мятнолавровых деревьев, усыпанных гроздьями белых, тонко пахнущих цветов. |
| To these charming groups of native trees were added transplantations from European climates. | Среди живописных групп туземных растений росли также породы, вывезенные из Европы. |
| The peach, pear, and apple trees were there, the fig, the orange, and even the oak, to the rapturous delight of the travelers, who greeted them with loud hurrahs! | При виде этих деревьев: персиковых, апельсиновых, смоковниц, яблонь, груш и даже дубов - у путешественников вырвалось громкое "ура". |
| But astonished as the travelers were to find themselves walking beneath the shadow of the trees of their own native land, they were still more so at the sight of the birds that flew about in the branches-the "satin bird," with its silky plumage, and the "king-honeysuckers," with their plumage of gold and black velvet. | Идя под тенью деревьев своей родины, они восхищались и порхавшими между ветвей атласными птицами с шелковистым оперением, и иволгами, словно одетыми в золото и черный бархат. |
| For the first time, too, they saw here the "Lyre" bird, the tail of which resembles in form the graceful instrument of Orpheus. | Здесь же путешественникам довелось впервые увидеть птицу, хвост которой напоминает изящный инструмент Орфея - лиру. |
| It flew about among the tree ferns, and when its tail struck the branches, they were almost surprised not to hear the harmonious strains that inspired Amphion to rebuild the walls of Thebes. | Лирохвост носился среди древовидных папоротников, и когда хвост его ударял по листьям, то казалось почти удивительным, что при этом не раздаются гармонические аккорды. |
| Paganel had a great desire to play on it. | Паганелю захотелось сыграть на этой лире. |
| However, Lord Glenarvan was not satisfied with admiring the fairy-like wonders of this oasis, improvised in the Australian desert. | Впрочем, лорд Гленарван был занят не только созерцанием феерических чудес этого нежданного оазиса в пустынных австралийских землях. |
| He was listening to the history of the young gentlemen. | Он слушал рассказ молодых джентльменов. |
| In England, in the midst of civilized countries, the new comer acquaints his host whence he comes and whither he is going; but here, by a refinement of delicacy, Michael and Sandy Patterson thought it a duty to make themselves known to the strangers who were about to receive their hospitality. | В цивилизованных английских поместьях всякий пришелец прежде всего должен был бы сообщить хозяину, откуда они куда направляется. Здесь же, движимые какой-то тонкой деликатностью, Майкл и Сэнди Патерсоны сочли своим долгом сначала поведать путешественникам, которым предлагали гостеприимство, о себе. И они рассказали свою историю. Это была обычная история молодых англичан, умных, предприимчивых и не считающих, что богатство избавляет от труда. |
| Michael and Sandy Patterson were the sons of London bankers. | Майкл и Сэнди Патерсоны были сыновьями одного лондонского банкира. |
| When they were twenty years of age, the head of their family said, | Когда им исполнилось по 20 лет, глава семейства сказал: |
| "Here are some thousands, young men. | "Вот, молодые люди, столько-то миллионов. |
| Go to a distant colony; and start some useful settlement there. Learn to know life by labor. | Отправляйтесь в какую-нибудь далекую колонию, заведите там хорошее хозяйство, и пусть работа научит вас жить. |
| If you succeed, so much the better. | Если дело пойдет на лад - отлично. |
| If you fail, it won't matter much. | Если нет - не беда. |
| We shall not regret the money which makes you men." | Мы не будем сожалеть о миллионах, которые ушли на то, чтобы сделать вас взрослыми людьми". |
| The two young men obeyed. | Юноши послушались. |
| They chose the colony of Victoria in Australia, as the field for sowing the paternal bank-notes, and had no reason to repent the selection. | Местом для посева отцовских средств они выбрали австралийскую колонию Виктория, и им не пришлось раскаиваться. |
| At the end of three years the establishment was flourishing. | По прошествии трех лет их хозяйство процветало. |
| In Victoria, New South Wales, and Southern Australia, there are more than three thousand stations, some belonging to squatters who rear cattle, and others to settlers who farm the ground. | В провинциях Виктория, Новый Южный Уэльс и Южная Австралия насчитывается более трех тысяч ферм; на одних живут скваттеры, которые разводят скот, на других - поселенцы, главное занятие которых земледелие. |
| Till the arrival of the two Pattersons, the largest establishment of this sort was that of Mr. Jamieson, which covered an area of seventy-five miles, with a frontage of about eight miles along the Peron, one of the affluents of the Darling. | До прибытия двух юных англичан самым крупным хозяйством такого рода была ферма Джеймсона, чьи земли протянулись на сто километров по берегу притока Дарлинга Пару. |
| Now Hottam Station bore the palm for business and extent. | Теперь же первой по величине и по размаху стала ферма Хотем. |
| The young men were both squatters and settlers. | Два молодых хозяина были и скваттерами и земледельцами одновременно. |
| They managed their immense property with rare ability and uncommon energy. | Они управляли своими огромными владениями с редким умением и, что еще труднее, необыкновенно энергично. |
| The station was far removed from the chief towns in the midst of the unfrequented districts of the Murray. | Ферма была расположена, как гости и сами видели, в отдалении от главных городов, в пустынном, уединенном округе Муррей. |
| It occupied a long wide space of five leagues in extent, lying between the Buffalo Ranges and Mount Hottam. | Она занимала пространство между 146° 48' и 147°, то есть участок длиной и шириной в 5 лье, который ограничивали горы Баффало и гора Хотем. |
| At the two angles north of this vast quadrilateral, Mount Aberdeen rose on the left, and the peaks of High Barven on the right. | На севере по углам этого обширного квадрата возвышалась слева гора Эбердин, справа -вершины Хай-Барвен. |
| Winding, beautiful streams were not wanting, thanks to the creeks and affluents of the Oven's River, which throws itself at the north into the bed of the Murray. | Здесь протекало множество живописных извилистых речушек и ручьев - притоков Овечьей реки, которая впадает на севере в Муррей. |
| Consequently they were equally successful in cattle breeding and farming. | На таких угодьях можно было с равным успехом разводить скот и засевать землю. |
| Ten thousand acres of ground, admirably cultivated, produced harvests of native productions and exotics, and several millions of animals fattened in the fertile pastures. | На десяти тысячах лье прекрасно обработанной земли туземные культуры чередовались с привозными, а на зеленых лугах паслись миллионы голов скота. |
| The products of Hottam Station fetched the very highest price in the markets of Castlemaine and Melbourne. | И недаром продукция фермы Хотем высоко ценилась на рынках Каслмейна и Мельбурна. |
| Michael and Sandy Patterson had just concluded these details of their busy life, when their dwelling came in sight, at the extremity of the avenue of the oaks. | Рассказ Майкла и Сэнда Патерсонов об их хозяйстве подходил к концу, когда в конце широкой аллеи, по сторонам которой росли казуариновые деревья, показался дом. |
| It was a charming house, built of wood and brick, hidden in groves of emerophilis. | То был домик в швейцарском стиле, из кирпича и дерева, прятавшийся в густых эмерофилис. Вокруг шла увешанная китайскими фонариками веранда, напоминавшая галереи древнеримских зданий. Над окнами висели разноцветные маркизы, казавшиеся огромными цветами. Трудно было себе представить более уютный, ласкающий глаз, комфортабельный уголок. На лужайках и среди рощиц, раскинутых вокруг дома, высились бронзовые канделябры с изящными фонарями. С наступлением темноты весь парк освещался белым газовым светом. Газ поступал из резервуара, скрытого в чаще акаций и древовидных папоротников. |
| Nothing at all, however, belonging to a station was visible-neither sheds, nor stables, nor cart-houses. | Вблизи дома не было видно ни служб, ни конюшен, ни сараев - ничего, что говорило бы о сельском хозяйстве. |
| All these out-buildings, a perfect village, comprising more than twenty huts and houses, were about a quarter of a mile off in the heart of a little valley. | Все эти строения - настоящий поселок более чем в двадцать домов и хижин - находились в четверти мили от дома, в глубине маленькой долины. |
Electric communication was established between this village and the master's house, which, far removed from all noise, seemed buried in a forest of exotic trees.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка:
