Роберт Говард - Долг стрелка

С отвращением и изумлением мы неотрывно смотрели на статую, пока Голландец не сказал:

— Смотри, алтарь для жертв!

Перед идолом действительно стоял огромный квадратный камень из черного базальта, отполированный так, словно им пользовались не одно столетие. Вдоль одной стороны плоского верха был выбит широкий, мелкий желоб, цветом темнее, чем сам алтарь. Я подумал, сколько же несчастных жертв извивались, кричали и умирали на этом проклятом камне, пока кровь их стекала по желобу, чтобы умилостивить пещерного идола? Но теперь жертвенный камень, как и сам идол, покрывала пыль веков.

— Должно быть, мы недалеко от поверхности, — пробормотал я, подняв глаза к еле видному потолку. — Наверное, из этой пещеры есть лестница наверх. Посмотрим!

Мы отвернулись от идола и пошли вдоль стен, пытаясь отыскать те отверстия, в которых были бы прорублены ступени вверх, и инстинктивно избегая отверстий, зияющих черными провалами.

Голландец шел впереди; вскинув взгляд, я увидел, что он беззаботно приближается именно к одному из таких отверстий. Я крикнул, предостерегая его, и в тот же миг из темноты провала выползло извивающееся, как змея, существо и обернулось вокруг его тела удушающей веревкой. Голландца потащили в отверстие, как паук уносит в свое логово муху, и он закричал от страха, но крик его был приглушенным, полузадушенным.

Я бросился вперед, потеряв дар речи от ужаса.

Голландец ухватился огромными руками за края отверстия, изо всех сил сопротивляясь тому, что волокло его в темноту.

Подскочив к нему, я увидел, что его держит нечто сероватое, похожее на щупальце осьминога, но почти сразу различил в темноте коридора слоновью фигуру и снова ощутил мерзкий запах. Я изо всей силы ударил ножом по щупальцу, угрожавшему оторвать Голландца от края отверстия, но из темноты внезапно со свистом вырвались другие щупальца и сжали меня в объятиях. Они обдирали мне кожу на руках и ногах и грозили переломать мне кости; трясли и швыряли туда-сюда, как питон — пойманную крысу. Взмахом ножа я отсек половину щупальцев, и из разрезов потекла клейкая слизь. Но неведомое чудовище не ослабило своей хватки, наконец оторвало Голландца от спасительных краев отверстия и потащило в темноту, навстречу страшному концу.

Глаза моего товарища молили о помощи и были полны невыразимого ужаса, но все же он нашел в себе силы с мучительным ревом высвободить одну руку, ухитрился вытащить револьвер и, не целясь, выстрелил в темноту. В тот же миг я почувствовал, как щупальца меня отпустили, и рухнул на пол пещеры. Вскочив, я услышал тошнотворные звуки скользящего прочь монстра.

Голландец схватил меня за руку и потащил по пещере. В сером свете его лицо казалось голубоватым, он шатался и тяжело дышал.

— Быстрее, быстрее, — приговаривал он. — На идола, на идола, на идола, пока тварь не вернулась!

Мы добежали до статуи и, заткнув оружие за пояс, начали быстро взбираться на нее; это оказалось не так трудно, как думалось вначале. Гонимые ужасом, мы в мгновение ока оказались на нелепых плечах колосса и вцепились в его дурацкую голову. Только тут мы смогли перевести дух.

— Что это было? — прошептал я.

Голландец глубоко вздохнул.

— Не знаю. Еще немного — и мне бы конец, проклятье! Я чуть не задохнулся. Оно очень, очень большое, вот все, что я знаю!

— Спрут? — предположил я.

— Не знаю! — повторил он. — Если и спрут, то такой, каких я никогда еще в жизни не видел! Больше слона! Надо что-то делать, потому что тварь вернется и стащит нас с этого идола. Моя пуля ее не задела, она удрала просто потому, что ей не понравился грохот выстрела. Слушай…

Мы застыли и услышали звуки ужасного скольжения в темном коридоре.

— Оно возвращается! — в страхе прошептал я.

Голландец в отчаянии огляделся. Сидя на плечах идола, мы находились почти под самым потолком пещеры. Посмотрев наверх, он вдруг произнес:

— Держи меня крепче, чтобы я не упал! — и вскарабкался на уродливую голову статуи, балансируя на ней.

Я крепко держал его за ноги, глядя, как он карабкается к потолку. Он почти распластался на наклонном камне и с силой толкал спиной каменную плиту. К моему удивлению, плита, размером примерно в четыре квадратных фута, подалась, чуть не сбросив нас с нашего насеста.

Пещеру залил свет. Голландец, ухватившись за край отверстия, выбрался наверх, потом наклонился и схватил меня за запястья. Услышав странный звук, я обернулся — и то, что я увидел, заставило меня действовать гораздо быстрее. Четко разглядеть чудовище я не мог, но оно было внизу, похожее на огромную тень, мрачную и зловещую, и длинные щупальца извивались над ним. Монстра освещали два желтых ослепительных огня, похожих на адские угли.

Голландец тоже это увидел и с приглушенным криком ужаса с силой рванул меня наверх, протащил через образовавшийся люк и быстро его захлопнул.

Мы с облегченным вздохом огляделись.

Это была маленькая комнатка, выдолбленная в скале, без единой двери, только с лестницей, которая вела к потолку, к сияющему там отверстию. Поднявшись по лестнице, мы обнаружили наверху еще один люк. Голландец подпер его мощными плечами и изо всех сил толкнул. Я, затаив дыхание, следил за люком, моля бога, чтобы крышка подалась. Так и вышло: она сдвинулась, мы выбрались на солнечный свет и поспешили плотно ее захлопнуть. Только когда каменная плита легла на старое место, мы позволили себе оглядеться вокруг.

Мы очутились на развалинах того, что когда-то, вероятно, было замком. Мраморные плиты пола потрескались от времени; крыша, если и была, давно обвалилась. Судя по размерам помещения между обвалившимися стенами, замок был огромным: высота остатков стен в некоторых местах достигала десяти-пятнадцати футов. Заросшие лишайником и мхом развалины создавали впечатление глубокой древности.

Развалины стояли на вершине небольшого, довольно крутого холма, покрытого густой, роскошной травой, но лишенного деревьев. Зато у подножия стеной стоял густой лес, и лишь на востоке в нем виднелась брешь, через которую я разглядел гряду скал и синее море. К югу, возвышаясь над деревьями, тянулся ряд расплывчатых, туманных холмов.

Весь остров производил весьма странное впечатление. Здесь не пели птицы, не жужжали насекомые, не веял ветерок. Весь пейзаж дышал невероятной древностью, и сильнее всего это ощущалась в том месте, где мы стояли.

Поняв друг друга без слов, мы с Голландцем спустились по склону холма и вошли в лес. Деревья здесь достигали невероятной высоты, но густой подлесок мешал продвигаться вперед. Деревьев были каких-то диковинных пород; я, к примеру, никогда не видел ничего подобного, но Голландец поклялся, что некоторые виды исчезли с Земли еще в незапамятные времена.