Роберт Говард - Стервятники Техаса

Больше комментариев от шерифа не последовало. Дальше они ехали молча. Они пересекли город — грозди магазинов и салунов, и, наконец, остановились возле очень выигрышно расположенной хижины. Между ней и городом ручей делал широкую петлю, уходя к южной стене каньона, облепленной домишками и палатками разного вида и размера. Здесь же места было мало: строеньице задней стенкой прижималось к утесу, с одной стороны был загон для скота, с другой — роща. За деревьями виднелась узкая расселина, сухая и потому никем не занятая.

— Это — мой дом, — объяснил Миддлтон. — Та лачуга… — он показал на оставшуюся позади в нескольких сотнях ярдов хижину, — мой офис. Там две комнаты, но мне нужна только одна, та, что выходит на дорогу. Можешь расположиться в другой. Коня поставь в загон, если хочешь. Так делают другие мои помощники. Не так плохо всегда иметь лошадей под рукой.

Коркоран спешился и, не привлекая чужого внимания, тщательно — насколько позволяло расстояние — осмотрел свое будущее пристанище. Домик стоял неподалеку от рощи и в сотне футов от поднимающейся ступенями стене ущелья. Не слишком хорошо, но приемлемо.

Возле жилища шерифа топталось четверо вооруженных людей. Одного Миддлтон представил Коркорану как полковника Хопкинса, выходца из Теннесси. Он был высоким, дородным мужчиной с седыми усами и козлиной бородкой, одетым столь же презентабельно, как и сам Миддлтон.

— Полковник Хопкинс владеет шахтой Элинор А. Клаим совместно с Диком Бисли, — пояснил Миддлтон. — К тому же он один из самых удачливых торговцев в ущелье.

— Я здесь сижу, словно в осаде, и не могу вывезти свои деньги из города, — заметил полковник. — Трижды мы с партнером теряли большие партии золота. Однажды мы послали груз, спрятав его в фургонах, где, как предполагалось, находились припасы для шахтеров в ущелье Тетон. После этого погонщики из Вапетона собирались повернуть на восток, двигаясь через горы. Только вот стервятники каким-то образом узнали о нашем плане. Они остановили фургоны в пятнадцати милях от Вапетона, ограбили их и перебили охранников и погонщиков.

— Проклятый город переполнен их шпионами, — пробормотал Миддлтон.

— Конечно. Никто не знает, кому тут можно верить, а кому — нет. На улице шептали, что мои люди были убиты и ограблены совсем не там, где были обнаружены их тела. Мы знаем, что стервятники все знали о наших планах, поэтому они выехали из Вапетона, совершили преступление, а потом спокойненько вернулись назад в город с золотой пылью. Но мы так ничего и не сделали. Мы не смогли что-либо доказать или кого-то уличить.

Потом Миддлтон представил Коркорану оставшихся троих — это оказались его помощники: Билл Мак Наб, Ричардсон и Старк. Мак Наб был таким же высоким, как Коркоран, но более крепко сложен, волосат и мускулист; его налитые кровью глаза выдавали яростную неконтролируемую натуру. Ричардсон, стройный, сухощавый, с холодным, немигающим взглядом, производил неприятное впечатление. И Коркоран решил, что он самый опасный из троицы. Старк был дородным, бородатым, ничем не отличающимся от сотен старателей, замеченных техасцем на улицах Вапетона. Коркоран нашел этих людей несовместимыми и непригодными для слаженной работы; естественно, они были беспомощны против стервятников.

Миддлтон словно прочитав его мысли, сказал:

— Это люди не боятся самого дьявола и могут вытащить пистолет чуть быстрее любого бандита. Но этого недостаточно, чтобы победить тут, в Вапетоне. Если бы дело дошло до открытого боя, то все было бы по-другому. Тогда мне не потребовалась бы дополнительная помощь. Но я как слепой, работаю в темноте и не знаю, кому можно, а кому нельзя доверять. Я не рискую обращаться к человеку, если не уверен, что ему можно доверять, но кто тут в чем-то может быть уверен, тем более что город полон шпионов стервятников. Однако мы не знаем, кто они… Мы не знаем, кто предводитель стервятников.

Хопкинс упрямо выпятил подбородок:

— Кое-кого мы знаем! Я все еще считаю, что этот игрок Туз Брент из банды. Ведь другие игроки были убиты и ограблены, а этого Бренда никогда не грабили. А что стало со всем тем золотым песком, что он выиграл? Ведь он обобрал сотни честных старателей! У него должно быть несколько тысяч долларов, песок и самородки. Что он делает со всеми этими богатствами? До сих пор ни цента не вернулось в оборот, а значит… Я считаю, что он переправляет их по ту сторону гор. А если он делает то, чего никто другой сделать не может, значит, без всякого сомнения, он один из стервятников.

— Может, он прячет их, как вы и другие торговцы, — предположил Миддлтон. — Не знаю. Брент достаточно умен, чтобы быть главой стервятников. Но он очень осторожен. Мне не удалось разузнать о нем что-то полезное.

— Да тебе вообще по плечу только всякая шушера из притонов: шлюхи, пьяницы и воришки, — прямо сказал полковник Хопкинс, с иронией приподняв свою шляпу. — Не обижайся, Джон. Мы помним, что ты был против отправки каравана, мы тебя не виним. Но, похоже, мы должны что-то сделать ради всего Вапетона.

Миддлтон опустил голову.

— Мы, — пробормотал он. — Это означает: члены группы добровольцев, охраняющих общественный подарок, или небольшая компания мужчин, которые уговаривают всех остальных быть бдительными. В первую очередь такая организация сама по себе вне закона, что будет играть только на руку беззаконному элементу. Так вот как нам сделать так, чтобы никто из преступников не стал добровольцем и не стал бы использовать свое положение в иных целях?

— Что за дурацкая идея?! — с горячностью фыркнул Мак Наб. — Полковник Хопкинс и его друзья — горячие парни. Они ждут от нас слишком много. А мы, черт побери, обычные люди. Мы делаем все, что можем, но мы не стрелки, как новый заместитель шерифа.

Коркорану вся эта речь не понравилась. Ричардсон выглядел настоящим рейнджером, а у техасца на этот счет был обширный опыт. Миддлтон сдвинул назад свою шляпу:

— Можете расходиться, мальчики. А я пока проведу экскурсию Коркорану, потом приведу его под присягу, выдам значок, представлю предводителям в лагере старателей… Не хочу, чтобы случилась какая-нибудь ошибка, не собираюсь оставить стервятникам ни малейшего шанса… — шериф чуть понизил голос: — Я поставил тебя в сложное положение, Коркоран. Я хвастался тем, что приведу настоящего бойца, но… уверен, ты сможешь постоять за себя…

Куча разнообразного народа провожала взглядами шерифа и его нового помощника, неторопливо шагавших по извилистым улочкам Вапетона вдоль многочисленных баров, салунов и игорных залов. Все занимались своими делами: игроки ловко обманывали бестолковых старателей, бармены подносили им спиртное, а торговцы богатели, продавая всем категориям населения товары по неслыханным ценам. Заработная плата за день труда соответствовала стоимости продуктов, потому что здесь правили бал не реальные доходы, а видения укутанных золотым туманом расселин, заваленных самородками. Некоторые из этих снов наяву не были разочарованием: миллионы долларов в золотом песке скользили вверх и вниз по ущелью. Но порой заветный мешочек, висящий на шее трудяги-мечтателя, становился причиной его кровавой смерти. Невидимые, неведомые волки в человеческом обличии скользили среди массы старателей и били наверняка из переплетения теней.