Алексей Штрыков - Шаньго чжуань. Тетрадь в белом бархате [СИ]

Всего остального как будто и не было. «Тайный учёный» остался наедине с тайной наукой. Когда он подолгу не покидал флигель, я заходил к нему, желая развлечь беседой, но Яо Шаньфу всякий раз выпроваживал меня: работы-де много и не стоит тратиться на разговоры, пока она не окончена. В середине осени он так и умер — за письменным столом, уронив кисть на середине столбца. Незадолго до этого я получил весточку от Мэйлинь: она благодарила меня за доброту и внимательность и просила не писать в ответ, сообщая, что покидает Цинбао вместе с Дэшэном и они поженятся сразу же по окончании положенного траура.

Мой дом снова опустел. Зажигая новую свечу в храме памяти предков, я встретился с администратором Ли. Он стоял, закрыв глаза, перед безымянной табличкой, но я знал, что она посвящена Юань Мину. Он не хотел вписывать поддельное имя, но не рискнул проставить настоящее. Я тихо подошёл и, встав рядом, произнёс:

— Простите меня, в смерти господина Юаня виноват я. Вы так им дорожили и даже одели его досье в зелёное, а я, подлец, увёл его на погибель.

— Какими были его последние слова?

— «Шангуань Эньвэй». Ведь именно это имя должно сейчас быть на табличке…

— Именно оно, — с какой-то признательностью в голосе сказал Ли. — Не казните себя. Вы желали ему добра и хотели распутать узел двадцатилетней давности. Не ваша вина, что всё сложилось иначе.

Выделенная мне тетрадь подходит к концу, и, прежде чем начинать новую, уместно будет рассказать о следующем эпизоде.

Когда учитель Яо был ещё жив, в моём доме побывал совсем уж неожиданный визитёр — галантерейщик Чжу Лифань из Шанши. Неожиданный потому, что из рассказов Яо я вывел, что «тайные учёные» не должны надолго покидать свой город или деревню и даже менять заранее условленный адрес. Но в этот раз причина была самая убедительная.

События начались далеко от Шанши и Дуншаня — в противоположной части горной страны. Осенью об этом перешёптывались уже все. Выискав подходящий повод на небе (говорили о метеоритном дожде) и словно не замечая положения дел на земле, непокорная интеллигенция юго-запада начала выступления против императорского шурина. Знаменем протеста стал, конечно же, Босоногий Лань. Столица отозвалась проскрипциями, по стране пошли аресты и даже казни. Чжаоский губернатор Сунь Юшуй, дотоле сидевший как на иголках, добровольно подал в отставку, но это не спасло его от нескольких месяцев тюрьмы и дальнейшей ссылки. В числе «подозрительных смутьянов» оказался и некий Лу Мин, библиотекарь и «тайный учёный» из области Ба.

— К нему явились с обыском, — рассказывал Чжу Лифань, — и, представляете, нашли незашифрованный список наших адресов с именами.

Можно себе представить, как рассуждали во Дворце Львиных Ступеней. Пахло целой сетью заговорщиков, раскинутой по всей стране — и со связями в Чу, что делало ситуацию особенно пикантной. Пошла новая волна арестов, допросов, пыток.

— Какие именно адреса и имена значились в списке Лу, никто не знает, — говорил Чжу, — но все наши на всякий случай снимаются с места и бегут. Советую и вам обоим.

— Едва ли, — отчего-то беззаботно ответил я. Теперь Дуншань казался мне совершенно непроницаемым и безопасным местом. — Оставайтесь лучше у нас. Или возвращайтесь, когда всё успокоится.

— Может быть, может быть, — с двойным поклоном сказал сухопарый галантерейщик. — Но сейчас я должен предупредить остальных. Прощайте.

Наши пути больше не пересекались.

Сообщество «тайных учёных» перестало для меня существовать. Наскоро посвящённый в этот орден, я так с ним и не познакомился, а теперь не мог разыскать никого и по адресам. Тетрадь в белом бархате, моё большое сокровище, вновь стала тем, чем была в самом начале. Сборником стихов любящего отца любимому сыну. Стихов, в которых не нужно ничего выискивать и просчитывать. Оставшись один, я остался с ним наедине. Но и исполнение его замыслов ложилось теперь на меня одного — без единомышленников и помощников.

Подходящие слова, чтобы завершить на них первую тетрадь воспоминаний. И я буду признателен, если тот, кому она достанется, обернёт её в белый бархат. Это было бы справедливо.

Айго— см. Чэнь Айго.

Бао Бревно— удалец из дуншаньской «добровольной стражи», побратим главного героя; подарил ему нож «Навстречу смерти».

Барабанчик— см. У Чжайбо.

Благопристойный, государь— отец Сына Неба.

Бусянь, атаман— герой приключенческого романа «Братья-тигры и атаман Бусянь»; такое прозвище главный герой также дал Симэнь Фу (см.) .

Бянь Мэнцай, чрезвычайный докладчик— сотрудник министерства столичной безопасности, путешествующий по северо-востоку под именем Бянь Хэншу.

Ван Минхёк— искатель «индийских гранатов»; стал слугой главного героя после смерти своего старшего брата.

Ван Минчхоль— старший брат Ван Минхёка; умер в Лияне.

Ван Оуба— хозяин аптеки неподалёку от обители Облачного Дворца в селении Дайча (область Цзюй).

Ван Шифан, генерал— первый владелец имения Цинбао; такое прозвище главный герой также дал Цзюй Госю (см.) .

Второй Лидер— см. Цзи Гочжи.

Вэйминьский князь— см. Цзи Фэйань.

Грозовой Демон Чжан— см. Чжан Сугун.

Гун— владелец инчуаньского ресторана «Дары бамбука».

Дин Шоусин— первый помощник министра юстиции, знакомый Юань Мина.

Диу Сянвэнь— мастер фехтования, руководитель труппы в области Цзюй.

Доу Ифу— второй помощник губернатора области Янь, глава яньской делегации на большой дворцовой ассамблее.

Дуань, капитан— начальник дуншаньской «добровольной стражи».

Дяо, доктор— врач-иридодиагност из гостевой слободы.

Ёнсин— см. Чхве Ёнсин.

Жаожан, косоглазый— глава гильдии нищих в Ю.

Змеиный князь— легендарный предводитель бандитов; согласно популярным историям, убит призраком Си Цинли.

Зодчий, государь— император, отец государя Благопристойного, Цзи Дуаньяна и Цзи Фэйаня.

И Мэнкун— ревизор в области Янь, член яньской делегации на большой дворцовой ассамблее.

Ин Юэу, доктор— химик, руководитель лаборатории в гостевой слободе.

Кан, госпожа— вдова «тайного учёного» Кана, талантливый реставратор, мать девиц Хеён и Юми, владелица хутора Хунчоу.

Кан Хеён— старшая дочь госпожи Кан.

Кан Юми— младшая дочь госпожи Кан.

Кён— см. «матушка Кён».

Ким, поверенный— служащий торгового дома Чхве.