Тодор Кондов - Передает «Боевой»

Этот страх в царе усилила последняя встреча с фюрером.

После того как полицейский начальник ушел, царь пожелал обедать. На обеде присутствовало несколько человек: хозяин дворца, какой-то датский барон, приехавший в Болгарию с миссией Красного Креста, Лулчев.

Советник внимательно наблюдал за царем. Обед все же прошел неплохо. Хозяин искал повод объявить, что у него имеются вполне определенные намерения, что его союзнические обязательства по отношению к рейху отнюдь не лишают его самостоятельности. Датский аристократ то и дело кивал, ничем не выдавая своего отношения к словам гостеприимного хозяина. Лулчев знал, что датчанин чей-то представитель, но чей именно — все еще не мог выяснить. Возможно, Даунинг-стрит имеет какие-то намерения по отношению к болгарскому царю. Ведь, как стало известно, англичане четыре раза посылали своих людей к Виктору-Эммануилу и к королю Михаю. Лулчева очень интересовало, пожелает Борис поговорить со своим гостем с глазу на глаз или нет. Все остальное — пустяки.

После обеда, было около пяти часов, Лулчев увидел, что царь гуляет с датчанином. Да, это уже становилось интересным. Этим следовало бы воспользоваться. Знают ли немцы о неизвестном посланце или только теперь забегают, чтобы узнать хоть что-нибудь? В последнее время фон Брукман стал очень ревнивым, доктор Делиус — мнительным, а Бекерле — настойчивым и злым. К шести часам приехала княгиня Евдокия. Лулчев с трудом выносил ее, хотя в течение долгого времени был наиболее предпочитаемым любовником. Может быть, именно поэтому он и не выносил княгиню. Эта некрасивая женщина через своих любовников пыталась диктовать свою волю брату и всем прочим. Интересно, что привело ее сюда.

В тот день Лулчев ничего не понимал. События оказывались выше его возможностей. Датчанин. Молебен епископа. Посещение Евдокии. Ее разговор с царем. Из всего этого что-то следовало. Но что? Советник не хотел бы узнать последним. Кроме всего прочего, он получил директиву действовать энергичнее в пользу разрыва союза между Болгарией и Германией. В Лондоне считали, что преступления дворца и генералитета можно простить автоматически, если за это будет заплачено ценой мира с Англией и откровенной антисоветской политикой.

Княгиня, кажется, искала повода встретиться с Лулчевым. Она не послала за ним своего адъютанта. Остановилась в аллее и ждала целых пять минут.

— Любомир…

— Ваше высочество… — советник слегка поклонился ей.

— У его величества повысилось настроение. Кто-то из его окружения действует очень энергично. Не знаете ли причин всего этого?

Лулчев был готов поверить в то, что княгиня, как и он, не имеет ни малейшего представления о происходящем, если бы не его опыт царедворца. Евдокия наверняка узнала многое, ведь она имела свою разведку, как Йоанна и Кирил.

— Полагаю, что его взволновала Италия, ваше высочество, — схитрил Лулчев.

— А мне кажется, что он намеревается воевать против России и сразу после этого просить перемирия, чтобы развязать себе руки перед Великобританией.

Она не так глупа, чтобы говорить о пустяках. Но почему тогда его считает таким недалеким? Ее позиция не выдерживает никакой критики. Тогда?..

— Любомир… Его величество хочет смены кабинета министров. Я предложила Багрянова — он накричал на меня. Предложила Мушанова — он даже не дал мне договорить.

— Смена кабинета? Кто продиктовал ему это?

Опять хитрость. Княгиня не предлагала ему ничего подобного. У нее, очевидно, имелось такое намерение, и она теперь хотела проверить его. Княгиня допускала, что советник поставит своего царя в известность, разболтает повсюду об этой новости, и молва принудит дворец или принять ее, или отказаться. Но и в обоих случаях сразу станет видно, кому еще доверяет Борис и кого он не пожелает допустить к управлению страной. А это-то и нужно Евдокии. В ином случае она не позволила бы себе таких умопомрачительных высказываний. Да она и сейчас старалась ни на кого не походить. Как каракатица, распространяла вокруг себя темную жидкость и отходила в сторону наблюдать за жертвой.

— Кто диктует это? Любомир, между СССР и Англией состоялся обмен посланиями. Их полный текст уже известен. Болгарии становится трудно.

Последнее было похоже на истину, по крайней мере то, что касалось послания. Но в чем заключаются трудности Болгарии?

— Любомир, Борис нуждается в хорошем советнике. В этом все дело.

Лулчев закрыл глаза. Наклонился и поцеловал княгине руку. Улыбнулся: под конец она бросила ему в лицо то, что приподняло бы настроение царя и что в силу каких-то обстоятельств оказалось бы опасным для его сестры. Это означало, что княгиня хочет впутать своего временно отстраненного, но не покинутого любовника в какую-то свою интригу, а вместе с тем предостеречь его от увлечений. Да, Борис надеялся найти кого-нибудь, кто в будущем мог бы помогать ему.

Прибыл генерал-майор Никифоров. Его доставили в военной машине. Сопровождали его майор из РО и двое агентов. Генерал приехал в форме, но без погон и без фуражки. Внешний вид выдавал его состояние: изоляция, насилие, попытки сломить его. И все же, как только генерал миновал аллею, ведущую к беседке, где сидел Борис, Никифоров весь преобразился. Грустно улыбнулся, остановился на миг, хотел закурить сигаретку, выкурить ее и только тогда подойти к царю. Но потом махнул рукой и медленно приблизился:

— Ваше величество, генерал-майор Никифор Никифоров.

Борис улыбнулся.

— Ах да… садитесь, господин Никифоров, ваш чин не был оставлен вам при переходе в запас.

— Ваше величество, я не сниму погоны добровольно. Мое офицерское достоинство не позволяет мне считать себя дезертиром.

Борис указал ему место на скамейке рядом с собой.

— Знаю, генерал, знаю. Что поделаешь, в такое время мы живем.

— Ваше величество, благодарю за внимание, — сказал Никифоров, усаживаясь на скамью. Он знал, что эта встреча решит его судьбу, что ею захотят воспользоваться немцы, дворцовые моськи, этот пропитавшийся мастикой человек-скелет и что эта встреча, хотя бы внешне, должна компенсировать запоздалые укоры совести у непосредственного убийцы Заимова — Бориса.

— Генерал, я решил поговорить с тобой о судьбе отечества. Я избрал тебя своим собеседником потому, что ты защищаешь точку зрения, диаметрально противоположную моей.

— Слушаю вас, ваше величество.

— Москва в нынешнем году чувствует себя сильнее, чем в сорок первом.

— И заметьте, ваше величество, победа большевиков — реальный факт. Вопрос о том, когда наступит развязка драмы, — вопрос времени.

Молчание. Царь впервые слышал правду о событиях на фронтах. Он раньше допускал, что немцы могут проиграть войну, и только. А сейчас ему заявили такое… Да, про Никифорова не скажешь, что он некомпетентный человек. К тому же раз он имел связь с советской разведкой, его, очевидно, информировали как о событиях на фронте, так и о подоплеке распространявшихся в столице слухов.