Генри Хаггард - Рыцарь пустыни, или Путь духа

Аудитория согласилась, что это действительно нелегко.

– Они думали так, и так было поначалу, но потом они подошли к этому, им нравится их состояние, и они не желают его менять, ибо страстно мечтают о других вещах, о жизни, когда праведность, которой они придерживались здесь, сблизит их еще больше. Они совершенно счастливы, ибо проводят свои дни, не ведая ни раскаяния о прошлом, ни страха перед будущим, ибо смерть их не страшит, поскольку они видят в ней врата великой радости, в которые они войдут рука об руку. Это суть его истории. Горькая на вкус, она, однако, содержит в себе зерно жизни. Зерно, которое они посадили в землю, и хотя оно пока еще не дало цветов, тем не менее, выросло в приятное дерево, в тени которого они временно отдыхают и радуются жизни. И пусть все присутствующие здесь впустят этот пример в свои сердца. Пусть они не теряют надежды, когда им кажется, будто Господь к ним несправедлив, как тому несчастному человеку, их собрату, который наложил на себя руки, ибо если все они в той или иной мере будут следовать путем Отречения, каяться, и во имя праведности воздерживаться от греха, им наверняка будет дарована награда.

Некоторые из них говорили о мести, той жажде мести, которая недавно подтолкнула одного из них совершить убийство. Пусть они бегут от такой мысли. Их повелительница отомстила телам тех жестоких арабов, которые убили его людей и мучили его самого, но ни он, ни она не стали от этого счастливее. Кровь этих непросвещенных людей на их руках, ибо если бы они не стали их трогать, вне всякого сомнения, воздаяние нашло бы их само, или, что еще лучше, они бы до конца своих дней жили в раскаянии и искали бы прощения. Прощение заповедано нам от милосердного Бога, кто прощает всех, кто просит Его, и в прощении не следует отказывать никому, ибо даже самые лучшие из них наверняка нуждаются в нем.

– А ты простил бы эту свою женщину, что бросила тебя, Захед? – выкрикнула снизу Бахита.

– Разумеется, я прощаю ее, – ответил Руперт. – Было бы странно, если бы я этого не сделал, ибо поступив так, она сделала меня счастливее. Таких счастливых людей, как я, наверняка мир еще не знал, – добавил он и с улыбкой повернулся к Меа, которая улыбнулась ему в ответ.

Тогда в зале поднялся старый слепой учитель, мистик, искушенный в знании законов. Некогда он был любим народом за свою мудрость и добрые дела, хотя возможно в душе ревновал нового пророка, которому в последнее время внимали его соплеменники.

– Послушай, Захед, – сказал он, – я вместе с другими выслушал твою речь и одобряю ее дух и осуждаю упомянутые в ней преступления. Тем не менее, мне кажется, что ты упускаешь корень вопроса. Ответь мне, если я не прав. Бог угнетал тебя. Он по каким-то собственным причинам испытывал тебя. Он вывалял тебя в грязи. Он привел твою душу в ад. Твоя жена бросила тебя посреди твоих бед и несчастий и нанесла удар, на какой способна только женщина. Она сказала «Нищий, уходи, избавь меня от твоего рубища и уродства. Я найду себе нового, богатого мужа». И ты ушел, и что ты сделал? Ты не склонил головы перед волею Бога, ты не сказал: «Я радуюсь буре так же, как и солнечному свету. Я признаю, что я все это заслужил и теперь благодарен за то, что мой рот пуст, как был благодарен, когда он был полон». Нет, ты сказал – не сердись на меня, Захед, ибо дух в моих устах, и я говорю ради твоего просвещения. Ты сказал: «Я отказываюсь терпеть эту боль. Моя душа раскалена, она шипит. Я должен остудить ее в водах смерти. Я опою себя смертельным зельем. Я отправлюсь в объятия сна, потому что мой творец Бог был жесток со мной».

И тогда твой творец Бог склонился к тебе и заговорил с тобой с небес, заговорил через свои чары. Он показал тебе лицо на воде, лицо той, которая тебя по-прежнему любила, и тем самым оставил тебя в живых. Ты приехал, и ты нашел лицо, которое улыбалось тебе. Ты сохранил букву обета, данного той вероломной женщине, но ты нарушил его дух. Ты любил ее, нашу повелительницу Таму, а она любила тебя. Ты сам сказал, вы оба сказали: «Мы отрекаемся, потому что любим. Мы праведны, чтобы, когда настанет наш час, грех не разлучил нас». Дабы получить много, вы дали мало, вы, чьи глаза открыты и вы видите часть истины, вы, которые знают, что по сравнению со звездами над головой, теми самыми звездами, к которым вы однажды устремитесь, эта жизнь – не более чем оазис Тамы.

Послушай меня, Захед, я говорю это ради твоего просвещения. Я ни в чем не обвиняю тебя, как ни в чем тебя не обвинит Бог, сотворивший тебя из праха под своими ногами, а не из света над его головой. Он будет милостив. Он скажет: «Прах, ты прожил праведную жизнь – как прах». Но сегодня я говорю от его имени, ибо он поручил мне быть Его голосом. Ответь Ему, если можешь, на один вопрос. Если же нет, молчи, ибо ты все еще прах. Ты все еще считаешь себя привязанным к этой вероломной женщине, которая достойна быть битой палками? Ты открыто признаешь, что не станешь брать себе другой жены? Ты призываешь нас всех к прощению, не так ли? Ты говоришь, что прощаешь ее. Почему? Нет-нет, пока молчи, Глас Бога сейчас в моих устах, а не в твоих. Сначала выслушай, потом говори. Ты прощаешь ее, потому что своим вероломством она принесла тебе благо. Потому что, если бы не она, ты бы не обрел любви и уважения среди людей.

А теперь слушай и отвечай. Если бы эта проклятая женщина, эта дочь сатаны явилась бы сюда сегодня и сказала бы тебе: «Я, что поступила неправедно, теперь каюсь. Я, которая ненавидела, теперь люблю. Напоминаю тебе про обет, который ты дал. Я требую, чтобы ты оставил эту прекрасную женщину, что сидит рядом с тобой, и народ, который боготворит тебя, и сады, которые ты взрастил, и колодцы, которые выкопал, и вернулся со мной в ад улиц, на которых никогда не светит солнце, чтобы я могла подарить тебе детей, которые стали бы опорой твоему дому, чтобы мне обрести величие в твоей тени».

Ответь нам сейчас, что ты ответил бы ей? Сказал бы ты: «Не меня ли называют Захед? Поэтому я иду, иду тотчас же» и тем самым показал бы нам, что ты воистину само совершенство? Или бы ты сказал: «Женщина, ты возвела стену, ты порушила мосты, выкопала канаву. Я хром и не могу перелезть через стену; боюсь, я не осмелюсь плыть, у меня нет крыльев, и я не умею летать. Я прощаю тебя, пока ты далеко от меня, но я не прощаю тебя рядом со мной. Я люблю тебя и все человечество, но я не дотронусь до твоей руки. Я даю тебе развод». Произнес бы ты эти слова и тем самым показал бы всем нам, что ты по-прежнему человек из праха? А теперь отвечай на вопрос, который Бог задает тебе моими устами, Захед. Если же ты не можешь ответить, то ты, тот, кто проповедует Отречение и Прощение, – прах, тогда намажь себе им лоб и молчи.

Меа слушала эту длинную речь с нарастающим возмущением, ибо слепец произносил ее лишь за тем, чтобы высветить одно из столь любимых восточной религиозной мыслью и методами противоречий и заставить святого человека признать, что и он тоже полон заблуждений.