Жюль Верн - Маяк на далеком острове; Болид; Малые и неоконченные произведения; Драматические произведения

Он признался мне, что когда-то у него была маленькая яхта, «Сен-Мишель», и на ней он ходил по Ла-Маншу и по Средиземному морю.

— Как! И вам не захотелось отправиться дальше?

— Ей-богу, нет!

— И вы не видели людоедов?

— Господь меня от этого уберег!

— И китайцев не видели?

— Ни единого.

— Вы даже не совершили путешествия вокруг света?

— Нет, никакой кругосветки!

Но если Жюль Верн и не пытается подстегнуть свое воображение дальними странствиями, то он, без сомнения, занимается спортом, свойственным цивилизованным нациям: любит охоту, рыбную ловлю, конную езду, поло, футбол? Он признался мне простодушно, что лов рыбы всегда казался ему варварским занятием, а от охоты он приходит в ужас. Охотился он всего один раз и попал в шляпу жандарма, доставившего стрелка в полицейский участок. После этого романист решил больше не повторять подобных попыток.

Мы долго блуждали по городским улицам. Ровно в три часа Жюль Верн вошел, по заведенной привычке, в кондитерскую, хозяин которой уже приготовил писателю в этот условленный час ежедневную чашку молока. Верн сопровождал меня в церковь, в музей, где собраны лучшие работы Пюви. Он покорил меня своей предельной добротой, солидностью и разнообразием познаний, тонкостью суждений; он ни на мгновение не переставал меня поражать. Когда я в свое время следил за приключениями его героев в их странствиях вокруг солнц и планет или в путешествии к центру Земли, или по подводным лугам Атлантики, среди гигантских водорослей и чудовищных рыб, то представлял себе автора подобных чудес человеком гигантского роста, наделенным сверхчеловеческой силой и невероятной ловкостью... А этот конкистадор оказался любителем молока, нежным мечтателем, любезным философом, идеальным муниципальным советником.

А еще говорят, что писатели похожи на свои книги!

Заработав на первых четырехстах представлениях «Вокруг света в восемьдесят дней» [992], Жюль Верн позволил себе роскошь, купив на очень выгодных условиях паровую яхту.

Яхту эту построили в Нанте в 1876 году на верфях Жоле и Бабе-на, и прежнему владельцу, маркизу де Про, богатому жителю города Анже, пожелавшему заменить ее более крупным судном, она обошлась в сто тысяч франков. Яхта, если я не ошибаюсь, называлась «Сен-Жозеф», но Жюль Верн переименовал ее в память своего прежнего суденышка: «Сен-Мишель».

В длину яхта достигает 33 метров, в ширину — около четырех с половиной; водоизмещение составляет 38 тонн; корпус разделен пятью водонепроницаемыми переборками. Ходит она под голубым вымпелом или триколором с белой звездой, означающей, что яхта учтена в регистре Французского яхт-клуба.

«Сен-Мишель», отличающийся совершенством и легкостью корпуса, при взгляде издалека теряет все изящество линий. Тогда прежде всего заметен длинный, выкрашенный в черный цвет корпус, ненамного возвышающийся над ватерлинией. Оснащена яхта на манер латинской шхуны [993], только мачты у нее гораздо стройнее. И лишь вблизи можно судить об элегантности и красоте форм, нисколько не снижающих ее прочности. Напротив, этот yawl [994]наделен великолепными навигационными качествами; он хорошо выдерживает ненастную погоду, а в случае остановки машины или поломки винта может ходить под парусами: фоком [995], гротом [996]с топселями [997], фор-стакселем [998], кливером [999]и штормовым.

Палуба яхты, поддерживаемая в очень хорошем состоянии, местами покрыта решетчатыми настилами, а медные перекладины перегородок, сделанных из тикового дерева, всегда начищены до блеска. Вдоль бортов подвешены на блоках две шлюпки, тогда как рулевая рубка и буссоль занимают место в середине судна, между мачтами, откуда по переговорному устройству рулевой может связываться непосредственно с механиком. Машина, кстати, очень совершенная, доставлена из гаврских мастерских господина Нормана. Ее 25 лошадиных сил достаточно для достижения крейсерской скорости в девять узлов [1000], тогда как в случае необходимости при поставленных парусах скорость яхты может превышать и десять узлов.

Великолепно отделанные внутренние помещения располагаются в следующем порядке: на корме находится большой салон, с мебелью и обшивкой из красного дерева, с двустворчатыми зеркальными дверями и диванами-кушетками по стенам. К салону примыкает спальная каюта с двумя кроватями из белого дуба [1001], туалетным столиком и умывальником. Столовая соседствует с камбузом и соединена с ним. Еще одна переборка в свою очередь разделяет камбуз и кубрик, расположенный в носовой части яхты и рассчитанный на шесть мест: для механика, кочегаров, матросов и юнги. Для кока, метрдотеля и капитана предусмотрены отдельные каюты.

Старый моряк по прозвищу папаша Олив родился возле Нанта, на Трантмульте, острове Тридцати зело отважных... моряков, где проживает столько же Оливов и Ланселотов, сколько Мюллеров в Германии или Смитов в Англии.

Несколько лет назад папаше Оливу пришлось довольно долго просидеть в Нантском порту. Но теперь, после двадцати пяти лет командования и трех четвертей жизни, проведенных в море, короткие плавания вдоль бретонского или нормандского побережий и даже переправа через Ла-Манш его мало интересуют. «Сен-Мишель», зимующий по десять месяцев в году, находится сейчас в нантских доках в полностью разоруженном виде до будущего лета.

В том же, 1878 году, когда Жюль Верн купил свою яхту, он вместе со своим братом и господами Рауль-Дювалем [1002]и Этцелем-сыном совершил познавательное плавание вдоль испанского, марокканского и алжирского побережий. Но сильная жара, от которой писатель очень страдал, заставила его впредь отказаться от экспедиций подобного рода в каникулярное время.

Верн предпочитает холодный или умеренный климат. И вот через два года он отправляется в Шотландию, взяв с собой кое-кого из родных. На обратном пути все чуть было не погибли. Впрочем, никто из находившихся на борту не осознавал опасности, которой подвергался будущий автор «Зеленого луча»; правда, сам луч писатель так и не увидел.

Однажды ночью «Сен-Мишель» стоял на якоре на рейде Сен-Назера [1003], и все на борту спали глубоким сном. Стояночные огни были, как и положено, зажжены: красный по правому борту, зеленый — по левому, белый — на носу. Вдруг проходивший мимо крупный пароход-угольщик задел яхту и снес часть ее форштевня [1004].

Экипаж, разбуженный сначала толчком, а потом и вахтенным, безуспешно пытавшимся отчаянным криком обратить внимание команды шедшего на абордаж судна, выскочил на палубу, наспех залатал пробоину, поднял якорь и на малом ходу укрылся в гавани. Единственным следствием этого инцидента была паника, возникшая среди пассажиров; в открытом море, вдали от портового убежища, такое столкновение могло бы кончиться куда печальнее.