Леонид Беленицкий - Йога обратной спирали

— Ну, тогда Мастера Сватмараму надо искать среди наших современников, — произнес я и продолжил переписывать Прадипику.

Петров посмотрел на свои часы, по-деловому попрощался и ушел.

Мне тоже было пора: поезд на Запорожье ждать не будет.

Я решил взять этот конспект с собой в Запорожье. Почитаю потом, между группами.

3.37— 3.53. Кхечари-мудра. Дает контроль над семенем и победу над смертью за 15 дней.

3.113. Йогин, который привел в движение Кундалини, становится обладателем сил сиддхи.

4.78. Практика Хатха-йоги без Раджа-йоги не дает плодов.

За два перерыва, после первой и второй групп в Запорожье, я перечитал два текста и отредактировал старые конспекты.

Очень хочется «выйти» на Дару, но поживем обычной жизнью. Будем считать, что у меня сейчас такой Тапас. Никаких медитаций и «улетов» практиковать не буду, пока не закончу с первоисточниками. Нужно получить подтверждения по поводу всех моих астральных экспериментов или прекратить астральные изыскания с целью самосохранения.

После третьей запорожской группы маленький железнодорожный вокзал был почти пустой. Но билетов до Харькова не было. Вроде и лето прошло… Не было билетов на 22:00, 22:30, 22:50, 23:10, 1:30, 3:30 и 5:10. Кассовый зал опустел. Один я и сонная кассирша за амбразурой.

Ладно. Будем Тапас практиковать. Что мы закажем? Закажем «Практику Кумбхаки по Сватмараме — 80 кумбхак в условиях пустого запорожского вокзала», потом 30 минут на корректуру старого конспекта по «Гхеранда-самхите». И опять 80 Кумбхак. И будем так предаваться Тапасу на вокзале, пока билеты не прилетят. Начали.

На 18-й или 20-й Кумбхаке меня стали дергать за плечо. Надеюсь, что это не Дара.

— Извините, — молодой человек, явно студент, осторожно тряс меня за рукав.

«Наверное, Кумбхаку не уважает», — подумал я.

— Извините, вы не в курсе, эта касса откроется? А то у меня билет куплен заранее, а мне его сдать надо.

— До Харькова? — в шутку спросил я.

— Да, а Вы что, мысли читаете? — мальчик занервничал.

— Нет, я билет до Харькова жду, — и я полез в карман за деньгами.

В 22:30 поезд отъехал от станции Запорожье. В 4 утра я вошел в здание Южного вокзала в Харькове.

Эту песню я когда-то впервые услышал во Дворце студентов — ее пел курсант военного училища. (У кого есть линк, на видео с этой песней, заранее благодарю)

— Ангел, а почему у меня не получается Астральное общение с Мастерами йоги?

— Может ты еще не готов?

— То есть к общению с Ангелом-хранителем я готов… А к общению с Мастером Сватмарамой не готов?

— Мастера йоги пребывают в таком пространстве, к которому у тебя нет доступа.

— Тогда что мне нужно сделать, чтобы попасть в такое Пространство?

— Ты только начал свою жизнь на Земле и уже хочешь «уйти» в другое Пространство?

Я всегда любил учиться: учеба давалась мне легко. До сих пор помню все школьные стихи, начиная с «Беру букварь в последний раз… Несу букварь в просторный класс…». (Кстати, абсолютно ритуальный стих благодарности к неодушевленному предмету. Автор букваря, очевидно, имел в виду себя, а не книгу.) Металлургический факультет я закончил без красного диплома, но в пятерке лучших на потоке. А в 1988 году я учился у совершенно замечательных профессоров в харьковском филиале Киевского института физической культуры. Институт был тогда под Госкомспортом СССР. Так на моем сертификате написано. Изучали мы методики преподавания в хозрасчетных группах и элементы спортивного массажа. Много внимания профессора уделяли «технике безопасности» на тренировках. Массаж давался фрагментарно. Но мой сокурсник и я нашли специалиста и взяли несколько месяцев частных практических уроков по массажу шеи, воротниковой зоны и поясницы. В моей семье массаж любили. Особенно мой тесть. Он в массаже разбирался, и я без практики не сидел. Однажды мой интерес к массажу совершенно неожиданно реализовался с социальной стороны. Вот как это было.

Мой добровольный Тапас ограничивал меня в медитациях. Значит, в это воскресенье попрактикуем лечебный массаж. Я взял детей («мальчика и еще мальчика»), и «на нашей красненькой машинке» мы поехали в гости к моим родителям. У папы всегда болела спина, у мамы — шея. А у бабушки болело все. Бабушка и была моим главным массажным клиентом.

Далее все произошло, как в фильме «Кин-дза-дза»: «Вовка! За хлебом сбегай, я забыла, а, да и макароны захвати…» В общем, не успели мы зайти — мама отправила меня за молоком. А детей отправила на кухню кушать. Мне вручили здоровенный бидон и аж 10 рублей: «вдруг чего еще в молочном будет». Кстати, у бидона даже имя было: «Нобелевская премия». Это если удалось вернуться с молочком. (Вам, детям и внукам, не понять те времена дефицита всего и везде. В бывшем Советском Союзе только одна промышленность работала — оборонная. Танков советским людям хватало, но их, как известно, не едят.) Фраза «без премии домой не приходи» висела в ушах как бремя персональной ответственности за производство молока в стране. И «настоящий мужчина» в те времена без молока вернуться домой просто не мог. Вся страна специализировалась на снабжении. Конечно, героев на поприще снабжения знали все: Михаил Галин, например, занимался снабжением профессионально.

В общем, выхожу с «Нобелевсой премией» из родительского подъезда 10-го дома на Черноглазовской (она же Маршала Бажанова), поднимаюсь до Пушкинской и, опасаясь неудачи, вхожу в молочный на углу Бажанова и Пушкинской. Молока, конечно, нет. Магазин пуст, хотя и открыт. Толстая… Нет, фантастически толстая продавщица за прилавком:

— Милый, что ж ты так поздно. Коровы уже все спят давно…

Все было ясно. Молока в стране не было. Интернета тогда тоже не было. Мобильников тоже не было. Были только мы и оборонная промышленность… Мне улыбалась перспектива трехчасовой гонки по городу в охоте за «млеком насущным». Но моя Карма решила иначе. Из моего рта помимо моего желания вдруг вырвалось в сторону продавщицы:

— Я не за молоком. Я массажист. У кого-то здесь болит шея.

Сказал и стою в ступоре. Зачем сказал? Откуда эта фраза вылезла? То, что произошло дальше, я сорок раз пересказывал на всех своих группах Молдовы и России, Украины, Белоруссии, Канады и США. Продавщица вдруг проявила невиданную прыть.

— Израиль Наумович! — заорала она куда-то в подвал. (Может, отчество я и путаю, извините.)