Виктор - Страшные Соломоновы острова

– Чего там? – колюче зыркнул насторожившимся взглядом Димыч, обращая ко мне от раскаленной топки свою потную рожу. – Контора бдит?

Я удрученно кивнул. Соратник вытер пот завалявшейся на лавке рукавицей и, глухо матерясь, направился к даче.

– Ты куда? – спохватился я.

Димыч притормозил за порогом.

– А ты уверен, что червячок – только твоя мобила? Ладно. Займись баней сам пока. Я быстро. Береженого бог бережет, – и утопал в дом.

Я рассеянно стал собирать убитые в прошлых вакханалиях веники, готовясь наводить блеск в парилке. Вскоре к процессу присоединилась Хеля с тазиком, наполненным мыльной водой, и, скептически оценив мои жалкие потуги, прогнала с ведрами к колодцу.

Украдкой заглядевшись на дивные загорелые ножки и неохотно прячущиеся в складках длинной футболки аппетитные выпуклости и впуклости, я мысленно поставил ей агромадный плюс за удачную смену гардероба и вернулся к постылым обязанностям водоноса.

Через полчаса ощутимо потеплевшая парилка и крохотный предбанник со столиком в уголке сияли ослепительной чистотой, а вернувшийся с новыми вениками Димыч озадаченно крякнул, дивясь то ли фотогеничности интерьера своей бани, то ли предосудительно волнующему облику боевой подруги.

– Ну что, мальчики, когда можно будет мыться? – стриганула лукавым взором Хеля и томно потянулась, заставив нас преждевременно покрыться обильной испариной.

– Моются в душе, а баня будет готова через час примерно, – пробормотал мой друг, тщетно пытаясь придать себе независимый вид.

– Прекрасно. Тогда мы вполне можем позволить себе легкий ужин, а то я забыла уже, когда ела в последний раз. Дитер, надеюсь, справился с сервировкой, – промурлыкала Змея и как по ниточке пошла по дорожке к дому.

Мы, закрыв двери парилки и ошалело переглядываясь, поплелись за ней, старательно разглядывая обильные заросли черноплодки по сторонам.

Нетерпеливо покуривавший Симпсон откровенно маялся без дела на крыльце. С вожделением узрев скользящую к нему Хелю, он радостно подался нам навстречу и хлебосольным, как ему казалось, жестом пригласил всех к столу.

Оценив качество сервировки, которая состояла из геометрически идеально разложенных на столешнице невскрытых пакетов с едой и бутылок с горячительным, напарница, вздохнув, попросила еще на пять минут набраться терпения. Мы, сговорчиво войдя в положение, по-быстренькому затопили печку в доме, дабы выгнать притаившуюся в углах комнат затхлую сырость.

Вскоре все сидели за столом веранды, нацеливаясь алчно шевелящимися пальцами на ласкающее взор продуктовое изобилие.

Минута молчания и легкая суета, последовавшие сразу вслед за Димычевым восторженным уханьем и нетерпеливым потиранием ладоней, в полной мере отражали корыстолюбие изголодавшихся желудков, приступивших наконец-то к прямому исполнению своих непосредственных обязанностей.

Заглатывая, как удав теленка, солидную часть копченой куриной грудки одним куском, застеснявшийся своего порыва Дитер попытался утрамбовать ее застрявшим посреди шеи кадыком и, с трудом справляясь с этой непосильной задачей, выразительно постучал пальцем по горлышку бутылки с «кедровкой».

– Э нет, ребята, – умерил наш хозяин меркантильные алкогольные чаяния слабовольных иноверцев. – До и во время бани – ни капли. Это ж храм. Иначе половина удовольствия – насмарку. А вот чаек на карельских травках мы обязательно замастырим, – и набулькал себе и всем желающим сока. – И не налегайте вы так на еду. В парилку с полным пузом не ходят. Ты куда? – остановил он мое продвижение на выход.

– Дровишек подкину, ваше баньское величество. Позволите? – подобострастно склонился я.

– Иди уж, постреленок, – благодушно махнул друг веточкой укропа в мою сторону.

С удовольствием проделав необходимые процедуры и вернувшись в дом, я застал немцев за сортировкой прикупленных в «Ленте» тряпок. Вскоре Хеля с прижатым к груди ярким полупрозрачным пакетом, погрозив нам пальчиком, скрылась в дальней комнате. Димыч отмывал огромный заварной чайник.

– Посмотри в шкафу, чего у нас там с полотенцами? – озаботился он последними приготовлениями.

Я, не чинясь, открыл дверцы скособоченного современника Брусиловского прорыва и закопошился по полкам. Обнаружить удалось два вполне приличных махровых полотенца и стопку разномастных простыней.

Хорошо еще, что мы с другом не всегда проводили здесь время в суровой мужской компании. А периодические нашествия раскрепощенных прелестниц просто-таки обязывали иметь в запасе некоторое количество чистого постельного белья.

– Ну и нормалек. Простыни – нам, остальное – немцам, – удовлетворенно подвел итог моим изысканиям Димыч и ткнул пальцем в сторону навесного шкафчика. – Мед поищи.

За приятными хлопотами незаметно пролетело время. Возвратившийся с улицы банный гуру, всучив Дитеру моющие принадлежности и кружки, а мне кивнув на стопку белья, подхватил исходящее волшебным травяным ароматом фарфоровое чудо и, галантно пропустив вперед даму, направился к обители неги и чистоты.

Секундная неловкость, возникшая в процессе разоблачения от покровов, была мгновенно преодолена мэтром, который, сопя, скинул с себя опостылевший камуфляж и, целомудренно отвернувшись к противоположной стене, явил потрясенному сообществу внушительную мощь основательно заволосевших ягодиц.

После чего, окинув нас недовольным взглядом и не поворачиваясь, оторвал солидный клок от попавшей под горячую руку простыни и с криком «Гей, славяне!» нырнул в знойный полумрак парилки. Я, проделав аналогичные манипуляции, зашел следом. Да-а, парок был что надо.

Влетевший к нам после минутной заминки Симпсон остановился как вкопанный возле каменки и, охнув, тут же бросился на пол, отчаянно пытаясь оторвать от головы свои многострадальные уши. Мимолетно устыдившись, я приоткрыл дверь и, наощупь нашарив на вешалке в предбаннике первую попавшуюся шапку, развернулся и напялил ее на немца. Шапка оказалась моей любимой войлочной буденовкой.

– Мальчики, как тут у вас? Можно заходить? – опасливо пропел Хелин голосок из раскрывшейся двери.

– Дверь закрой! – на автомате рявкнули мы с Димычем не сговариваясь.

Хеля, ойкнув, моментально скрылась в пристройке.

– Да с этой стороны закрой, елы-палы, – страдальчески поморщился напарник. – Заходи, только пар не выпускай.

Осторожно просочившаяся к нам Змея, щеголяя ярким купальником, дальновидно устроилась на корточках возле полка.

Вскоре к ней присоединился малость пришедший в себя Дитер. Удивленно взглянув на елозящую по ее обнаженному плечу буденовку со страдальчески сморщившейся внутри головой шефа, девушка залилась жизнерадостным смехом и пробормотала ему что-то на ушко.