Владислав Покровский - Кривое зеркало реальности. Cборник рассказов

Нежелание развиваться стало следствием того, что свобода выбора подарена была слишком рано. Человечество сразу оказалось перед громадным ворохом альтернатив, каждая из которых, кроме одной, манила и соблазняла, заставляя забыть о самосовершенствовании. Моральный упадок, мрачные дела и время, наступившие вследствие этого, ещё больше усугубили положение. Среди миллиардов нашлись только тысячи тех, кто захотел стать богом и приблизился к этому. Они стали героями в моих глазах, завоевали уважение. Но разве герой сможет обойтись без свиты? Пусть даже и сможет. А без армии? Без последователей? Человечество виновно в том, что не хочет раскрывать свой потенциал, но ведь оно может пойти вслед за теми, кто смог сделать это, научиться чему-то в их окружении! Я не отрицаю моральной деградации и упадка, я лишь говорю, что можно найти способ это исправить, а не бездумно уничтожать всех за то, что не дали миллионов. Я, инок Викентий Победоносцев, последний инок Братства Изначальных, заявляю: я человек прежде всего, за своё человечество, которое стараюсь вести вперёд, сквозь огонь страстей и лёд непонимания, я вступлюсь и буду биться наравне со всеми; я буду вести его вперёд, несмотря ни на что. И мне не интересно, что по этому поводу думают Изначальные.

"И когда Он снял третью печать, я слышал третье животное, говорящее: иди и смотри. Я взглянул, и вот, конь вороной, и на нём всадник, имеющий меру в руке своей.

И слышал я голос посреди четырёх животных, говорящий: хиникс пшеницы за динарий, и три хиникса ячменя за динарий; елея же и вина не повреждай".

Я говорил с теми, кто впитал моё знание, кто сам без чьей-либо помощи познал и развил свою божественную суть, они все согласны со мной, им неинтересна Большая Игра Изначальных, они желают своих игр, они готовы начинать их, они хотят быть демиургами, но уж никак не пешками. И я в этом их понимаю. Они поведут за собой людей, они сделают из них силу, достойную богов, они возвеличат их и приведут к свету и совершенству. Неплохое решение. Противоречит всем планам Изначальных. Я с тревогой жду первых признаков Исхода. Я знаю, что Изначальные не бросят даже тысячи новых кандидатов в свои ряды, они не захотят терять даже это небольшое количество. Я готов бороться. Все мы готовы. Осталось только дождаться их прихода.

"И когда Он снял четвёртую печать, я слышал голос четвёртого животного, говорящий: иди и смотри.

И я взглянул, и вот, конь бледный, и на нём всадник, которому имя "смерть", и ад следовал за ним; и дана ему власть над четвёртою частью земли — умерщвлять мечом и голодом, и мором, и зверями земными".

Изначальные пришли. Намного раньше, чем я ожидал. Их удивила моя ненависть, они не ожидали, что я буду противостоять им, буду бороться. Они говорили, что никто не может нарушить Цикл, воспрепятствовать ему. Они многое говорили… Разумом я понимал их. Но душой был с человечеством, которому по мнению Изначальных пришла пора уйти, отдав лучших своих представителей и освободив место другим цивилизациям. Мы, люди, пытались одновременно развивать и разум, и оставаться людьми, пытались искать третий путь, и в результате… только лишь нащупали его, только встали на него одной дрожащей ногой, ради синтеза пожертвовали частными, ради целого пренебрегли его половинками, с точки зрения Разумных остались не просто дикарями, а, скорее, простейшими, одноклеточными, но мы смогли отыскать новый путь! И путь этот дал бы нам неизмеримо больше, нежели тот, по которому нас — руками меня и моих братьев — хотели вести Изначальные. Я отказался помогать им. Уйти с ними отказались все сотворённые, все рождённые люди-боги. И тогда Изначальные захотели забрать их силой…

Они обрушили на беззащитных голод и смерть, болезни и хаос, натравили на них силы природы, они назвали это "уборкой недостойных", они назвали это "избавлением", "жатвой", они ввергли тех, кто не мог себя защитить в пучины страданий, они начали уводить их в Ничто. И тогда против них, против этих… "пожинателей" встали мои боги. Они возвращали людей к жизни, успокаивали разбушевавшиеся стихии, противостояли напору Изначальных, шли наперекор их силе, отдавая себя взамен растворявшихся в пустоте, где нет ни жизни, ни смерти, людей. Сильные встали на защиту слабых. Это удивило Изначальных. Их удивление длилось очень долго, за это время они успели пленить и насильно увести с собой сотни богов. А потом обсуждение вызвавшего удивление вопроса подошло к концу. Оставшихся богов решено было уничтожить — по мнению Изначальных они были "браком", дефектом, от которого необходимо было избавиться. "Всегда должен выживать сильный, умный, сметливый, хищный" — это правило Изначальных мои боги, вставшие на третий путь, путь синтеза силы и великодушия, не признавали. Изначальные же великодушие, заботу и все прочие проявления опёки принимали за слабость. Слабые им были не нужны. Новых путей они не признавали. Для них единственно возможным было истребить всех нас, чтобы освободить место другому "урожаю". Мы же сдаваться не собирались.

"И когда Он снял пятую печать, я увидел над жертвенником души убиенных за слово Божие и за свидетельство, которое они имели.

И возопили они громким голосом, говоря: доколе, Владыка Святый и Истинный, не судишь и не мстишь живущим на земле за кровь наши?

И даны были каждому из них одежды белые, и сказано им, чтобы они успокоились ещё на малое время, пока и сотрудники их, и братья их, которые будут убиты, как и они, дополнят их число".

Я наблюдал закат всего. Желая учить и наставлять меня до самого последнего мгновения, не желая терять когда-то верного последователя, Изначальные не трогали меня; кроме меня им и без того было чем заняться. Новые боги сражались против них, отстаивая в каждой битве, в каждом сражении, в каждом поединке честь испепелённой планеты, гордость истреблённого подчистую человечества, они не сдавались, они не отступали, они бились до конца, а когда превращались в исчезающие, рассеивающиеся сгустки энергии, то непременно забирали с собой и Изначальных. Я, как мог, поддерживал их борьбу, я помогал всем, что было в моих силах и даже сверх того, я направлял силу Изначальных против них самих, я заставлял их ошибаться, я путал все их планы, дезориентировал, подсказывая богам новые способы одержать верх. Они, эти новые боги, шли за мной как за своим полководцем, как за лидером, они у меня искали утешения и поддержки, и я, как мог, помогал им. Я стал острием копья, направленного в сердце Изначальных, я стал центром щита, которым новые боги прикрывались от сокрушительных ударов этих мерзких "жнецов", я… не выказывал ни горя, ни усталости, ни упадка боевого духа, я не терял веры в то, что Изначальные всё же прислушаются к нашим доводам и соображениям (о победе не могло быть и речи, невозможно победить силу, которая является сердцем этой Вселенной), но иногда и меня одолевала глубокая печаль и тоска, когда я глядел на мёртвые останки когда-то прекрасных городов, разрушающиеся под порывами ветра, на пепел, покрывавший когда-то чистую и свежую зелено-голубую планету, на кратеры, оставшиеся от исчезнувших в мгновение ока морей и океанов… При виде всего этого меня одолевали сомнения в целесообразности этой борьбы. Но потом я вспоминал баранью покорность шедших на убой, истреблявшихся ради продолжения Цикла других цивилизаций; и во мне с новой силой вспыхивал огонь веры и уверенности в своей правоте. Другие пусть сколько угодно безропотно кладут головы под топор мясника, но мы — люди — будем драться до конца за возможность самим решать свою судьбу! Пусть наши жизни стоят не так уж и много по меркам Вселенной… но это наши жизни! Наши! И за них мы будем драться до последнего вздоха!