Норман Льюис - Компания «Гезельшафт»

— Некоторые из здешних птиц очень занятные, — сказал Адлер. — В лесу, где сейчас работает моя компания, много таких, с очень большими клювами.

— Это туканы, — сказал Максвел. — Летчик, с которым я на днях летал, рассказывал о них. Но мне еще ни разу не посчастливилось их встретить.

— Я могу вас отвезти в одно место, не больше пятидесяти километров отсюда, где вы можете увидеть сколько угодно туканов. Я все пытался уговорить вас съездить туда и посмотреть, чем мы занимаемся на Ранчо Гранде. Почему бы нам не совместить одно с другим? Освободитесь на полдня, мы быстро осмотрим, что у вас там на Ранчо Гранде, а потом пойдете к своим туканам. Вам подходит это?

— Я бы получил огромное удовольствие.

Рассвет проникал сквозь стволы деревьев как серый дым. Адлер сидел за рулем своего нового «субару»; первая сотня этих автомобилей с кондиционером и четырьмя ведущими только сошла с конвейерной ленты. «У нас есть свой человек в „Мицубиси“, он помог нам взять без очереди». Они проехали шестнадцать километров но шоссе № 14, вдоль которого на обочинах валялись разбитые машины, торчали огромные щиты с рекламами пива, духов я банков, виднелись палаточные стоянки бездомных, попадались трупы задавленных машинами мулов и коз. Печальный пейзаж, как отметил Адлер. Земля, давно жаждущая обновления. Адлер был, как всегда, подтянут, свеж и энергичен; он, как казалось Максвелу, относился к тем людям, которые пи на минуту не перестают наблюдать и оценивать.

На шестнадцатом километре свернули на грязную дорогу, по которой, изрядно поколесив, добрались до территории Ранчо Гранде.

— Надеюсь, вы не забыли взять фотоаппарат? — спросил Адлер.

— Он всегда со мной.

— Прекрасно. Я взял свой тоже, может быть, это последняя возможность сфотографировать туканов.

Когда машина начала буксовать на недавно покрытой щебенкой дороге, он включил передние ведущие. Неожиданно появившееся солнце полыхнуло на них жаром, пропустив сквозь стволы деревьев длинные, четко очерченные лучи.

— Есть какие-нибудь новости о девушке? — спросил Адлер.

— Никаких, — ответил Максвел.

— Плохо. Мой друг из особого отдела сказал, что для полиции она не представляет никакого интереса. Значит, в ее исчезновении нет никакой политической подоплеки.

— Я все-таки не теряю надежды, — произнес Максвел.

— Он обещал еще узнавать, — добавил Адлер. — Если что-нибудь выяснится, я вам сообщу.

— Буду вам очень признателен.

Они то и дело с грохотом наскакивали на выбоины, пробирались по глубоким размытым колеям; один раз пришлось даже переезжать вброд через речку, так как низкий дощатый мост почти полностью смыло.

— Это была, — сказал Адлер, — когда-то главная дорога в Бразилию, по которой поколениями ходили контрабандисты. На бычьей упряжке добирались туда за три недели. А мы полмесяца спустя будем ломать голову, как добраться нам до лагеря и как оттуда выбраться. Дорога может оказаться под полуметровым слоем воды с плавающими в ней пираньями. Она доставляет нам больше всего хлопот.

На склоне холма дорога совсем сузилась, став вроде дощечки, переброшенной через жидкую желтую грязь, потом она совсем потерялась, превратившись в песчаную отмель посередине неглубокой реки.

— Нам нужна другая дорога, — сказал Адлер. — Наверное, не следовало бы говорить, по вы все равно узнаете, так что буду сразу с вами откровенен. Дело в том, что нам нужна еще и земля. Очень нужна. И мы готовы заплатить любую цену, конечно, в разумных пределах. Но построить новую дорогу без этой земли невозможно. Все наши работы в этом районе скоро прекратятся, если ее не будет.

— Неужели нельзя расширить и укрепить старую?

— На строительство уйдет два года и два миллиона долларов, и даже тогда она останется иод угрозой затопления. Проблема усугубляется с каждым годом. Что-то, должно быть, произошло с климатом.

— Да, он становится все более влажным, — сказал Максвел. — Делается дождливее в дождливые сезоны и суше в сухие.

— Только месяца через два у нас будет возможность вывезти отсюда хотя бы одно бревно. Здесь скопилось столько древесины, что потребуются годы, чтобы вывезти, даже если мы сейчас перестанем валить лес. Положение становится отчаянным.

Оно уже отчаянное. В этом нет сомнения. Максвел знал, что те бревна, о которых говорил Адлер, достигают каждое двадцати тонн веса, и часто лесовоз может их перевозить только по одному. В этот момент они как раз проезжали мимо такой груженой машины; съехав с дороги в грязь, она так в ней увязла, что только четыре колеса из восьми были видны на поверхности. Какой же катастрофой, подумал Максвел, должна для них обернуться потеря того земельного участка. В государственном масштабе подобная ситуация могла бы привести к войне.

Адлер продолжал, он уговаривал, почти умолял…

— Может быть, у вас возникнет намерение слиться с нашей компанией… пакет акций в главном отделении… или же предпочтете сохранить самостоятельность. Выдвигайте свои условия. Послезавтра у нас заседание правления. Было бы чудесно, если бы я смог сообщить, что хоть какой-то сдвиг уже достигнут…

Как же из этого выкрутиться? Адлер напоминал ему как бы между делом, что в подобных случаях нередко прибегают к национализации, и хотя намек был сделан не впрямую и не мог непосредственно задеть Максвела, в нем чувствовалось скрытое предупреждение. Попытка спасти свое положение, оттягивая время, получилась у Максвела довольно неудачной:

— Мне нужен какой-то срок, чтобы разобраться в делах. До сих пор остается не совсем понятным, как эта земля попала к Каррансе. Сейчас мои поверенные выясняют этот вопрос. Пока я не буду на сто процентов уверен в своем праве владеть этой землей, я не могу спокойно делать какие-либо распоряжения в отношении интересующего вас участка.

— Я надеюсь, что, как только все выяснится, вы будете готовы переговорить с нами, — сказал Адлер.

Они перевалили еще через один невысокий холм. За ним джунгли неожиданно раздвинулись, как театральный занавес, и открыли вид на широкую гладь полноводной реки в полтора километра шириной. Река была окрашена взвесью руды в красный цвет. Движение воды было медленным, спокойным и могучим, с бесконечно меняющимися завихрениями у берегов. Величественное дерево, тридцати метров длины, плыло по воде, которая будто бы играла с ним, то затягивая, то выталкивая; на ветках сидели цапли, застыв, как белые лепные украшения. Максвел вспомнил, что недавно уже видел эту реку с воздуха.

— На днях, когда я летал на самолете топографической службы, я видел на этой реке индейцев в каноэ.

— Они будут вам встречаться здесь все чаще. Рыболовецкие компании гонят их дальше вверх по реке. В нескольких сотнях метров от нашего лагеря их тоже можно увидеть.