Владимир Козлов - Кофе от баронессы Кюцберг

– Всё я это знаю, Хлястика я поставил смотрящим, когда ещё сам на свободе был.

– Историю ты интересную рассказал, но крови на мне нет. Я этот Вальтер и кинжал на картах пять лет назад отбил у Гриши Часовщика, – сказал Сева.

– У Калины, как сейчас здоровье? – спросил Сева.

– Калина крутой, его вместе со мной везли на больничку в тюрьму. Он там прописался. У него с почками проблемы.

– Это я знаю, но запомни он не крутой. В вашем городе крутой это твой брат Серёга. Даже Хлястик и Август на ступень ниже стоят твоего Серёги. Освободишься, поймёшь. А остальные мужики, плесень. Просто Калина держится за счёт понтов, – угрюмо пояснил Сева. А с вашего двора здесь много парней сидит, я с ними правда редко общаюсь. Они все в разных отрядах. Лука их постоянно опекал. Его скоро отправят на крытку. Ума нет, пускай катается. Мне надоело его наставлять.

– А дядя Гриша безногий, разве не крутой был, – спросил Колчак.

– Был и долго, пока не постарел и крутизну свою не утопил в гранёном стакане. Ладно, давай сообразим хавки и будем разговаривать. – Ты куришь или нет? – спросил Сева.

– В буре не втянулся, хоть там без этого и нельзя? – ответил Колчак, так иногда балуюсь от скуки.

– Тогда пойдём, побалуемся, а потом похаваем, – щёлкнув на всю секцию двумя пальцами Сева.

Покурив и вернувшись в секцию, на тумбочке были разложены продукты, которые и на свободе не все кушают.

– Отныне и ты вот так будешь жить, – показал он ладонью на деликатесы. Всё моё, – такое же и твоё.

– У меня здесь с этим постоянное изобилие, – без излишней гордости произнёс Сева.

…Но не суждено было долго питаться Вовке с Севиного пищеблока. Через три месяца за драку в пятом отряде он угодил в СУС – это Строгие Условия Содержания, где на прогулке он встретился с Лукой.

Лука уже знал, что Колчак находится на зоне, но встретить в штрафном корпусе Вовку не думал. Он знал, что Сева всячески будет оберегать этого мальчишку. Но Сева отмазать Колчака от СУСА не мог, слишком тяжелые побои он нанёс двум заключённым Газику и Коту.

Хозяин колонии полковник Милов сказал Севе:

– Здесь вор в законе только «Я». Мне решать, как поступать с нарушителями порядка, И нечего мне адвокатуру разводить из – за не оперившего строптивца. Пускай посидит на баланде, быстрее образумится. Будет знать, как кулаками размахивать. Нашёлся видите ли мне Джо Фрезер.

Сева понял, что дальнейший разговор вести с начальником не имеет никакого смысла. И за катавасию с Газиком и Котом, которую затеял Колчак, он отчасти брал на себя.

…Кот смотрел за пятым бараком, и залез с Газиком не совсем интеллигентно в общак. Вот им Колчак популярно объяснил, как должны поступать правильные сидельцы. После прошедшей бучи вместо Кота смотреть за этим бараком Сева поставил Фуру, кореша Кота.

Лука узнав, за кого поместили Колчака в СУС, сказал Вовке:

– Кот давно грубил с общаком. Я его предупреждал, но он видимо не внял моему совету, а Фура имей в виду, ещё хуже Кота. Его Сева поставил смотреть за бараком, потому – что у него связи с коммерсантами в городе обширные. Всю аппаратуру на зоне завезли его барыги, и наркота обильно поступает по цыганским каналам Фуры. Ему сидеть не так уж много осталось, чуть больше года. За бабки ему скинули три года. Жалко меня на крытую отправляют, а то бы я расколол до жопы и Кота и Фуру. Фура у меня в долгах остался. На свободе будет рассчитываться теперь. А тебя Сева погоди немного, обязательно вытащит отсюда, но с полгода подождать придётся. Хозяин всё равно его послушает. Здесь порядок в лагере держится за счёт Севы. У нас колония не красная, так, что Милов всё понимает, что может быть, если Сева будет закрывать глаза на некоторые вещи.

– Я особо не расстраиваюсь. В камере жить можно, телевизор, музыкальный центр есть и толчок отдельно. Если – бы ещё ванна была, то нашу камеру можно назвать гостиничным люксом. И зона греет неплохо, – сказал Колчак.

– Теперь будут греть ещё лучше, потому что ты заехал в СУС. Будь спокоен, Сева позаботится о тебе, – объяснил Лука, – а мне придётся освобождаться из крытой тюрьмы. Юрку бы мне брата найти, не знаю, живой он или нет.

Освобожусь, обязательно устроюсь на работу и женюсь. Я бы и здесь работал, у меня руки чешутся без дела, но на этой зоне нельзя марку терять, если я прибился к блатным. Вот раньше, когда я с Бедой сидел, у нас все работали, и косо никто не смотрел, а здесь от безделья, словно вездеходы по баракам лазают и тёрки наводят. В кого камнем не кинь, все деловые, а за нос, как ухватишь такого делового, сразу в штаны наделает. Знаешь, как раньше Серый из носа сливу делал прибуревшим фуцанам? – спросил Лука.

– Конечно, знаю, и сам этот номер неплохо исполняю, но Серого научил этому искусству дядька Иван. Если правильно знающе его выполнять, то можно обойтись без драки. Противника за секунду можно на колени поставить, – сказал Колчак.

– А по мне лучше по голове дать от всей души, чем сопли выдавливать из ноздрей. Это внушительней на борзоту действует. Опасна сегодня блатная жизнь на свободе, – тяжело вздохнул Лука, – или замочат или посадят. И здесь казённые харчи мне изрядно надоели. Нет, я это просёк точняком, что на свободе обязательно надо работать. Только она меня спасёт от тюрьмы. Тем более у меня руки золотые. Такие специалисты, как я везде нужны.

…Луку увезут вскоре во Владимирскую тюрьму, а Колчак через восемь месяцев досрочно покинет СУС, но освободиться с этого лагеря ему не дадут. Шестидесяти человекам с зоны, объявили, чтобы с вещами подходили к вахте. В этот список попал и Колчак.

Сева, как родной папа собрал Вовке большую сумку, со всеми необходимыми продуктами и вещами и сам лично проводил его до вахты:

– Слушай Вовка, – обратился он к нему, – вас повезут в новую городскую зону, там до этого ЛТП было, потом склады какие – то. Это не крытка, но условия содержания я слышал там, как в крытой тюрьме. Будут ломать, и заставлять, возможно, работать. Если, что, ныряй в штрафной изолятор, лучше конечно в больничный изолятор. Тебе осталось сидеть четыре месяца, перекантуешься там. Но больше в зону, ни ногой. Ты интеллигент, у тебя жизненная участь другая должна быть. Теперь слушай о главном. С тобой по этапу пойдёт Фура, ему сидеть тоже осталось, как и тебе самую малость. Этот Фура, скользкий тип. У него на вашем берегу в речном порту стоит Лаба, в которую скачивают отработку все суда. Фуру я знал ещё по свободе. Когда его посадили, командовать этой Лабой стал его отчим, – бывший мент Боровик. От Фуры, я случайно узнал, что у Захара была серьёзная марцефаль с этим отмороженным Боровиком. Сам Фура превосходно знал Минина и постоянно ему отстёгивал навигационные бабки. Когда нашли его труп в сетях, навигация еще не началась, но Лаба стояла на обычном месте. Это я хорошо помню, потому – что на похороны я приезжал на своей машине, и перед процессией мы ездили с твоим дедом Романом на то место, где выловили Захара. А самая важная деталь, что Захар никогда сетями не ловил и признавал один спиннинг, тебе это хорошо известно. Догадки у меня есть, что с этой Лабы ему помогли уйти из жизни. Не мог он запутаться в сетях, даже пьяным. Это ты всё расскажешь Ивану или Августу. Сам в эти дела не лезь, опасно. Фуре на этапе ничего не говори. Он не знает, что ты родственник Захара. Но на крайняк знай, что он непутёвый. Луку во Владимир в тюрьму он отправил. Должен Фура был ему приличную сумму. Вот и отодвинул его подальше от себя. Я думаю, ему Лука этого на свободе не простит, и я Фуру к опущенному столбу не стал подводить, чтобы выудить у него как можно больше нужной информации. Он, честно говоря, и не знает, что мне всё известно о его косых делах. Задержись он здесь ещё трохи, его бы хлопнула здесь братва. А я доил Фуру нехило. Считай, что мы с тобой здесь за его бабки припеваючи жили, и вышел ты из Бура, тоже за счёт его бывшей финансовой базы. Понял Вовка, в чём соль?