Мария Камардина - Леди и вор [СИ]

— Жди меня. Отдохни, переоденься, если голодна — Сэм принесет, что пожелаешь. Я приду. Скоро.

Судя по ответной улыбке, Кристина расшифровала его намек правильно. Ливси несколько мгновений полюбовался ею, разрываясь между долгом и желанием, а потом наклонился к уху девушки.

— Надень синее платье.

— Что?

— Синее, — повторил он. — Сэм покажет. И жди меня.

Он выпрямился, резко развернулся и двинулся к воротам. За спиной послышалось «Сюда, мисс, прошу вас», и доктор на время выкинул из головы все лишнее.

— Ждите меня, профессор Грей, — проговорил он вслух.

Охранники у ворот посмотрели удивленно, но доктор лишь качнул головой. Парням хватило ума не комментировать. Левый страж протянул Ливси золотую пластину с отпечатком ладони — в полтора раза большей, чем положено человеку. Доктор аккуратно трансформировал руку, стараясь не порвать рукав, и коснулся артефакта, подтверждая свою личность.

— Добро пожаловать домой, доктор Ливси, — почтительно произнес охранник. Его напарник дернул рычаг, приводя в движение механизм, отпирающий — нет, не ворота, небольшую дверь в створке. На памяти Ливси ворота не открывались ни разу — бродить по базе в истинном облике не разрешалось никому.

Доктор в последний раз взглянул на орнамент и шагнул в дверь.

Добро пожаловать.

Домой ли — вопрос другой.

По всем канонам пленников положено держать в глубоких подвалах, и Реджинальд Грей не был исключением. Однако база «Орвелл» не была мрачным замком с темницами, и третий, самый глубокий уровень считался элитным — дальше от ледника, способного раздавить рукотворные конструкции, ближе к термальным источникам. Здесь располагались апартаменты руководства Ордена, хранились самые ценные документы и артефакты, проводились самые важные исследования. Доктор Ливси, обитавший и работавший на втором уровне, иногда задавался вопросом, какую магию изучают драконы в лабораториях высшей защиты. Но обычно дальше архива его не пускали — правда, и лишних вопросов не задавали.

Уже не задавали.

Строители базы предпочитали роскоши удобство и функциональность. Вглубь острова вели шершавые каменные ступени, а голые стены, покрытые изморозью, навевали мысли о склепе. Под ногами в свете редких электрических лампочек тоже поблескивал иней, и Ливси замедлил шаг — свернуть шею, поскользнувшись на ступеньке, ему не хотелось. За дверью, отделявшей третий уровень от лестницы, интерьер менялся несущественно: на полу появились прорезиненные коврики, впитывающие звуки торопливых шагов, на стенах — гранитная плитка и барельефы с изображениями драконов. Широкий коридор, поворот, ряд дверей из темного дерева, молчаливый обмен взглядами с очередным бдительным стражем — здесь, в сердце базы, не было и не могло быть никаких людей…

Скромная табличка на двери гласила, что здесь можно найти профессора исторических наук лорда Реджинальда Грея. Точно такая же табличка висела на его кабинете в Академии, и Ливси иногда гадал — неужели табличку тоже украли? Хотя, скорее всего, сделали копию — не стоило привлекать внимание ректора по такому поводу.

Задумавшись, Ливси машинально постучал, и лишь когда изнутри донеслось приглушенное «Войдите», с досадой скривился. Но приглашением воспользовался.

— Доброго дня, Арчибальд, — приветствовал его профессор, не поднимая взгляда от документов, над которыми работал. — Присаживайтесь, я сейчас закончу.

— Вы ждали меня? — доктор подошел ближе и аккуратно поставил чемоданчик со свитками на кресло для посетителей.

Грей равнодушно пожал плечами и наконец поднял глаза. Сколько помнил Ливси, профессор всегда выглядел на шестьдесят-семьдесят человеческих лет — невысокий, полноватый, совершенно седой. Многие драконы умели менять человеческий облик, но профессор как-то обмолвился, что ему удобнее именно так — дескать, студенты лучше слушают солидного человека. Сейчас, в полумраке кабинета, он выглядел усталым, даже изможденным, но его аристократическая осанка оставалась идеальной, а взгляд — внимательным и цепким.

— Просто вы единственный, кто считает необходимым стучаться.

Доктор постарался не выдать досады. Почти двадцать восемь лет прошло с тех пор, как он впервые постучал в дверь профессора Грея. Это было слишком далеко и давно, и здешнее обиталище Книжного Дракона, как его с уважением называли студенты, совсем не походило на кабинет в Академии. Но драконья память чутко реагировала на мельчайшие детали, выдавая ворохи воспоминаний.

В прошлом остались огромные окна в пене белых занавесок, мягкие диванчики для посетителей, антикварный стол, на котором всегда царил образцовый порядок. Нынешний кабинет скорее напоминал кротовью нору — если только можно представить крота, интересующегося чтением. Книги были повсюду: забивали снизу доверху узкие шкафы со стеклянными дверцами, пирамидами и башнями громоздились по углам, складывались в стены вокруг письменного стола, словно надеясь защитить хозяина от вторжения. В комнате царил полумрак, лишь над столом горела мощная лампа, и в ее свете угадывались очертания двери в дальней от входа стене. Ливси знал, что там, за дверью, хранится архив Орден Белого гребня — сотни и тысячи томов, бережно собираемых в течение многих веков, защищенных всеми мыслимыми способами, включая магию. Приманка, благодаря которой десять лет назад удалось поймать в ловушку Книжного Дракона.

— Присаживайтесь, — повторил профессор, отодвигая свои бумаги в сторону. — Серьезные разговоры лучше вести с удобством. Вы ведь снова притащили мне какую-то ужасно опасную и безмерно интересную дрянь, не так ли, мой юный друг?

— Мне сорок три, — огрызнулся Ливси и все-таки сел, удостоившись очередного внимательного взгляда.

— И в апреле будет сорок четыре. Я не настолько стар и глуп, как считают некоторые из моих студентов. Итак?..

Доктор молча отщелкнул замки чемодана, развернул бумагу и ткань, осторожно выложил свитки на стол. Полминуты профессор с легким любопытством разглядывал лежащие перед ним рулоны пергамента, не касаясь их, затем вздохнул.

— Вы так и не передумали.

Это не звучало как вопрос, и Ливси не счел нужным отвечать. Грей уже не раз поднимал тему об этичности экспериментов над людьми. Иногда, в минуты сомнений, доктор опасался, что профессор возьмет да и допустит в переводе пару-тройку неточностей, поставив крест на исследованиях. Высказать эту мысль вслух он решился лишь однажды — профессор был оскорблен до глубины души и разразился лекцией на тему непрофессионализма, излишних эмоций и серьезного отношения к науке, «которая, да будет вам известно, юноша, не терпит дилетантизма!» Он почти не повышал голос, но Ливси тогда впервые порадовался, что браслеты из зачарованного металла не дают пленнику сменить облик.