Мария Камардина - Леди и вор [СИ]

Кристина обернулась на звук шагов, и Арчибальд Ливси замер у порога, оценивающе рассматривая девушку. Ей идет синий. К волосам, к глазам, этим порочным умелым губам. Как эффектно корсет подчеркивает ее талию и грудь, как ласково струятся складки вокруг ног, как невинно выглядят обнаженные тонкие руки. На шейке нить жемчуга, волосы собраны в высокую прическу, из которой выбились несколько нахальных прядей. Такие же несгибаемые, как и сама Кристина. Своевольные.

— Сэмюэль, можешь быть свободен до утра, дальше я сам, — с хрипотцой сказал доктор.

Слуга поклонился, не разгибаясь попятился к двери и исчез.

— Добрый вечер, — тихо произнесла Кристина.

Ливси подошел к музыкальному аппарату, поставил иглу и зазвучала музыка.

— Ты умеешь танцевать? — спросил он, подавая руку.

— Да.

Он вел, она умело двигалась в одном ритме, звучала музыка, но злость никуда не уходила. Она свивалась змеей в груди, как Элизабет — любимица пока еще оставалась на борту «Призрака», но собственные эмоции и воспоминания жалили, жалили…

И Ливси не выдержал.

Резко дернув Кристину в сторону стола, он смел на пол все, что стояло на ближайшем краю, и буквально швырнул девушку на него. Она ахнула в испуге, но Ливси уже почти не контролировал себя, с невероятной силой разрывая платье, шнуровку корсета, нижнюю рубашку, добираясь до груди. Другой рукой он поднимал юбки.

В какой-то момент он зацепил нить жемчуга и белые бусины разлетелись шрапнелью по комнате, подпрыгивая, отскакивая от поверхностей…

— Что ты… — вскрикнула Кристина, но он прижал палец к ее губам.

— Ш-ш-ш, звездочка, все хорошо… Мне нужно…

Девушка моргнула, поняла и расслабилась, откинувшись на стол и маняще выгибаясь навстречу его жадным рукам и губам.

Ливси не впал в буйство, он оценивал свою силу и не собирался причинять девушке вред. Ведь нельзя так обращаться с будущей матерью своего ребенка.

В квартире под ледником играл вальс.

Аннабель была зла.

Скрывать свои эмоции с каждым днем становилось сложнее, пару раз она едва не сорвалась на Уильяма — удивленный взгляд сына отрезвил, но буря в душе продолжала бушевать. Ей хотелось сбежать, уехать в Англию, запереться в поместье, а еще лучше — в лондонской квартире. Устроить Уилла в старую школу — директор зимой очень огорчился, узнав, что такой блестящий ученик их покидает.

Вернуться в прежнюю жизнь, где ей было так хорошо — без мужа, без чертовых драконов, без нахальных поклонников…

Увы, лорд Элессар весьма доступно объяснил, что полгода после первого обращения дракону нужен тщательный присмотр, особенно если он встал на крыло в столь юном возрасте. Анна не хотела ничего понимать в драконьей магии, но вынуждена была смириться. К счастью, квартира в Драконвиле готова была их принять, а кухарка и горничная согласились выйти из отпуска на несколько дней раньше. Конечно, за некоторыми вещами придется послать в поместье, но у нее уже были свои платья, свои украшения и своя спальня, которую ни с кем не нужно делить, и это не могло не радовать.

Если бы еще убрать из города чертовых драконов…

Уильям с таким восторгом рассказывал о своем первом полете, о том, как здорово быть большим и сильным, о том, как он спас Гэбриэла, что Анна не могла ему запретить общаться с себе подобными. И теперь Уилл ежедневно отправлялся в Академию, где ректор лично учил братьев летать и превращаться по своему желанию безо всяких стрессовых ситуаций.

То, что мистер Джефферсон, которого зимой ректор расхваливал, как весьма надежного человека, оказался не человеком вовсе, служило еще одним поводом для злости. Ее успокаивали, что он не может официально считаться сыном графа Грея и не претендует ни на поместье, ни на титул. Но Анну бесил сам факт существования этого типа — причем существования рядом с ее сыном. Вместе с тем, она хорошо понимала мотивы лорда Элессара — зимой ее пугали все драконы до единого, узнай она правду сразу, вряд ли решилась бы подпустить Гэбриэла к Уиллу. Полгода не прошли даром — она уже привыкла видеть этих двоих рядом, и как гувернер мистер Джефферсон нареканий не вызывал. Вряд ли теперь он, как старший брат, научит мальчика плохому, к тому же за обоими присматривает лорд-ректор.

На которого она, пожалуй, злилась больше, чем на всех остальных, вместе взятых.

Уж лучше бы он и дальше хранил свое родство с Греем втайне! Меньше знаешь — крепче спишь, и одного новоявленного родственничка Анне вполне хватало. Но нет, ректору приспичило завалить ее раскрытыми тайнами: о его участии в ее свадьбе, о причинах, побудивших его на такой шаг — как будто ей было дело до восстановления популяции драконов! Как будто ее интересовало, что Реджинальд занимался наукой, а папочка беспокоился о его личной жизни! Так пусть бы занимался и дальше, зачем было переворачивать ее жизнь всей этой магией?!

Впрочем, последний вопрос задать вслух ей не хватило смелости. Потому что Анна отлично знала, что мог ответить лорд Элессар. Реджинальд никогда не обижал ее, не повышал голос, не доставлял неудобств, обеспечивал всем необходимым, хотя мог бы и сорвать на нелюбимой жене гнев на отца. После его исчезновения она получила свободу куда большую, чем имела бы, выйди она вышла замуж за другого — ведь если бы граф не сделал предложение, отец нашел бы другого жениха. Добропорядочный английский джентльмен видит на теле жены татуировку — что он сделает? Запретит выходить из дома, чтобы не позорить его? Или вышвырнет на улицу, как шлюху? А еще от надоевших жен избавлялись объявив тех сумасшедшими. И отправляли на вечное лечение в самые лучшие, конечно же, клиники. Оттуда никто не возвращался.

…Или, восхищенный красотой рисунка, станет покрывать поцелуями ее спину, медленно и нежно, от основания шеи вниз, следуя прихотливым изгибам драконьего тела, до самой поясницы и еще ниже, заставляя ее вздрагивать от прикосновений…

Анна закусила губу и украдкой огляделась. Нет, на нее никто не смотрел. Уильям и Гэбриэл спорили о каких-то тонкостях выращивания драконьих кристаллов, Джеймс крутил в руках шокер и иногда вставлял в их беседу реплику-другую — как оказалось, он неплохо разбирается в стрелковом оружии. Вот уж кому точно давно следовало отправиться в Лондон!

С момента их возвращения в Академию прошли полторы недели. Лорд Элессар подробно расспросил обоих о времени, проведенном на подлодке, но сама Анна мало что могла сообщить — разве что упомянуть, что Ливси собирался в Гренландию. Впрочем, сказать это за ужином он мог и для отвода глаз, а общаться с ним чаще ей, к счастью, не довелось. О том, что узнал Джеймс из разговоров с командой, ей не сообщили, но ректор, кажется, был разочарован. Отпускать вора от себя он не спешил, надеясь, видимо, что тот вспомнит еще что-нибудь полезное, но было похоже, что лекарство, которым доктор якобы лечил Джеймса от укуса змеи, отшибало память очень качественно.