Мария Камардина - Леди и вор [СИ]

Джеймс скривился, притянул ее к себе, прижал крепче. Скривился снова.

— Когда я стану твоим мужем, запрещу тебе носить каблуки… Иди сюда.

Он усадил ее на подоконник и с притворной строгостью взглянул сверху вниз. Аннабель фыркнула, Джеймс улыбнулся, а потом вдруг опустился на одно колено и запрокинул голову, ловя ее взгляд.

— Шкуру четвертого я подарю тебе на свадьбу. Только скажи. Можно будет сшить плащ. Или сапожки там, сумочку. Хотя нет, Уилл расстроится. Ну хорошо, я просто поговорю с ним по-мужски и уговорю поделиться женой. А если он не согласится… Что ж, придется тебя украсть. Я ведь лучший вор в этом городе, помнишь?

Анна рассмеялась, чувствуя необычайную легкость. Джеймс положил голову ей на колени, и гладить его волосы казалось самым правильным и нужным делом, а он жмурился и продолжал говорить. О том, что лорд Элессар запланировал экспедицию в Гренландию, и он, Лис, обязательно отправится с ним, чтобы стребовать с графа Грея документы на развод. О банковском счете — у него вполне хватит денег, чтобы ее содержать, если она об этом беспокоится, ведь он не просто вор, а весьма успешный, тратить было особо не на что, и нет, вдов и сирот он никогда не грабил, «за кого ты меня принимаешь?» О том, что одного ее слова достаточно, чтобы он заткнулся и свалил, но, может быть, все-таки…

— …У тебя руки такие… Нежные… Почти не болит, — Джеймс поднял голову и тут же коротко зашипел. — Нет, болит… И кружится… Дай руку…

Анна коснулась ладонью его лба — холодный. Слишком холодный, и влажный, и черты лица словно заострились…

— Кружится, — повторил Джеймс, глядя мимо нее странно расфокусированным взглядом. — Мне нужно лечь… Ты не уходи, я сейчас… Встану… Черт, как же болит…

Он лег на пол, прижался щекой к паркету. Встревоженная Анна опустилась на колени рядом, не зная, что делать — оставаться или бежать за помощью. Джеймс вцепился в ее ладонь, попытался улыбнуться — а потом закатил глаза и отключился.

Анна несколько мгновений смотрела на неподвижное тело на полу — а потом закричала.

Джеймс с трудом приходил в себя. Такая горячая голова, так сложно думать, мозг — будто раскаленная масса внутри черепа. Налитые тяжестью веки никак не желали подниматься.

— Он очнулся! — такой родной голос Аннабель слышался будто сквозь толщу воды глухо, искаженно, но даже все недомогания мира не могли скрыть явные ноты беспокойства. Наверное, это хорошо, значит есть надежда на воссоединение. Другие голоса шипели как змеи в проклятом храме, неразборчиво, тревожно. Кажется, в этот раз он может не выбраться и госпожа Удача покинула его в наказание за невольный обман. Как будто ему хоть когда-либо приходилось обманом затаскивать женщин в постель. Сами прыгали, еще и не выгнать было.

Над ним склонились неразборчивые силуэты. Он моргнул раз, другой, стало четче, но ощущение жуткого похмелья не отпускало.

— …ты слышишь?…случилось?

Кажется, это лорд Элессар, такие волосы — на зависть любой женщине, только у одного мужчины на весь Драконвиль.

Его приподняли, подоткнули за спину подушки.

— Не сахарная мисс, нечего меня рюшами обкладывать, — пробурчал Джеймс, с силой сжимая веки в попытках сморгнуть пелену. В целом ему это удалось, но боковое зрение отсутствовало напрочь. Шум в ушах тоже почти отступил, сменив монотонность на накатывающие волны глухоты.

— Можете идти, — властно приказал ректор, размытые тени вышли за дверь.

Осмотревшись, Джеймс понял, что его принесли в кабинет Элессара. Бледная Анна сидела в кресле напротив, нервно сцепив руки на коленях, и непонимающе смотрела то на него, то на дракона.

— Я снова спрошу и рассчитываю на внятный ответ: что случилось, мистер Даррел? Неужели я тебе слишком сильно врезал и сотряс мозговое вещество? — в голосе ректора не было даже намека на человеколюбие и сочувствие.

— Ливси и его яд. Кажется была склянка с противоядием, но… Чертова Кристина… — Джеймс пытался связать обрывки воспоминаний, что даже в более адекватном состоянии затруднительно. — Она зажала меня в углу… треснуло.

Аннабель при этих словах выпрямилась еще больше, хотя куда уж больше Джеймс не понимал. Пришлось объясняться. С трудом складывая слова в связные предложения, Джеймс вкратце рассказал о пилюлях, противоядии, укусе змеи и собственных домыслах.

— Кретин.

Элессар покачал головой и позвонил в колокольчик. Джеймс поморщился, звук впивался в виски, будто гвозди, снова накатила головная боль. Скрипнула дверь, ректор потребовал послать за каким-то доктором Хуанем, и немедленно…

— Хватит с меня этих сумасшедших докторов, — попробовал возразить Джеймс, но его не стали слушать.

Перед тем, как благословенная темнота поглотила его сознание, он успел услышать нервный вздох Аннабель. Нет, у него есть все шансы на ее расположение.

Он снова очнулся, на этот раз от чьих-то холодных прикосновений. Маленький пожилой человечек держал его за запястье и что-то проговаривал одними губами. Смуглый, сморщенный, как сухофрукт, с длинными тонкими усиками и едва различимыми щелями глаз. Китаец.

Дедушка отпустил его руку и бесцеремонно осмотрел рот, глаза и уши. Поцокал языком, что-то залопотал. Элессар ответил на китайском.

— Эй, я здесь, вообще-то, господа! Что вы там про меня говорите, наверняка не хорошее? — подал голос Джеймс, но его проигнорировали.

— Как ты? — тревожно спросила Аннабель, ласково поглаживая его по голове, как будто распробовала это действие словно диковинный сладкий плод. Джеймс готов был утонуть в этой невинной ласке, но чувство нависшей опасности вышло на первый план. Он поймал ее руку, слегка сжал и снова адресовал вопрос ректору:

— Что узкоглазый говорит?

Китайский доктор не оглядываясь выскользнул за дверь, а в комнату, воспользовавшись случаем, с мявком проник кот, запрыгнул к хозяину на грудь и принялся облизывать лицо, не обращая ни на кого внимания. Лорд Элессар, заскрежетал зубами, но не стал прогонять животное.

— Ты болван! — наконец изрек он.

— А конкретней? — осторожно уточнил Джеймс.

— Почему не сказал про яд?

— Думал, само пройдет.

— Ты болван! — повторила Аннабель, крепко сжав ему руку. В широко распахнутых глазах плескалась тревога.

— Доктор Хуань — один из лучших специалистов по ядам. Но ему нужно время, чтобы приготовить снадобье. Время, которого у тебя нет, Лисенок Джимми. Ты не доживешь до ночи. — Элессар вдруг как-то по-доброму посмотрел на Джеймса и вздохнул. — Однако я обещал твоему отцу позаботиться о тебе и сдержу слово. Мы будем квиты, хотя он об этом уже не узнает.

— Вы так и не рассказали, как познакомились с моими родителями и чем они вам так помогли, — Джеймс всматривался в лицо собеседника, отмахнувшись от фразы «ты не доживешь до ночи», тема родителей беспокоила его больше скорой кончины.