Алекс Бонд - Творцы грядущего [litres]

– Спуск на воду! – удивился я. – При чем же тогда туннель?

– Бегите скорее, – скомандовал он, выпроваживая нас за дверь. – Господин Хочкис все объяснит вам по дороге.

– Отлично, – сказал Хочкис, когда мы сели в трамвай, – это не такой туннель, в котором вы работали прошлым летом. Тут нет щита, нет сжатого воздуха.

– А они роют через камень?

– О, нет. Камень слишком далеко от поверхности. Это самая простая схема. Знаете, если смотреть на вещи шире, все представляется значительно проще. Если бы великан принялся строить наш дом, он не стал бы складывать его из кирпичиков. Он лепил бы стены дома из цельного цемента, сделал бы сразу четыре такие штуки, и дом наш был бы готов через несколько дней. Если бы он строил деревянный дом, то поступил бы приблизительно так, как мы поступаем при постройке кукольного дома. То же самое можно применить к постройке туннелей. Он не стал бы возиться со сжатым воздухом. Он бы принялся за дело так, как когда-то сделали мы с братом, строя себе туннель для игрушечной железной дороги. У нас на дворе под горой был ручей, который стекал в ближнюю реку. Мы устроили железную дорогу вниз с холма, пересекли ручей по мосту, провели его через туннель недалеко от подножья холма. Туннель у нас был дюймов восемь в диаметре.

– Как же вы его построили?

– Не думайте, что мы очень долго возились с этим. Мой брат нашел старую печную трубу, очень хорошо сохранившуюся. Мы прорыли в ручье траншею и заложили туда трубу. Сверху мы ее обмазали глиной, так что она не могла пропускать воду, а у входа и выхода построили валы из глины, которые служили для того, чтобы вода не заливала ее. Вот таким же способом строится теперь Гарлемский туннель. Поперек реки прорыли траншею на глубину тридцати четырех футов ниже дна реки, и туда положат теперь такую же «печную трубу».

– Неужели они ее так целиком и положат?

– Ну, нет! Туннель будет длиной в семь миль, и это была бы штучка, которую не скоро своротишь! Кроме того, нельзя останавливать навигацию, а река Гарлем очень оживленное место. Нет, туннель будут класть частями, пять раз. Четыре части по сто двадцать футов, а пятая в двести футов. Там будут проходить четыре пары рельсов, поэтому каждая часть будет состоять из четырех труб. Сейчас, если только мы приедем вовремя, мы увидим спуск на воду первой части, а в понедельник будут погружать ее на дно и соединять с другой частью, которая уже лежит там. Тамошний старший инженер – друг Мак-Грегора и, я надеюсь, он нам все покажет.

– Я думаю, – сказал Билл, – что очень трудно будет подогнать одну часть трубы к другой.

– Да, об этом, конечно, подумали уже заранее. Они положили в траншее трубы и соединили их с перекладинами, как раз на такой высоте, на какой нужно, чтобы легли части трубы туннеля. Много было работы с подготовкой дна для туннеля. Вы, наверное, слышали о том, что пришлось перенести здание городской пожарной части. Здание это находилось как раз на пути туннеля. Для него построили новый цементный фундамент немного выше по течению реки, провели туда телефонные провода и сигнализацию, подготовив все так, чтобы можно было присоединить все это в самое короткое время. Когда все было готово, подняли здание домкратами, подвели под него катки, спустили его на плот, подняли вверх по реке и перевезли на новый фундамент. Электротехники и монтеры находились тут же, под рукой; они сейчас же соединили провода, и через два часа дело было сделано. Были затруднения и с соседними зданиями, фундамент которых мог пострадать при постройке туннеля. В нескольких случаях им пришлось подвести новые фундаменты. Пришлось устраивать под ними кессоны и строить столбы. Но хуже всего было с кабельным помещением на той стороне реки, где электрические кабели нью-йоркской центральной железной дороги выходят из воды и соединяются с сухопутными. Траншея идет так глубоко, что кабельное помещение пришлось подпереть столбами. Если бы оно осело и разъединило кабель, все движение на дороге остановилось бы.

Когда мы достигли места своего назначения, то, прежде всего, были удивлены тем, что трубы туннеля были сделаны из стальных изогнутых плит. Я представлял себе, конечно, что они должны иметь солидный вид, но такими громадными я не мог себе их представить. Они достигали девятнадцати футов в диаметре; на расстоянии каждых пятнадцати футов были устроены особые стальные крепления, которые назывались диафрагмами. С обеих сторон каждого отрезка туннеля была деревянная обшивка, прикрепленная к немного выступающим диафрагмам. Таким образом, между обшивкой туннеля и теми частями его, которые находились между диафрагмами, получалось пустое пространство, которое перед погружением должны были наполнить цементом.

– Хорошенькие «печные трубы», – посмеивался Хочкис. – Весом с хороший пароход. Они здесь еще не кажутся такими большими. А вот если бы перевезти их в город да поставить на улице – они достали бы до окон третьего этажа. Да и вряд ли много нашлось бы таких улиц, на которых их можно было поместить. Ведь ширина их восемьдесят футов.

– Хорошо, что мы не опоздали, – сказал Билл. – Их еще не начали опускать.

– Нет, уже начали! – возразил Хочкис. – Прилив сам опускает их в данную минуту.

– Прилив? Что вы хотите сказать?

– Разве вы не видите, что туннель строился на лесах над рекой. Когда уровень воды стоял сегодня утром низко, под них подвели плоскодонные баржи между подпорками лесов, а теперь вода скоро поднимется и поднимет трубы. Пойдемте, посмотрим, что там делается.

Концы двух крайних труб были доверху закрыты перегородками, но у обеих средних труб перегородка шла только до половины. Хочкис взобрался на одну из этих половинчатых перегородок и мы, как обезьяны, полезли за ним.

– Знаете что, – острил Билл, – мы теперь можем говорить, что были в Гарлемском туннеле прежде, чем туннель был в Гарлеме. Никогда не догадаются в чем дело!

Внутри, собственно говоря, смотреть было не на что, но мы все-таки прошли насквозь и вышли с другого конца через дверь в перегородке, которая здесь у всех четырех труб была доверху. Как раз когда мы дошли до двери, мы почувствовали, что все сооружение закачалось. Оказалось, что мимо прошел буксирный пароход.

– Ура! – закричал я. – Он сейчас всплывет. Давайте заберемся на верхушку.

– Вообразите, как будут удивляться ваши домашние, – шутил Хочкис, – когда вы расскажете им, что плавали по реке Гарлем, сидя на туннеле!

– Они, наверное, подумают, что я сошел с ума.

Мы забрались наверх и сели на доску, положенную на диафрагмы. Буксирный пароход прицепился к одной из барж.

– Едем! – кричал Билл, в то время как туннель тихо соскальзывал на воду.

Это был самый удивительный спуск, о каком я когда-либо слышал.