Роберт Говард - Невероятные приключения Денниса Доргана

— Вон! Вон! — словно устроили перекличку или что-то вроде того.

Мы разошлись по углам, где было несколько человек — секундантов, в шелковых обезьяньих одеждах. А Джек вышел в центр ринга и стал толкать речь. Я не слышал всего, что он сказал, а все из-за этого шлема. Я даже хотел поднять забрало, чтобы лучше слушать, но один из этих лесорубов в колготках приказал не поднимать его, чтобы дамы из клуба не видели моего лица. Я почувствовал себя отчасти оскорбленным, но, в конце концов, мне за все заплатили, к тому же, прислушавшись, мне удалось разобрать конец речи Джека.

— … так вот рыцари Сан-Франциско сегодня вечером надели старинные доспехи, чтобы продемонстрировать свою доблесть перед взором прекрасных дам, как в былые дни… Итак, в этом углу Ланселот с Маркет-стрит! — Тут он показал на меня. Я попытался приподняться, но неудачно, качнул железной головой в толпу, и зрители тихо зааплодировали мне. — А в том углу, — продолжал Джек, — Сэр Галахад Окленд!

Другая стальная фигура приподнялась, звеня, словно металлическая лавка во время землетрясения. И снова зрители культурно зааплодировали.

— Так пусть начнется поединок! — возвестил Джек, отступая с центра ринга в мой угол.

Потом полный джентльмен, на вид очень умный, вышел в центр ринга, и я решил, что он рефери. Хотя, судя по его внешнему виду, он никогда не видел настоящих поединков.

— Сильно не зверствуй, — предупредил меня Джек, помогая моим секундантам поднять меня с моего стула. То, что я решил присесть в этих доспехах было большой ошибкой. — Большинство из этих парниковых лилий в обморок попадают, увидев каплю крови.

— Постараюсь не сделать ничего такого, что могло бы их шокировать, — пообещал я, а потом дама ударила в гонг, и сэр Галахад Окленд попер на меня, как паровоз.

Это, пожалуй, был самый сумасшедший бой из всех тех, в которых я участвовал. Я не видел лица противника из-за его шлема — у него, впрочем, как и у меня, забрало было опущено, и смотрел он через узкую щелочку, забранную металлическими прутьями. Двигались мы медленно, тяжело, а когда пытались уйти от удара противника, скорее напоминали пару перегруженных подвод, которые пытались танцевать танго. Каждый раз, когда кто-то из нас наносил удар, звук был такой, словно молотобоец со всего маху лупит по наковальне, не иначе. А когда стальной кулак сэра Галахада попал по моему шлему, то меня оглушил не удар, а звон. В сильном ударе надобности не было, потому как мы все равно не могли сделать друг другу больно. И так в течение трех раундов. Грохот становился все громче и громче, и мы оба взмокли, интенсивно работая мускулами.

Наконец мы, с трудом волоча ноги, расползлись по углам, а дамы все еще зажимали уши и тыкали пальцами во вмятины на нашей броне. Казалось, аплодисменты толпы превратились в овации, хотя я был не уверен — вполне возможно, это все еще гудело у меня в голове, когда железо билось об железо. И еще я понял, что наша демонстрация силы произвела сильное впечатление на эти парниковые орхидеи, потому как, когда после третьего раунда я все-таки оказался в своем углу, Джек приподнял мое забрало и шепнул мне в лицо:

— Полегче, Деннис! Ваш поединок становится слишком реалистичным для членов клуба. Зрители нервничают. Да, я знаю, вам не больно, но сама мысль о возможности травм пугает этих людей.

Я обещал постараться, только вот секунданты сэра Галахада ни о чем таком ему не сказали — вовсе не предупредили его. Когда мы снова встретились в четвертом раунде, он нанес мне такой сильный правой, что мой нагрудник треснул. Я принял ответные меры, нанеся ему хук в живот, так что он заверещал, сплющившись в своей броне, однако ответил мне правой снизу, так что часть клепок моего шлема лопнула.

Чтобы не потерпеть поражение, я молотом обрушил свою правую на голову противника с такой силой, что заклепки его шлема тоже полопались, но, в отличие от моего, слетел с головы и ударился о маты с таким грохотом, словно чугунная ванна рухнула с вершины небоскреба.

Потрясенные зрители закричали, да и я замер в удивлении. Потому как, когда шлем слетел, передо мной оказалась стриженная голова Билла Старка!

Некоторые дамы закричали, разглядев помятые черты Билла, но я временно забыл об окружающей обстановке. Я сорвал свой шлем и, переполненный яростью от удивления и гнева, воскликнул:

— Так вот куда ты направился, пока я спал! — с чувством обвинил я Билла. — Выходит, наше соглашение ничего для тебя не значит!

— А ты, проклятый грызли? — взвыл он, качнув плечами, при этом загремел, как паровой котел, который собирают на металлическом заводе. — Я нарушил наше соглашение не более тебя! Я улизнул без намеренья отправиться на ринг! Я отправился на поиски еды! Еще один день на шпинате — и я бы сошел с ума. Я думал, ты спишь… И штраф с тебя!

— Да, надежный партнер по бизнесу из тебя не вышел! — переполненный отчаянием проговорил я. — Слава и богатство! Ха! Лучше бы я заключил соглашение с пивной кружкой, а не с тобой…

— Ты настолько же джентльмен, как и я! — взвыл Билл с пеной на губах, и чтобы доказать это, угостил меня в ухо левым хуком! Проклятый убийца! Мне показалось, что мне врезали по уху кирпичом! Его железный кулак расплющил мне ушную раковину, и кровь залила манишку судьи. Зрители закричали, несколько человек упало в обморок, и не все лишившиеся чувств были женщинами.

Я пошатнулся, как сталелитейный завод под ударом тайфуна, и вернул удар, попав точно в морду Билла. Кровь и обломки зубов полетели во все стороны, и еще несколько человек потеряли сознание. Остальные повскакали с мест, уронили стулья, принялись кричать и полицию. Рефери вскрикнул и бросился ко мне:

— Вы, наверное, не знаете, но мы тут подобного не потерпим, — к сожалению, в этот момент я метнулся вперед, собираясь вернуть удар Биллу. Вот и вышло так, что мой бронированный кулак попал точно в солнечное сплетение рефери. Тот пискнул и калачиком свернулся на полу, а мы с сэром Галахадом продолжили звенеть, как два огромных завода по обработке металла.

Следующие несколько минут я то и дело, что изворачивался и сам наносил удары, стараясь, чтобы ни один из ударов большого металлического кулака моего противника не попал в мою незащищенную голову.

Судя по всему, Билл был одержим такой же идеей. Шум, который мы при этом создавали, был оглушительным и резал слух.

Мы бешено размахивали руками, молотя ими словно кувалдами, высекая искры из наших доспехов. Со временем броня Билла начала рассыпаться под моими ударами. Но тут на лужайку высыпала стая полицейских, что вызвало новый всплеск криков у членов клуба, которые были протрясены тем, что рыцарский поединок прямо у них на глазах превратился в кровавое мочилово. Когда стало слишком жарко, я и не заметил, как Джек отступил, нырнув под канаты, Большой полицейский вылез на край ринга и тут же получил обломком нагрудника Билла, который разлетелся на куски от моего удара, словно я топором вдарил по полену. Полицейский полетел на зрителей, несколько раз перекувырнулся, прежде чем замер, развалившись на земле среди разбитых стульев.