Ата Дурдыев - Сколько нам еще жить?..

— Правильно сделал… Нож хорошо протер?

— А как же… Понимаю…

— Давай одежду осмотрим, не осталось ли пятен от крови?

Внимательно осмотрели одежду Бекмурада — ничего не обнаружили. Протерли еще раз отливающий синевой нож…

— Если дома спросят, где был, что ответить? — спросил Бекмурад.

— Ничего не говори. Я отвечать буду. А ты молчи, воды в рот набери… Понял?

Сын молча кивнул головой.

В село вошли ночью по одиночке.

Первые дни настороженно прислушивались к разговорам. Люди говорили, что кто-то зарезал молодого пограничника из нового пополнения. Высказывали предположение, будто это дело басмачей Дурды Мурта, которых так и не нашли. Эти слухи успокаивали отца и сына, но они понимали, что пограничники не оставят дело без внимания и постараются найти преступника.

А жизнь продолжалась! Новое властно и настойчиво входило в каждый дом, каждую семью. Нельзя было никакими силами удержать такое привычное и милое прошлое — не раз думал старый Овез. Почти все сельчане уже вступили в колхоз и только несколько семей держались единоличниками, в том числе и семья Овеза. У него давно отобрали отары, землю, воду, а на оставленный небольшой надел наложили непосильный налог. Непосильный по его представлениям… Все шло к тому, чтобы вступить в колхоз, который креп с каждым днем.

Уже не раз по вечерам заводили разговор о колхозе. Обычно начинал его Клычмурад, ярым противником его был Бекмурад. Спорили, доказывали друг другу, а отец молча слушал и тяжело вздыхал. Через верных людей знал, что скоро придет из-за кордона со своими нукерами курбаши Дурды Мурт… Много голов полетит с плеч, запричитают, завоют женщины, заполыхают дома… Почувствуют на своих шкурах бывшие батраки, что есть еще аллах на свете, что видит он и отмечает грехи каждого!..

Можно бы спокойно ждать курбаши, если бы не случай у «тайника». Понимал умом, сердцем чувствовал Овез, что рано или поздно выйдут пограничники на след. Проклятый платок поможет! Вроде бы притихли — а работа у них идет… Может быть уйти за кордон с Дурды Муртом? С деньгами везде примут!..

«Охрана Государственной границы СССР является важнейшей неотъемлемой частью защиты социалистического Отечества. Государственная граница СССР неприкосновенна. Любые попытки нарушить ее решительно пресекаются».

Цепкий взгляд старшего лейтенанта Казарновского еще раз окинул стоящих перед ним трех пограничников, задержался на их обмундировании, обуви, оружии, фляжках с водой, ракетницах, рации, фонаре — словом оглядел все сложное и необходимое снаряжение уходящих в ночной наряд на границу. Внимательно вгляделся в их лица. Они были торжественными и серьезными. Начальник заставы уже знал, что именно такими бывают они у новичков. Сейчас в наряде их было двое: рядовые Ширали Ниязов и Андрей Чижов. Старшим шел сержант Юрий Трошин, секретарь комсомольской организации заставы.

— Приказываю выступить на охрану Государственной границы Союза Советских Социалистических Республик, — чеканя слова, произнес старший лейтенант. Когда в наряд уходили новички, голос начальника заставы звучал особенно торжественно. Понимал, что ребята немного волнуются. Это была уже не «учебка», а настоящая служба. Где все может быть…

Сержант повторил приказ, начальник заставы отдал честь и трое зашагали в кромешную темноту ночи, растворились в ней…

До этого ходили в дневные наряды, изучали каждое деревце, каждый кустик, каждый валун на участке. Внимательно разглядывали его на макете, который давал возможность охватить взглядом и центр, и оба фланга. Закрыв глаза, по памяти воспроизводили ориентиры, повороты дозорных троп, все подходы к сигнальной системе…

Но это днем!.. Ночью ощущение совсем иное. Она не только окутывает черным покрывалом все вокруг, но и по-иному заставляет биться человеческие сердца. Ночь в любой момент может преподнести сюрприз… Природа разумно распределила все живое на дневных и ночных обитателей. Кому-то положено отдыхать, кому-то — бодрствовать. Однако настало такое время, когда все перепуталось и смешалось. Особенно у людей. Некоторые не спят по ночам, то ловят друг друга, то наоборот убегают. Ночью это удобно, особенно тому, кто убегает или пробирается мимо того, кто старается поймать…

Как не всматривались в темноту Ширали и Андрей, все вокруг потеряло четкость, стало расплывчатым. А вот звуки — усилились. Ребятам казалось, что ночь наполнена ими. Чего тут только не слышалось: звон комаров, шорох ветра, какие-то стуки, всхлипы… Было тепло, но пробирала какая-то внутренняя дрожь. Правда, из ущелья тянул прохладный ветерок, настоянный на травах.

«Спросить у Андрея, не замерз ли он? — подумал Ширали. — Нет, нельзя… Завтра он обязательно смеяться будет. Скажет, что я от крика шакала, замерз так, что зуб на зуб не попадал…»

«Мне лучше всего, — мелькнула мысль у Андрея, — впереди сержант, позади — Ширали тыл обеспечивает. Вот только фланги… Тут уж фирма не гарантирует…»

Сержант Трошин уверенно вел их по дозорной тропе. Как не старались ребята идти осторожно, но под их сапогами раздавался порой предательский шум. Сержант же шел совершенно неслышно, словно по воздуху плыл.

Возле одинокой шелковицы они остановились. Справа начинались заросли густого камыша, уходящие на сопредельную сторону. Прислушались — все было спокойно. Только легкий ветерок чуть играл камышом, да листьями тутовника.

— Говорят, есть люди, которые ночью как кошки могут видеть. Никталопами их зовут, — тихо произнес Андрей. — Вот таких надо в погранвойска брать…

— Где ты столько их найдешь, — усмехнулся Ширали. — На границу, знаешь, сколько надо?

Сержант прекрасно знал, что разговаривать в наряде нельзя, но, во-первых, это новички, а, во-вторых, и самое главное — место это безопасное, проверенное. Однако предупредил:

— Разговорчики!

Помолчал, вслушиваясь в тишину, потом произнес тихо:

— Про никталопов читал. Только считаю и мы не хуже их можем кое-что разглядеть в темноте.

— Это каким же образом? — спросил Ширали.

— Давайте приляжем и вверх посмотрим…

Когда все трое распластались на земле, сержант, продолжил:

— Какая бы темная ночь не была, небо всегда светлее земли, на его фоне можно кое-что разглядеть… Ну, как, видите?

— Ага, — протянул Андрей.

— Ага… Баба-Яга, — передразнил его Трошин, — а ты, Ширали, заметил что-нибудь?

— Лучше видно, — согласился Ширали.

— Товарищ сержант, давайте все время лежать, — предложил Андрей.

— Понравилось? Нет, Андрей, — это не дело, придется и ходить, и лежать, и сидеть, и прыгать. Даже бегать на полной скорости, если потребуется, конечно…