Мария Вилонова - Дети Нитей. Эллед

– Ты кому-то о нем рассказывал?

– Никому, кроме сотто в своей деревне. Их теперь тоже уже нет. Посторонним не говорил никогда. Я изначально считал это все очень плохой затеей. Рассказывать всем подряд. Я, в отличие от моего отца, вырос на историях об армии Элледа, севойо Анха. И хорошо уже тогда знал, почему она вообще существует на Востоке.

– Все знают почему. Но только одному тебе пришло в голову, что некоторые вещи должны оставаться в тайне от посторонних?

Буря утихла так же резко, как началась, растаяла без следа, и остался только я, с растерзанным сознанием и ярким до слепоты ощущением беспомощности.

– Не только мне. Некоторые, моего возраста, думали так же. Но у нас были старшие, и мы не могли им не подчиняться. А они, видимо, слишком хотели верить, что один вид прекрасных черных Нитей может исправить любого подлеца. Настоящих причин мне уже не узнать. Но мы способны были только не рассказывать посторонним, и мы не рассказывали. Никто из тех, с кем я разделял эту точку зрения, не показал бы тем путникам, как ее увидеть. Я знаю. Они и были со мной там, в той деревне. Были готовы использовать Пустоту, чтобы уберечь ее. Но не смогли. Никто из нас не смог.

– Они шли за тобой, аккари? – Вопрос, которого я боялся больше смерти. – Добровольно сдались в плен?

Я стиснул зубы. Я не хотел говорить об этом. Никому, никогда, ни при каких обстоятельствах. Но я не посмел бы солгать, отвечая на него.

– Да, севойо, они согласились на мой план.

– Это называется – подчинились своему вейо, Найт, – холодно поправил Анха. – Твой отец, я так понимаю, к этому мгновению был уже мертв, верно?

Я болезненно поморщился и опустил голову. Знал ли я? Да, знал. Слишком хорошо. Но услышать эти слова от кого-то еще было невыносимо.

– Называй вещи своими именами, – спокойно напомнил Анха, – даже если тебе невероятно больно от подобного.

– Я не был их вейо, – с трудом выдавил я. – У нас это называлось иначе. Но, каким бы словом это ни обозначалось, да. Они пошли за тем, кому должны были подчиниться. И я не спас их.

– Горстка детей, – раздраженно произнес Анха и тяжело вздохнул. – Единственные, кто хотя бы попытался защитить ткань мироздания, – это просто горстка детей. Да еще и такую Нить. Восток иногда сводит меня с ума, даже несмотря на то что и сам я не из Элурена.

Я поднял на него глаза в полном изумлении:

– Ты считаешь, что мы все сделали правильно, севойо? – очень тихо выдохнул я.

– Вы попытались сделать все правильно, аккари, – хмуро отозвался Анха. – Глупо было бы винить детей в том, что вам недостало решимости. Но ты и те, кто пошел за тобой, – единственные, кто не предал свою Нить. Что бы там по этому поводу ни думали твои предки.

Я крепко зажмурился, пытаясь осознать, что сейчас услышал. Анха, Великий Мастер Элледа, считал, что я поступил верно. Что я попытался защитить ткань мироздания. Мы попытались. Он не винил нас в том, что не вышло, он… сочувствовал?

– Аккари Найт, – позвал Анха.

Я открыл глаза и уставился на него, полный недоверия, боли и смятения.

– Тебе я ее отдам. Мы изучим ее вместе и найдем способ безопасного обращения с черными Нитями. Обещаю. – Теперь его голос был полон тепла, исцеляющего, надежного, ободряющего. – Я вижу, что ты пытаешься ее уберечь. И верю, что в твоих руках она будет в безопасности. Позже, когда научишься защищать правильно.

– Может… – Я тяжело вздохнул, понимая, что, как бы ни был счастлив услышать подобное, должен уточнить: – Лучше, действительно, если ее никто больше не увидит? Если о ней не будут знать вовсе?

– Все равно узнают, Найт, – покачал головой Анха. – Нашла способ твоя семья – найдут и другие. И никаким богам неизвестно, кем окажутся эти другие и как предпочтут с ней взаимодействовать, открыв вновь. Как одна из школ Элледа твоя Нить будет куда в большей безопасности, чем в забвении. Потому что, если она будет известна, будут известны и правила, за которые Элурен может спросить. А если ее обретут вновь многие годы спустя после нас, еще далеко не гарантированно, что Эллед успеет до того, как все это обернется большой бедой. К тому же нам в любом случае требуется знать, что делать.

– Я приму и исполню любое твое решение, севойо, – в очередной раз повторил я, теперь с затаенной радостью от того, что мои черные Нити остаются в нашем мире. В Элледе.

– Тогда показывай, как ее можно увидеть, – мягко улыбнулся Анха. – Кстати, ты заметил, что Пустота и Разум явно зависимы друг от друга? Думаю, этот момент следует изучить подробнее.

Я принялся объяснять правила медитации. Впервые в жизни объяснял кому-то не из своей деревни, как можно уловить и почувствовать черные Нити. И впервые за многие, очень многие дни сомнений и переживаний не испытывал ни капли тревоги от того, что творю. Теперь я точно знал, что все делаю правильно. Та буря, которую я пережил, когда он узнал, что произошло, обещала безопасность моих черных Нитей в его руках. Отныне в этом вопросе я доверял мастеру даже больше, чем самому себе.

После разговора с учителем, жутко воодушевленный, я вернулся в комнату. Анха выдвинул несколько предположений по поводу взаимодействия Разума и Пустоты, выдал мне какой-то трактат о своих Нитях, поняв, что я не имею ни капли представления, о чем он говорит, и отпустил, назначив время следующей встречи. С книгой и жутко хорошим теперь настроением я поспешил заняться тем, чего требовал мастер, – изучить все-таки, что такое быстрые фиолетовые завитки и как они влияют на мироздание, чтобы хотя бы улавливать в дальнейшем суть рассуждений Анха. Разговор наш вышел тяжелым, намного тяжелее, чем я предполагал, но сейчас, после, мне стало гораздо легче. Что добавляло уверенности в том, что все происходит ровно так, как должно происходить.

Тин ждала, усевшись на подоконник в комнате. Когда я вошел, она подалась вперед, встревоженно вглядываясь мне в лицо:

– Как все прошло?

– Подслушать не удалось? – ехидно улыбнулся я. – Или ты, в отличие от Рицико, предпочитаешь избегать этого метода?

– Гораздо чаще, чем он, его использую, – весело отозвалась Тин. – Но не в случае с Анха. Во-первых, я не самоубийца, а во-вторых… Великому Мастеру и так хватает Рицико и некоторых его поступков. Как бы я ни уважала дядю.

– Я пока не заметил каких-то особенно неправильных поступков от Рицико. – Я, дернув плечом, подошел к столу и бережно положил трактат. – Тем более в отношении Анха. Хоть и знаю их обоих немногим больше недели, кажется, Рицико вообще на подобное не способен.

– Нет, конечно. – Тин тряхнула головой. – Просто они переживают друг за друга. А если начнут переживать еще и за меня, к тому же по причине, что один из них захочет меня прикончить, это будет уже перебор, не думаешь?