Мария Вилонова - Дети Нитей. Эллед

Анха, выслушав доклад, задал несколько уточняющих вопросов и полностью одобрил идею с названием школы. А после, видимо, уловив мой восторг, слегка, по-доброму поиронизировал надо мной и моей, как он сказал, любовью выдавать информацию по частям и с неохотой. И снова сравнил с хэдденами. Но они мне нравились, особенно после того как в жизни появилась неугомонная, но совершенно теперь для меня незаменимая Тин. Я уже смирился, что она всегда будет рядом, со своей немного странной заботой и искренними попытками помочь, с нашим обоюдным стремлением то ли передразнивать, то ли походить на Анха и Рицико, с нашими старыми секретами, которые мы замечали друг в друге, но не собирались интересоваться ими. Я просто радовался, правда, что у меня есть она. Что будут и остальные, те, кого я еще не знаю, но с кем мне и предстоит защищать ткань мироздания и собственную Нить. Странно было бы грустить от того, что у тебя есть друг. Или вот-вот должны появиться еще друзья. Я очень верил, что появятся, очень ждал этого. И уже невероятно, до безумия любил Элурен и Эллед за то, что они мне все это дают.

Это был самый необычный октябрь в моей жизни. Серьезно. Здесь было непривычным и новым все, что происходит. Все, что я делаю. Все, что меня окружает. Даже погода – и та, кажется, с упорным постоянством пыталась удивить. Яркое теплое солнце и холодные дожди, длинные, пасмурные, морозные дни, ледяные ветра, сильные и бесконечные. В моей комнате, как оказалось, была печь. Небольшой совсем, крошечный очаг, на который изначально я не обратил никакого внимания. Теперь же оценил по достоинству, быстро научился топить и очень полюбил этим заниматься.

Днями напролет я сидел за столом, изучая трактат о магии Разума, а когда голова окончательно прекращала воспринимать любую информацию о Нитях, рисовал, если шел дождь, или тащил Тин гулять, если погода была приятной. Я понимал, что мое настоящее обучение еще не началось. Понимал, что начнется оно с основания школы, с согласия короля. И ждал, наслаждаясь свободной еще жизнью. Я не представлял, что значит быть элледом, магом-воином королевства, но догадывался, что со временем и свободой все окажется немного печальнее, чем сейчас. Но я ждал этого. С нетерпением, если честно.

В середине октября, ветреным, пасмурным днем я снова сидел за столом, продираясь сквозь тайны Нитей Разума, когда голос Тин сообщил:

– Найт, Великий Мастер хочет тебя видеть.

К подобному способу общения девчонки я уже привык. Даже жалел немного, что не могу отвечать ей тем же. Но вот то, что Тин таким образом станет вызывать меня к Анха, не ожидал. Вздохнув, я отложил свои записи, закрыл трактат и нехотя вышел из комнаты. В коридорах башни было намного холоднее, чем мне представлялось нормальным. Я начинал слегка опасаться того, что будет, когда придет тот самый декабрьский буран, которым пугала меня когда-то Тинэко.

Анха ждал вместе с Рицико и Тин. Мастер за столом, хэдден сидел напротив, вполоборота к двери, его ученица стояла у него за правым плечом. Все трое очень довольные, хоть и пытались сохранять на лицах серьезность. Ну, какое-то ее подобие.

– А вот и старший ученик Мейедена, – приветствовал меня Анха.

Я радостно улыбнулся в ответ:

– Король позволил основать школу?

– С сегодняшнего дня, – весело отозвался Рицико, – школ в Элледе шесть. Теперь можешь дать клятву своей, Найт.

Анха предупреждал об этом ранее. О том, что он пока не требует с меня клятву верности, так как к Ассадену я, решив изучать Пустоту, отношения не имел и иметь не буду. И обещание свое Элледу и Элурену я должен давать в тот момент, когда моя школа уже появится. То есть сейчас. Низко поклонившись, я с максимальной искренностью произнес:

– Великий Мастер Анха, я клянусь служить и защищать королевство Элурен, Великий Дом Эллед и… – я на секунду прикрыл глаза и с невероятным счастьем закончил: – Школу Мейеден. Оберегать ткань мироздания и Нити Пустоты по слову своего Великого Мастера и воле короля Торуса.

Краем глаза я заметил, как Тин одними губами повторяет за мной слова клятвы, только названия школы и Нитей у нее вышли немного иначе. Я выпрямился, даже не пытаясь сдержать широкой улыбки. Рицико и Анха с довольными усмешками смотрели на меня.

– Поздравляю, аккари Найт, – как-то очень тепло сказал мне мой уже совсем точно учитель.

– Спасибо… орэ Анха. – А я думал, что уже не могу улыбаться шире прежнего.

Тин с любопытством на меня глянула. Рицико же, решив не дожидаться более подходящего момента, насмешливо сказал:

– Еще одно новое обращение? Я только свыкся с вашими аккари и севойо.

– Это значит учитель, – отозвался Анха с иронией. – Мог бы и сам догадаться, Рицико.

– Мог бы, – весело согласился хэдден. – Но иногда проще спросить. Как думаешь, не стоило бы нам отметить событие? С нашими старшими учениками. Не каждый день в Элледе появляются новые школы.

Мы с Тин обменялись короткими радостными взглядами, хотя оба сильно подозревали, что сейчас Анха вновь произнесет свое «брат королевы» и знакомиться с собственным отрядом будущих защитников ткани мироздания мне придется, отлавливая их по одному в башнях Элледа. Я прекрасно понимал, зачем подобное предлагает Рицико. Он просто волновался за Тин и хотел, чтобы, когда она окажется за границами королевства, рядом с ней были люди, которые знают друг друга максимально хорошо и так же прекрасно друг другу доверяют. Потому и первую встречу с шестым, самым непонятным и непривычным из них, которого, в представлении остальных, и быть-то не может вовсе, хотел обеспечить в неформальных и расслабленных обстоятельствах. Для облегчения поиска общего языка. Но вот у Великого Мастера, наверное, имелись несколько иные представления о том, каким образом следует достигать общности и единства будущих защитников Элледа.

– Хорошая идея, Рицико, – неожиданно согласился Анха. – Думаю, стоит отметить такой важный день. Сегодня вечером.

То ли мастер, уловив нашу обоюдную радость от предложения, решил немного подыграть, то ли почуял что-то еще за несколько хитрым взглядом своей будущей хэдденской смены и предпочел контролировать процесс, пока Тин не решила, в случае отказа, отметить такое событие самостоятельно. Я не всегда понимал, почему Тинэко в некоторые моменты не останавливают насильно, заставляя все-таки подчиняться регламентам. Ей многое, даже слишком многое было позволено здесь, в Элледе. В моей деревне подобного бы не простили и не поняли. С другой стороны, не уверен, что нынешних мастеров и самих когда-то старались остановить их учителя. Зато теперь мы имели величайших защитников ткани мироздания, пример для подражания и силу, равной которой на Востоке не существовало. Так что, думаю, в таких вопросах им можно доверять.