Мария Вилонова - Дети Нитей. Эллед

Тин искренне наслаждалась происходящим, кидала на меня изредка короткие взгляды, явно мечтая выяснить, что я по поводу всего этого думаю, и, кажется, была счастлива. Я иронично поглядывал на девчонку, но от шуточек на этот раз воздержался, и просто радовался за нее. Кажется, момента моего знакомства с остальными старшими учениками Тинэко ждала и переживала о нем не меньше, чем я.

Уже ночью, когда мы с Шааном шли в комнаты, я поделился с ассаденом своим наблюдением, понимая, что он-то точно уловил эмоции Тин.

– Ей это до ужаса важно, – сказал Шаан. – Она мечтает защищать ткань мироздания, Найт. Никто из нас так сильно не хочет оказаться за границами королевства, как Тин. Она выросла, видя перед собой пример дружбы Анха, Рицико и остальных, конечно, ей хочется так же. Ну и рассказы о Вейноре и ее отце, естественно, куда без этого.

Заметив мой удивленный взгляд, ассаден печально пояснил:

– Ее отец герой тут, в Элурене. Посмертно, к сожалению. Тин очень хочется доказать, что она похожа на него, к тому же она слышит огромное число рассказов об отцовской доблести, в основном от Вейнора, его лучшего друга, на них она выросла. Ну а Рицико говорит о них обоих сразу, что тоже добавляет Тин решимости быть не хуже. А теперь представь, что она почувствовала, когда в такую бешеную смесь тяги к подвигам, желанию служить личным идеалам и стремления показать себя попала информация о новой, шестой Нити мироздания. Теперь-то она точно будет соответствовать образу отца, раз впервые в истории именно ей выпал шанс вести в бой не пятерых, а целых шестерых мастеров, правильно?

– Надеюсь, мы ее не подведем, – хмыкнул я. – Только я предпочел бы формулировку «будущих мастеров». Я их знаю совсем недолго, но уже не представляю Эллед без любого. Особенно без Анха, – добавил я и несколько опасливо покосился на человека, который так же как Тин, предпочитал не вспоминать о некоторых своих кровных узах.

– Не ты один, – усмехнулся Шаан.

Он немного помолчал, то ли анализируя мои нынешние эмоции, то ли размышляя о том, следует ли говорить мне некоторые вещи, но в итоге все-таки добавил:

– Не только Тин мечтает соответствовать образу отца, Найт. Если хочешь знать. Мне просто повезло больше, я знаком со своим лично.

– И можешь у него учиться. – Я улыбнулся.

– Ты быстро улавливаешь смысл, – весело отозвался Шаан.

Мы простились, и я с огромным удовольствием упал на кровать, счастливый и вымотанный. Из состояния блаженного покоя меня вырвал голос Тин, мрачно заявивший в пустоте комнаты:

– Если расскажешь кому-нибудь то, что услышал от Шаана, будущих мастеров опять станет пятеро, аккари Найт.

– Мы уже договаривались, в моей верности ты можешь не сомневаться, будущий мастер Хэддена, – спокойно напомнил я.

С минуту прислушиваясь к тишине, я гадал, стала ли Тин дожидаться ответа или выпустила Нити сразу, как высказала все, что думала по поводу моего любопытства. Я уже почти решил, что завтра с утра придется повторить ей то же самое, когда вновь услышал ее голос, теперь теплый и даже с легкими нотками благодарности:

– Я не сомневаюсь, Найт. Спокойной ночи.

Я отвернулся к стене и закрыл глаза. Но почему-то не мог заставить себя прекратить улыбаться.

Дни до следующей своей встречи с Анха я провел в компании Шаана. Ассаден рассказывал о Нитях Разума куда более понятно и захватывающе, чем тяжелый для восприятия трактат, так что я увлекся в итоге идеей выяснить, что связывает мою Пустоту с его Разумом. Шаан этой идеей увлекся также, и я обещал посвятить его во все подробности происходящего, в которые позволит учитель. Подобное ассаден принял легко и без возмущения, что за откровенность следует платить откровенностью, а сам он разрешения у Анха ни на что не спрашивал. А я невольно задумался о том, способна ли оказалась бы на такое Тин. Почему-то мне представлялось, что нет. С другой стороны, ее действительно совершенно не интересовали чужие Нити. Вопросов о Пустоте я от нее не услышал ни разу. Видимо, Тин вполне достаточно было бы того, что я научусь их плести ровно так, как требует ткань мироздания, но для этого у меня был учитель. А уж Анха она доверяла явно безоговорочно.

Сама Тинэко продолжала пребывать в моей новой жизни как ее бессменный и постоянный элемент. Теперь к ней присоединились и остальные. Чаще всего мы собирались вместе за ужином, и я начал догадываться, откуда изначально взялось такое горячее любопытство от будущих мастеров по поводу моей персоны. Судя по всему, совместные прогулки или вечера в тавернах города были для них чем-то обыденным и привычным, и они просто не могли понять, откуда и для чего взялся человек, отобравший у Тин все то время, которое она обычно проводила с ними. Сейчас правду они уже знали и, мне хотелось верить, радовались моему присутствию в их компании. По крайней мере, причин предполагать иное у меня не возникало.

Помимо лекций Шаана и приятных вечеров в обществе пятерых новых друзей мне прибавилось и другое занятие. Элледы предпочитают защищать ткань мироздания не магией единой, так что и мне требовалось научиться владеть оружием. Об этом намекнул снова Шаан, после чего, довольно скептично оглядев, предложил присоединиться к нему на тренировках. Приглашение я принял сразу же, с огромным удовольствием, избрал себе длинный одноручный меч, как у самого ассадена, и приступил к изучению еще одной важной дисциплины.

В подобном\ интересном, хоть и изнуряющем режиме я провел неделю после основания школы. И спешил теперь по еще более холодным коридорам на встречу с Анха. В кабинете мастера я встретился с Шааном, который, видно, только что завершил свой собственный урок. Мы бросили друг на друга быстрые насмешливые взгляды и обменялись короткими, полными той же иронии поклонами. Краем глаза я успел заметить довольную улыбку мастера, внимательно наблюдавшего за встречей своих старших учеников. Шаан весело усмехнулся и быстро вышел за дверь. Когда я посмотрел на учителя, он снова был полон серьезности и сосредоточенности, но все же, пригласив садиться, заметил:

– Рад, что вы нашли общий язык.

– Шаан помогает мне разобраться с Нитями Разума, севойо, – признался я. – Без него мне было бы намного труднее.

– Он, видимо, спрашивал и о Пустоте? – поинтересовался Анха без каких-либо эмоций.

– Почти нет, севойо. – Я покачал головой и тихо добавил: – Но мне было бы интересно обсудить с ним взаимодействие наших Нитей. Уверен, и ему тоже.

Анха смерил меня очень насмешливым взглядом. К подобному выражению глаз, полному скрытой улыбки и великой иронии, я уже привык. Неудивительно, в общем, учитывая, как много времени я последние недели проводил в обществе мастера или его сына, у которого уж в этом-то точно выходило полностью соответствовать образу отца.