Алексей Нужа - Врата духа

Мимо нее пропорхнула группа еще совсем юных особ в светло-серых платьях. Они о чем-то весело щебетали, но при виде Сельмы притихли, а улыбки их приобрели тон насмешливости. И практически каждая, проходя мимо девушки, рассматривали ее с неприкрытым любопытством. Все они были младше Сельмы, но при этом она, ловя на себе их взгляды, ощущала себя еще совсем юной глупой девчонкой. Пытаясь не подавать виду, что смущена Сельма заторопилась через площадку к большим арочным дверям Цитадели. Те были распахнуты створками внутрь, впуская лучи света в цитадель. Выступающая каменная арка, очерчивающая двери, была украшена барельефами в виде людей, стоявших на коленях. С левой стороны была изображена женщина, а с правой мужчина. Оба тянулись руками к шару, объятому язычками пламени и венчавшему стрельчатый верх арки. Искусство резчика отлично передало черты одежд и лиц людей, а также шара, увековеченных в белом мраморе. Сельма, стараясь не смотреть по сторонам, быстро пересекла площадку и добралась до арочного входа. Вблизи он оказался еще больше, чем выглядел издалека. Широкий, в высоту два человеческих роста, проход с массивными украшенными рельефной резьбой двустворчатыми дверьми на каждой из которых были изображены те же мужчина и женщина, что и окаймлявший арку выступ с барельефами. Вход никто не охранял, и Сельма спокойно скользнула внутрь, вступая в огромный овальный зал. У девушки перехватило дыхание, когда она посмотрела вверх и поняла, что не видит потолка, ибо зал уходил пустотой к самому пику Цитадели. Витая лестница, огороженная высокими мраморными перилами, и напоминавшая собой свернувшуюся кольцом змею, обвившую по кругу внутренние стены Цитадели от низа до терявшегося в высоте потолка, вела ко множеству ярусов Цитадели. У Сельмы на мгновение закружилась голова и она опустила взгляд уставившись на разноцветный мозаичный пол. Казалось, будто кто-то разбил тысячи цветных ваз, а затем рассыпав по полу, собрал из них причудливую мозаику. Взглянув дальше, Сельма поняла, что стоит на самом краешке одного из синих усиков пламени, что тянулись в разные стороны от большого красного шара выложенного по центру зала. Тот же знак, что на створках и арке, поняла девушка, с интересом рассматривая отходящие от красного шара лучи больше похожие на пляшущие языки пламени. Они играли сотнями оттенков бликую в потоках света, отбрасываемого многочисленными лампами, кругом расположенными вдоль каждого яруса Цитадели.

Звонкий женский голос, спросивший ее о чем-то на незнакомом ей языке, очень похожим на тот, что употребляли жители города-государства Иритаски, заставил Сельму вздрогнуть и отвлечься от созерцания величественной красоты внутреннего убранства Цитадели. Она испуганно воззрилась на стоявшую в шагах пяти от нее женщину, сверлившую ее строгим взглядом своих светло-зеленых глаз. На незнакомке было длинное в пол платье зеленого цвета в тон глазам с короткими по локоть рукавами украшенными кружевами и неглубоким лифом, лишь слегка обнажавшим самый верх чуть округлых грудей.

– Я… я, – Сельма только сейчас поняла как сильно у нее пересохло во рту, а язык словно бы окаменел и с трудом двигался во рту. – Я Сельма, – наконец выдавила она из себя понимая, что женщину интересовало скорее не ее имя, а то, что Сельма здесь делает.

– Хешшинка, да? – с сильным акцентом вдруг спросила ее женщина, двумя руками подбирая подол платья так, что окрылись округлые носы ее зеленых в цвет платья туфель, после чего сделала пару шагов в сторону Сельмы. Женщина остановилась в шаге от нее и склонив на бок голову с любопытством уставилась на Сельму. Она была симпатична, и ее даже можно было назвать красивой, если бы не портивший все длинный с горбинкой нос, придававший ей сходство с птицей. Женщина раздраженно поджала губы похоже поняв, что Сельма не собирается ей отвечать. Девушка конечно же хотела ответить, но почему-то не смогла вымолвить ни слова. Чуть встряхнув головой так, что колыхнулись собранные в шар на затылке светлые с вкраплением темных прядей волосы, женщина сложила на груди руки и воззрилась на девушку глядя на нее сверху вниз, несмотря на то что Сельма была на пол-ладони выше нее.

– Все уроженцы Хешшина мрачны и молчаливы, не так ли? – спросила женщина, тщательно подбирая слова. – Как по мне так вы… как же это будет, а вот, грубы и не образованы. И язык у вас тоже варварский. Но это же не твоя вина, что ты родилась в столь мрачном краю, правда? Так что ты здесь забыла дитя? Если вход в цитадель распахнут это не значит, что каждый может войти и глазеть на его, хм, как же это по-вашему…, – она пробормотала что-то себе под нос на своем языке, видимо подбирая значение к нужному слову, – о, вспомнила, великолепие, – наконец спохватилась она.

Несмотря на сильный акцент женщина говорила на родном языке Сельмы достаточно хорошо и как предполагала девушка вспоминала произношение слов специально дабы подчеркнуть свое пренебрежение к языку Хешшина.

– Я просто… я, – Сельма, набравшись духу, выпалила. – Я прибыла в Цитадель духа, чтобы пройти обучение. Я желаю говорить с духами.

Возникшее на лице женщины удивление тут же сменилось насмешливым выражением и в какой-то момент Сельме показалась, что та сейчас рассмеется, но женщина лишь приглушенно хмыкнула, пристально осматривая девушку с ног до головы.

– Каждый может попробовать заявиться в цитадель и сказать, что желает обучаться здесь, но не каждый девочка будет принят сюда. Тем более если ты уроженка Хешшина. С такими как ты есть, – она на мгновение замолчала, словно раздумывая что ей сказать дальше, – некоторые проблемы. Вы не совсем открыты… Впрочем неважно. Все что тебе нужно знать так это то, что вступить в ряды слушателей Цитадели духа не так-то легко. Не каждому это удается, а уж хешшинцу и того реже. Твоих соотечественников в Цитадели не так много, и они редко добиваются больших высот. Правда есть и исключения, – последние слова она произнесла с явным неудовольствием. – С чего ты взяла, что достойна вступить в ряды слушателей нашей обители? – спросила она настойчивым, не терпящим промедления, голосом.

– Я думаю, что обладаю для этого некоторыми талантами, – твердо ответила Сельма, наконец обретая уверенность и придавая своему голосу ту мрачность и решительность, с которой обычно привыкли изъясняться ее соотечественники. Девушку оскорбило то, что женщина назвала ее девочкой, словно Сельма была неразумным ребенком, хотя она, не так давно, разменяла двадцать третий год и, если бы не ее особый дар и не разрешение матери покинуть отчий дом и отправиться на обучение в Цитадель, ее бы уже давно выдали замуж. Именно после того, как ее назвали девчонкой, к Сельме вернулась решимость. Она явилась сюда не для того, чтобы тут же сдаться и отступить от своей цели. Она прибыла в Цитадель чтобы учиться. Это было ее мечтой последние годы, и она сделает все чтобы она осуществилась. Женщина вздернула похожий на птичий нос кверху явно оскорбленная и удивленная столь дерзким ответом и уже собиралась что-то сказать, но ей не дали этого сделать.