Поль Монтер - Трясина

Но, к досадному удивлению парня, их проводили не в амбар на хозяйственном дворе, а развели по разным комнатам, отведённым для прислуги. Не успел он и слова сказать, как лакей, состроив брезгливую гримасу, проронил:

– Здесь не ночлежка для бродяг, сеньор циркач. И вповалку не спят даже слуги. Неужто огромный детина, ростом с колокольню, боится почивать без папочки? Или опасается лишиться невинности, полёживая в постели без присмотру? – язвительно прибавил он.

– Иди ты к дьяволу! – раздражённо бросил Марсель. – Если я и опасаюсь, то всего лишь не сдержаться и смазать по твоей напудренной роже.

Лакей рассмеялся и, поставив свечу на комод, взмахнул рукой.

– Сладких снов, досточтимый сеньор голодранец. Уверен, что ночёвка под крышей господского дома станет самым ярким воспоминанием в твоей жалкой жизни.

Он шмыгнул за дверь раньше, чем гость успел разразиться бранью. Клинок хмуро огляделся по сторонам. Как ни крути, но комнатка действительно была довольно уютной. Несмотря на скромное убранство, добротная кровать, крытая покрывалом из перкаля, крепкий стул и комод с медным подсвечником вызвали у Марселя уважительное одобрение. Сказать откровенно, в хорошей постели он не спал со времени своего побега от мамаши Журден. Да и то, его деревенское ложе было куда проще. Он неторопливо стянул влажную рубаху и швырнул её на стул. Но поразмыслив, аккуратно повесил её на спинку стула в надежде просушить к утру. Он с размаху опустился на кровать, приятно подивившись мягкой перине, и снял высокие сапоги. Чёрт возьми, как приятно расстаться с одеждой в тепле! Да, за долгие годы скитаний он привык к холоду, сырости и жёстким колючим тюфякам, набитым слежавшейся соломой. И внезапная возможность провести ночь в столь уютном месте доставила ему искреннее удовольствие. Марсель стянул штаны до середины бёдер, но внезапно его охватило странное чувство, словно он в комнате не один и за ним наблюдают. Погасив свечу, он наконец разделся донага и с наслаждением забрался в кровать. Едва опустив голову на подушку, он внезапно вспомнил, что впервые засыпает без Катарины. Экая досада, что она сейчас не рядом с ним. Вот было бы славно прижаться друг к другу под тёплым шерстяным одеялом.

Мысль, что бедняжка коротает ночь в амбаре, накрывшись старой накидкой и шалью, искренне расстроила парня, но усталость взяла своё и спустя пару минут он погрузился в сон. В блаженной неге от мягкой постели и уютного тепла, Марсель вдруг ощутил лёгкое прикосновение. Не открывая глаз, он повернулся на бок и пробормотал:

– Ангелочек… ах, Кати, как хорошо, что ты здесь…

Но стоило ему приникнуть к воображаемой возлюбленной, как он почувствовал аромат вербены с хищной ноткой мускуса. Парень отпрянул и отшвырнул одеяло, пытаясь разглядеть непрошеную гостью. В оконце, под самым потолком едва пробивался лунный свет, но его хватило, чтобы увидеть женщину с тёмными распущенными волосами.

– Вот дьявол! Кого ещё принесло? – ошарашенно воскликнул он.

– О, храбрый метатель кинжалов обезумел со страху, оказавшись в постели с дамой? – раздался приглушённый насмешливый голос.

– Хотел бы я посмотреть на тебя, красотка, если бы ты улеглась спать одна, а проснулась с незнакомцем, – возмущённо ответил Марсель. – Ну и повадки у слуг в этом доме. Остаётся пожалеть мадам хозяйку. Лакей, наглый напыщенный индюк, а горничные, видно, совсем не помышляют о скромности. Если готовы прыгнуть в постель случайного гостя.

Женщина тихо рассмеялась.

– Вот неожиданность. Оказывается, малыш циркач наделён добродетелью и скромен, словно послушник.

– Сделай милость, дай мне поспать, – ворчливо буркнул Клинок. – Надеюсь, ты знаешь, где дверь. Или тебе дать пинка, чтобы ты не сбилась с дороги?

– Ну хватит тратить время на пустую болтовню, иди ко мне… – проворковала незнакомка, подавшись вперёд и, закинув руки за его шею, приникла к его губам в поцелуе. Марсель схватил её за обнажённые плечи и грубо оттолкнул.

– Вот надоедливая шлюха! Да оставишь ты меня в покое?! Неужели до сих пор не поняла, что я тебя не хочу?

– Попридержи язык, юный наглец. И обращайся повежливей, как и положено простолюдину с сеньорой, – надменно бросила женщина. – В своём доме я вольна делать, что захочу и с кем захочу!

– Силы небесные! – парень соскочил с кровати и, прикрыв бёдра покрывалом, уставился на гостью.

– Хватит изображать оробевшую невинность, представление зашло слишком далеко. Если будешь умником, я позабуду твой непочтительный тон. Давай, красавчик, прояви пылкость и получишь вдвойне больше обещанной платы. А ко всему, ты познаешь утончённые любовные игры, что прежде были тебе недоступны. Мог ли ты хотя бы в грёзах вообразить рядом такую обольстительную даму? – графиня стянула батистовую сорочку с плеч, обнажив грудь, и посмотрела на юношу из-под полуприкрытых глаз.

Марселя охватила злость. Чёрт возьми, с ним обращаются как с продажной девицей. И желая отомстить за унижение и ударить противника как можно больнее, он открыто и дерзко окинул женщину оценивающим взглядом и растянул губы в ухмылке:

– На вашем месте, хозяйка, стоило надеть сорочку вовсе без выреза. Уверен, что в глухом платье вы смотритесь куда соблазнительней.

Антуанетта задохнулась от удивления: она ждала, что парень потеряет голову или вновь начнёт браниться и перечить. Но уж никак не такой дерзкой выходки. Графиня застыла на месте, не в силах придумать достойный ответ. А Марсель, тотчас поняв, что попал в яблочко и, желая насладиться сполна, продолжил:

– Мда, примите моё сочувствие, хозяйка. Видимо, дела ваши так плохи, что вы готовы ночью пробираться в комнаты прислуги, в надежде получить хоть каплю случайной любви. Даже от простого бродячего циркача.

Лицо Антуанетты скривилось от ярости, она одним прыжком подскочила к парню, замахнувшись для пощёчины. Но Клинок ловко перехватил её руку и сжал тонкое запястье со всей силы. Он насмешливо смотрел женщине прямо в глаза. Графиня тяжело дышала, на лбу выступил пот. Мысль показать свою власть и буквально расцарапать лицо этому неучтивому наглецу внезапно сменилась непреодолимым желанием. Близость его обнажённого тела совершенно лишила Антуанетту сил. Она ещё тешила себя слабой надеждой, что юноша попросту придал любовному свиданию некую игру и старается распалить себя сильнее. Сказать откровенно, его грубость ещё больше возбуждала избалованную даму. И, опустив глаза, графиня попыталась прижаться к нему. Возможность ощутить его тело всей кожей сводила её с ума.

– Да отстаньте от меня, в конце концов! – рявкнул Марсель. – Чёрт возьми, потаскухи менее навязчивы, чем вы! – он грубо тряхнул её за плечи и отшвырнул от себя. Антуанетта отлетела прямо к кровати, больно ударившись плечом об опору балдахина. Женщина побледнела, словно вся кровь разом отхлынула от её лица. Глаза сверкнули мрачным огнём, рот свело судорогой.