Павел Тен - Ключники. Открытые миры

– Извини, на ночь тебе придётся остаться здесь. Вернуться назад мы сегодня не сможем, так что уж не обессудь. Условия у меня как у грызуна, тесновато. Гостей не люблю. К тому же. Хе-хе… На такой шикарной кровати ты ещё не спал, это шкуры белого полярного медведя и его заклятого врага – полярного снежного барсука, – с важностью в голосе заявил торговец.

– Про полярных медведей я читал, а вот про полярного снежного барсука слышу впервые.

Призадумался мальчик.

– Так это и не удивительно, ты сейчас не на своём привычном земляном шарике. Мы в стране Снежных Ледяных Гор, – с явной гордостью возвестила Крыса. – Всё, хватит болтать, ложись спать. Завтра будет раннее утро, да и у меня есть ещё дела, – снова заворчала крыса.

– Можно один вопрос: почему ты назвал меня Ключником? – не спрашивая разрешения, поинтересовался мальчик.

– Все ответы и вопросы завтра утром, мне пора по делам. Вот, возьми на сон грядущий.

Заявил Заннуто и протянул к Паше лапу, на вытянутой ладошке лежал знакомый кедровый орешек.

– Не знаю, зачем, но твои добрые белочки вытащили его из той шишки, что дали тебе. Посмотрим, кто из нас врёт. Хе-хе… Знаешь, как пользоваться?

Паша молча взял орешек и разгрыз его вместе со скорлупой. Ядрышко оказалось горьковатым, по сравнению с предыдущими семечками. Сразу же возникло желание запить горечь, а потом снова завалить вопросами Заннуто. Только силы начали покидать его очень быстро, сон смаривал и тянул немедленно завернуться в меха. Паша забыл, как быстро действуют кедровые орешки. Не тратя времени, он забрался на свою импровизированную кровать и зарылся в шкуры. Они оказались очень мягкими и тёплыми. Не успев по-настоящему понежиться в уютном ложе, он мгновенно провалился в сон.

Заннуто ненадолго задержался над уснувшим мальчиком. Заботливо поправив шкуру барсука, он укрыл Пашу с головой. Убедившись, что мальчик погрузился в крепкий сон, крыса направилась в самый тёмный угол пещеры. В кромешной тьме крыса наощупь перебрала камушки на полках, нависающих на стене. Вынимая те из них, что казались Заннуто необходимыми, он аккуратно вставлял их в едва различимые небольшие пазы, вырезанные по обе стороны угла. Заполнив все пустые ячейки, крыса чуть отстранилась назад. Тут же часть стены пришла в движение и провалилась в глубь ледяной скалы. Тайная дверь, быстро убегая, образовала за собой прямоугольный проход. Чем длиннее становился проём, тем сильнее бил в нём свет. Яркое освещение резко било в глаза, принося неудобство крысе. Она, щурясь и прикрывая морду лапой, быстро последовала за удаляющейся панелью. Мальчик спал крепко и не мог видеть, как в пещерке появился и через некоторое время исчез потайной выход. Перед его взором бил свет земного освещения…

Московские лесопарки, вырванные железобетоном из живого массива лесов и окружённые дорогами со строениями, усилиями людей превратились в удобные уголки для отдыха. И всё же, несмотря на все старания человека, они не утратили древнюю таинственную ауру свободного и естественного волшебства. Заставляя обитателей каменных джунглей восторгаться силой природы и находить утешение под кронами деревьев. Особенно любимый москвичами Битцевский парк, за свою сохранённую первозданность он в любую погоду и время года вдохновлял горожан на пешие прогулки и пробежки по нему. В его владениях почти не найти асфальтированных тротуаров, красивого и яркого освещения, лишь нахоженные и утоптанные тропинки с деревянными мостиками и лесенками.

Паша узнал очертания родного парка с первого взгляда. Вдохнув приятный запах прелой листвы, тепло улыбнулся. Ему было хорошо знакомо место, куда перенёс его орешек. Начало грунтовой дорожки, убегающей вглубь леса от автобусной остановки на Севастопольском проспекте. В это время на городских улицах уже совсем стемнело и всё освещение работало в полную силу. Широкий проспект огнями высоких фонарей, будто пограничная линия, разделял город и лес многополосной колеёй. Ночью разрыв между каменным и лесным массивом становился не таким размытым, как днём. Из сумерек на границе лесного царства проспект напоминал Паше вытянутую сцену, залитую огнями ярких софитов. Мужчину лет сорока, быстро пересекающего дорогу, Паша опознал сразу. Он безмолвно наблюдал, как папа преодолел последний освещённый участок и пронёсся по тропинке мимо него. Мужчина, не обратив на сына никакого внимания, широкими шагами направился прямиком в чащу леса. Мальчик, не раздумывая, побежал следом за ним. Только погрузившись в парк, Паша осознал, насколько сильно был освещён городской проспект. Его глаза едва улавливали коварные корешки под ногами. Они всё время норовили поймать его за ногу, превращая ухоженную днём тропу в полосу с препятствиями ночью. Лишь редкие белые пятна снега, лежащие местами под деревьями, отражали свет луны и слегка рассеивали глухую тьму. Ветер, порывами сносивший с ног в городе, в лесу успокоился. Пробираясь сквозь ветви, он мягко шевелил их, разнося вокруг лёгкий шёпот. Полумрак и разговор ветра не пугали мальчика, а наоборот, успокаивали и согревали. Отец двигался впереди уверенно, легко ориентируясь в темноте, он всё дальше удалялся от городских улиц. Вскоре уже пропал шум машин, преследующий москвичей повсюду и круглосуточно. Продвинувшись ещё немного вглубь леса, они свернули с нахоженной тропы, дальше прокладывая путь по грязи и снегу. Папа, не обращая внимания на неприятную жижу, забивающуюся в туфли и налипающую на брюки, шёл, не сворачивая, вперёд. Остановился он вдалеке от прогулочных маршрутов перед большим холмом из корней, веток и глины. Скинув светлое пальто прямо на землю, он извлёк из его карманов раскладной нож. Выбрав пять стволов вокруг холма, он с помощью ножа оставлял на каждом из них едва различимые знаки. Лесная тьма не мешала работе отца, он не спеша переходил от одного дерева к другому. Только сейчас у Паши появилась возможность разглядеть папу получше, в первую очередь ему бросилась в глаза разорванная одежда на нём. Пиджак на уровне груди был располосован на длинные широкие ленты, чуть меньше были испорчены брюки. Пальто, лежащее в грязи, выглядело не лучше пиджака. В остальном ничто не выдало в отце волнения и беспокойства. Его сосредоточенное лицо и плавные движения наводили на мысль, что папа совершал загадочный ритуал осознанно и спокойно. Покончив с резьбой по дереву, он вернулся к пальто и извлёк из карманов бутылёк, напоминающий флакон от духов. Сделав порез на пальце, он выдавил из ранки несколько капель крови во флакон. Сильно выдохнув три раза подряд, так он всегда поступал, набираясь духом перед очередным восхождением на скалу или перед съездом на лыжах с горы, папа достал из кармана брюк носовой платок. Бережно развернув его, он извлёк небольшую жемчужину. Она тоже отправилась во флакон, сразу же яркая вспышка света ослепила Пашу. Ничуть не смутившись и не щурясь от бьющих из бутылька лучей, отец равномерно полил холм светящейся жидкостью. Секунды три ничего не происходило, на третий удар Пашиного сердца холм охватило пламенем. Огонь полностью залил жёлтыми языками всю поверхность возвышенности, озарив поляну. Вначале пламя поднималось ровным столбом вверх, а набрав силы, стало равномерно расползаться по кругу. В городских парках вы обычно не наблюдаете буйство животного мира, но когда вспыхнул холм, природа лишний раз доказала Паше, насколько люди глухи и слепы по отношению к ней. Огромное разнообразие лесной фауны повылезало из нор и укрытий, в спешке покидая опасную зону. Две рыжие лисицы, несколько зайцев, множество мышей и крыс в сопровождении разнообразных птиц сломя головы проносились мимо Паши. Кто, огибая его, словно дерево, а кто-то, нещадно оттаптывая ему ноги. Не удалялись только любопытные белочки с разноцветными блестящими шубками. Дрожа от волнения, они пристально вглядывались в происходящее немигающими глазами. Огонь, за это время достигнув вверху невидимого предела, замер в форме перевёрнутого стакана. Уперевшись в невидимый барьер, пламя решило прощупать пространство вокруг себя. Расползаясь вширь у основания, оно создавало бушующие полы, как у цилиндра. Медленно подкрадываясь к отцу, огненная стихия съедала всё вокруг холма. Исчезали части деревьев, испарялся снег, мир стирался ненасытным огненным ластиком. Не прикасался он только к человеку, даже снег на его ботинках не таял. Дождавшись, когда первые горячие языки коснутся носков его ботинок, папа, встряхнув плечами, сделал шаг в сторону холма. Неожиданно дунувший лёгкий ветерок со стороны дороги, проносясь сквозь ветви, ворвался в огненный столб. Порыв нарушил магический ритуал и заставил мужчину замереть на месте. Паша вдруг вздрогнул от неожиданности. Ветер принёс с собой возглас испуганного мальчика, в котором мальчик узнал свой голос и давно забытые слова: