Елена Свиридова - Легенда Арагона

– Спасибо тебе, Хосе. Я бы рада, но не могу оставить Хесуса, Луиса и Хайме. Им без меня придётся туго.

– Да, это так, – вздохнул Хосе. – Ну, ладно, сестричка, если что-нибудь будет нужно, не стесняйся к нам обращаться – всегда поможем.

– Спасибо, – ещё раз поблагодарила Инес. – Значит, тебя можно считать братом?

– Ну, конечно! Я тебе уже полчаса об этом твержу.

– Тогда я тебя поцелую.

Молодые люди со смехом обнялись.

– Я пойду, сестрёнка, – сказал Хосе, – а то сейчас выскочит твоя тётка, оттаскает нас с тобой за волосы, а потом скажет всем, что мы любовники.

Проводив Хосе до калитки, Инес позвала мальчиков завтракать.

Войдя в дом, она ожидала услышать обычную брань, но тётка молчала, словно воды в рот набрала, и даже старалась на неё не смотреть.

«Дева Мария увидела мои слёзы, – подумала Инес. – Она послала мне доброго защитника. Ах, если бы случилось невозможное, и дон Рафаэль Эрнесто обратил на меня хоть какое-то внимание, но… не совсем так, как сегодня, а по-другому… Пресвятая Дева Мария, я всегда буду молить тебя об этом».

Она на миг закрыла глаза и представила, как молодой граф, стройный и красивый, подъезжает к воротам своего замка. На сторожевой башне выложен яркой мозаикой герб Ла Роса: мощный зелёный дуб – в верхнем углу, поднявшийся на дыбы оседланный конь – в нижнем, а посередине, на идущей наискось зелёной полосе – большая красная роза… Этот герб она не раз видела наяву и во сне, он служил ей символом трепетно любимого образа чернокудрого и синеглазого юноши…

По пустынной дороге вдоль реки шёл высокий молодой крестьянин. Его походка была медленной и усталой. Иногда он останавливался и пристально разглядывал лежащие вокруг хозяйства, а потом в раздумье смотрел на замок, вознёсший свои могучие стены к серым облакам, низко нависшим над ними и над горными отрогами позади замка.

– Никак, ищешь кого? – раздался позади крестьянина приветливый голос. Он обернулся и увидел крепкого мужчину, на вид лет сорока, в белой рубашке со стоячим воротником и тёмных штанах, заправленных в сапоги.

– Пабло Лопес, – всё так же приветливо улыбаясь, представился мужчина. – Говорю, ищешь кого-то? – повторил он свой вопрос.

В ответ крестьянин тоже улыбнулся и сказал:

– Ищу. Жильё, – и протянул руку. – Герардо Рамирес.

Пабло окинул любопытным взглядом незнакомца.

На Герардо была довольно узкая рубаха из грубого серого полотна, под нею ясно вырисовывались бугры упругих мышц. Чёрная жилетка была коротка и потрёпана. Полосатые брюки в обтяжку опускались чуть ниже колен, на ногах – тяжёлые деревянные башмаки. Повязанный вокруг головы чёрный платок довершал явно с чужого плеча наряд молодого крестьянина.

– Я был в поземельной зависимости у сеньора, но… так случилось… решил уйти. Благо, моя личная свобода сохранилась и есть об этом документ. Теперь я ищу место, где можно было бы построить себе дом.

– Ну, так оставайся у нас! – воскликнул Пабло, которому понравилось открытое лицо юноши, заросшее сейчас молодой чёрной бородой, и с гордостью добавил: – Видишь, как мы хорошо живём.

– Да-а, – протянул Герардо. – Я ещё нигде не встречал таких богатых крестьянских хозяйств. Вон там, за рекой, – он неопределённо махнул рукой, – совсем, как было у нас: кривые лачуги, худой скот и замученные люди, а здесь прямо… прямо, как в сказке!

– Ещё бы! Такие добрые сеньоры, как наш дон Эрнесто, редко встречаются, – польщённый похвалой, сказал Пабло и, видя, что крестьянин недоверчиво улыбается, решительно взял его за руку и потащил за собой: – Идём! Сам увидишь, какой это человек! Конечно, он позволит тебе остаться у нас.

Герардо засмеялся и покорно направился с новым приятелем к замку.

– А что, Пабло, у вас все крестьяне так одеваются, как ты? – спросил он через минуту.

– Да я не крестьянин, – пожал могучим плечом Лопес. – Я главный конюх в замке. Так-то, друг!

– Что же ты здесь делаешь? – удивился Герардо.

– У меня есть к кому зайти в деревне… Ну, что ты так хитро смотришь? Совсем не то подумал. Я навещал мою сестру.

– Ты не так сказал, вот я не так и посмотрел, – с тёплой улыбкой заметил Рамирес. Ему тоже нравился здоровяк конюх, нравилось всё вокруг, на чём бы он ни остановил свой взгляд.

От деревни дорога шла круто вверх. Было пасмурно, хотя время только-только приближалось к полудню.

Холод, наступивший неожиданно в самой середине июля, держался уже неделю и, видимо, пока не собирался отступать.

«Только бы не было дождя», – подумал Герардо, с тревогой глядя на просторные зреющие поля.

Он поднял лицо к медленно плывущим тяжёлым тучам и вдруг увидел на большом камне высоко над дорогой маленькую чёрную фигурку женщины, одежду которой безжалостно трепал ветер.

Женщина истово осеняла себя широким крестом и без устали отвешивала глубокие поклоны.

Но кому?

Герардо оглянулся по сторонам и никого не увидел. Неужели эта женщина так приветствует их с Пабло Лопесом?

Конюх тоже заметил её и, перекрестившись, испуганным шёпотом сказал:

– Что случилось с Безумной Хуаной? То всё стояла на камне без движения… Почитай, дней пять стояла… А то вдруг кланяться начала…

– Эта женщина безумна? – спросил Герардо, мало что поняв из слов Пабло.

– Да как тебе сказать? Вообще-то нет, хотя она, конечно, странная. Это наша ворожея. Мы её зовём Безумная Хуана.

– Санта-Мария! Настоящая ворожея? – переспросил Герардо.

– Настоящая, а то как же! – по-прежнему, с опаской, продолжал Пабло, поглядывая на чёрную фигурку вдалеке. – Я всего один раз к ней обратился за помощью, да и то такого страху натерпелся! Зато крестницу мою, Мауриту, она в один миг вылечила… Девчушка, видишь ли, заикалась. Так она сразу вылечила. Вот как! – Пабло перевёл дыхание и закончил: – Она никому зла не делает, только один раз на троих мерзавцев послала смерть… Да, да!

– Что же ты боишься эту женщину, если она никому не делает зла? – глядя, как Пабло вытирает со лба крупные капли пота, с улыбкой спросил Герардо. – Может, приятель, ты грешен?

– Упаси Господь! – воскликнул конюх. – Ну… это я так думаю, а на её взгляд, может, совсем иначе. Кто знает, что у Безумной Хуаны на уме?.. Послушай, Герардо, я вот смотрю на неё, и мне так кажется, что это нам она кланяется. Больше некому.

– Я тоже так думаю, – кивнул Герардо.

– А кому она рада-то?

– Думаю, тебе. Ведь ты – главный конюх! – засмеялся юноша.

– Брось, приятель, – криво усмехнулся Пабло. – Постой! А что если – тебе?..

Поймав на себе его пристальный взгляд, Герардо не выдержал и расхохотался.

– Ну, если эта женщина так встречает каждого нового человека, появившегося в округе, то её гостеприимству следовало бы поучиться любому!