Елена Свиридова - Легенда Арагона

Крестьяне засмеялись, одобрительно зашумели.

– Чёрт возьми! – повторил Санчо. – Как ты меня обставил, Санта-Мария!

Он всё же ухватился за протянутую ему руку и, встав, под общий смех потёр место пониже спины.

– Санчо Ривера, – не выпуская руки Герардо, представился он.

– Герардо Рамирес, – с улыбкой проговорил юноша. – Но если тебе больше нравится Санта-Мария, пусть будет так, я не против.

Работа спорилась. Немного погодя, пришли женщины, принесли продукты, а после короткой передышки тоже включились в общее дело, помогая в меру своих сил.

«Деревня Ла Роса – как одна большая семья», – тепло повторял про себя Герардо слова Лопеса.

– Дом выйдет на славу, – сказал Хосе Вивес, принимая от Герардо обработанное брёвно. – Надо по этому поводу устроить праздник. Эй, Санчо, слышишь, что я говорю? Сходил бы ты завтра к донье Хулии, спросил разрешения на праздник.

– Завтра у них свой праздник, – возразил Герардо.

– У кого? – не понял Хосе.

– В замке, у сеньоров, – пожал плечами юноша.

– Нет, друг, ты что-то путаешь, – криво усмехнулся Хосе. – В замке праздников не бывает, – он посерьёзнел: – Не бывает с тех пор, как умерла Эсперанса, жена нашего сеньора.

– Да, сеньор граф именно так и сказал своему гостю…

– Гостю? А что за гость, Герардо?.. Да брось ты пока свои дела, расскажи толком.

– Я не люблю много болтать, тем более о том, в чём мало что понял, – нахмурился Герардо, не ожидавший такого внимания к своим словам о празднике в замке.

«Праздник в замке… праздник в замке…» – эхом разлетелось вокруг, и крестьяне, оставив инструменты, стали собираться возле Герардо. Подошёл и седой немощный старик, который с удовольствием наблюдал за работой крестьян и иногда давал советы, особенно молодым. Люди относились к нему с большим уважением и называли Хулио Морель. Поняв состояние Герардо, не знавшего, имеет ли он право рассказывать обо всём, чему стал свидетелем в замке, Хулио Морель подошёл к нему и сказал:

– Все мы очень любим нашего сеньора дона Эрнесто и его детей. Если у них радость, то и мы радуемся, а если у них случилось что-то плохое, то наш долг – помочь нашим сеньорам. Понимаешь? Праздник в замке – это что-то небывалое, этого не было уже… – он замялся, шевеля губами.

– Четырнадцать лет, – подсказали ему.

– Да, четырнадцать лет, – продолжал старик, – потому что именно столько лет назад умерла совсем молодой наша Эсперанса, крестьянская девушка, которую дон Эрнесто взял в жёны. Умерла, оставив ему двоих маленьких детей. Это было большое горе для всех. А потом сеньор граф покинул нас и уехал на войну. В каждом доме молились Господу Иисусу и Пресвятой Деве, чтобы графа де Ла Роса не убили и чтобы он вернулся к нам, молились долгие пять лет. И он вернулся – благодарение Господу, но до сих пор хранит свою печаль и не позволяет себе веселиться.

– А вы? – быстро спросил Герардо. – Вы тоже не веселитесь?

Крестьяне засмеялись, задвигались.

– У нас радость по всякому поводу!

– Бывает, что и не сосчитаешь праздников в году!

– Посеяли – праздник, урожай собрали – праздник, кончились дожди – праздник, конец летней жаре – тоже праздник!

Герардо улыбался, недоверчиво покачивая головой.

– Знал бы ты, какую я недавно сыграл свадьбу! – восторженно закричал Санчо и обнял стоявшую рядом с ним миловидную женщину.

– Ещё бы! Донья Алетея Долорес была почётной матерью! А он всё головой крутил: то на невесту смотрит, то от сеньориты глаз не может оторвать. Ты себе шею не свернул, Санчо?

– Как видишь, нет, – поморщился Санчо, потому что жена Анна шлёпнула его ладонью по затылку. – Да я ведь так просто смотрел, больно красивая сеньорита, прямо ангел. Уж нельзя и на ангела посмотреть!.. Не буду, не буду! – снова закричал он, приседая под шутливыми, но увесистыми тумаками Анны.

– Вот видишь, – улыбаясь, проговорил Хулио Морель. – Наши крестьяне не только работают, но и веселятся. А в последнее время каждый взял себе за правило звать на свадьбу и на крестины дочь дона Эрнесто, сеньориту Алетею Долорес. Такая добрая и приветливая девушка даже среди крестьянок не всякий раз встретится. И отец ей позволяет. Бывает, что слуги и воины приходят к нам повеселиться. А вот в стенах замка праздников нет – дон Эрнесто свято хранит траур по Эсперансе… И вдруг ты, Герардо Рамирес, говоришь такое, чему мы не можем поверить. У меня, например, болит душа, чувствует что-то плохое.

– И мне не по себе, – тихо заметил Хосе Вивес.

– Расскажи толком, Санта-Мария, – попросил Санчо.

– Расскажи, не хмурься, никто не назовёт тебя болтуном.

– Нам это нужно, – слышалось вокруг.

– Теперь я понимаю, – в раздумье, словно самому себе, ответил Герардо. – Понимаю гнев сеньора графа. Он так рассердился на этого человека, и дон Рафаэль Эрнесто тоже…

– Какого человека, Герардо?

– В замке гостит какой-то сеньор, вы разве не знали?

Видя, что крестьяне удивлённо переглядываются, Герардо продолжал:

– Этого человека сеньор граф называл дон Эстебан. Кажется, у него тоже титул графа…

– Постойте! – вдруг воскликнул Диего, сын Хулио Мореля. – Это не тот ли сеньор, который вчера проезжал по деревням с Хорхе Валадасом и даже рта не раскрыл, гордый такой, важный…

– Скорее сумасшедший, – перебил Хосе. – Впился в меня своими дьявольскими глазами, как коршун, у меня прямо холод побежал по спине.

– У коршуна глаза жёлтые, – возразил Санчо, – а у этого чёрные, вроде вот как у Санта-Марии… Нет, нет, приятель, я не хотел тебя обидеть, – спохватился он и на всякий случай попятился под улыбки окружающих.

– Да, неприятный человек, – подтвердил Хулио Морель, – и очень странный: стариков и женщин вовсе не замечает, будто мимо пустого места проезжает, приветствий не слышит, а как увидит молодого крестьянина не старше двадцати лет, весь напружинится, даже на стременах привстанет и смотрит во все глаза. Не иначе кого-то искал – я так думаю.

Крестьяне согласно зашумели, хотя и недоумевали, кого мог искать в деревнях этот сеньор, который, оказывается, остановился погостить в замке Ла Роса.

Хулио Морель поднял руку и, дождавшись тишины, спросил, обращаясь к Герардо:

– Так ты говоришь, что дон Эрнесто рассердился на этого своего гостя?

– Да он был просто в ярости и с трудом сдерживал её, потому что этот дон Эстебан разослал со своим слугой приглашения в соседние замки на праздник в Ла Роса, праздник в честь доньи Алетеи Долорес и её брата…

– Постой, гость пригласил соседей от своего имени?

– В том-то и дело, что нет! – воскликнул Герардо, только сейчас поняв до конца состояние графа де Ла Роса. – Он сделал это от имени дона Эрнесто.

Гнетущая тишина повисла над недостроенным домом.