Поль Монтер - Охотник

Арно закурил трубку и взглянул на жену, что как всегда молча начала помогать свекрови убирать со стола. Экое счастье, что он женат и ему нет надобности охаживать очередную подружку.

В дом вошёл Марциал и, сняв шляпу, произнёс:

– Завтра я еду в аббатство, нам причитается по пять экю каждому за починку крыши. Кто составит мне компанию?

– Мои парни останутся дома, – проворчал Эдуэн. – Езжай один, неужто сам не довезёшь кошель с медяками?

Леон вздохнул и пожал плечами. Что поделать, отец явно не в настроении. Марциал потоптался у двери и надел шляпу.

– Эй, друг, передай от меня поклон отцу Кеньо, – бросил Леон.

– Непременно, – пробормотал парень, выходя прочь.

Поездка в аббатство прошла вполне благополучно, хотя, начистоту, Марциал здорово гнал кобылу, когда проезжал рощу. Сам не зная почему, он ужасно заробел, как только миновал город. Он старательно отсчитал монеты братьям Эдуэн и затянул кошель.

– Передал поклон священнику? – улыбнулся Леон.

– Да уж, и придумал ты поручение, дружок! – усмехнулся Марциал. – Битый час кружил по галереям и, должно быть, не обладай монахи ангельским терпением, выставили бы меня взашей. Ты что-то напутал, красавчик, а я по твоей милости выказал себя дураком.

– Как это? – приподнял бровь Леон.

– В аббатстве нет и никогда не было отца Кеньо, приятель. А единственный древний старик послушник и вовсе не тщедушный, а вполне упитанный. Его зовут брат Кассель.

– Но… чёрт, не мог я перепутать, – заспорил Леон. – Уж чего-чего, а память у меня хорошая. Я в точности запомнил его.

– Хватит тебе поминать лукавого к ночи, – сердито прикрикнула мать. – Стоит ли спорить по пустякам?

– Матушка! Уж вы-то должны поверить, – горячился парень. – Отец Кеньо дал мне благословение!

– Ох, ну и упрям ты, словно мул! – в сердцах сказала женщина.

Леон сунул руку за пазуху в попытке вытащить медальон, но отчего-то не стал этого делать и только пожал плечами. Да ну их, может, и впрямь старичок попросту доставил поклажу в аббатство и, конечно, его никто не запомнил. А спорить дальше – наверняка выставить себя недоумком.

Вскоре крестьяне едва вспоминали усопших. До того ли, когда приход осени ознаменовался сильными дождями, и приходилось спешно убирать урожай? А спустя ещё пару деньков и вовсе по ночам подмораживало. Леон с отцом и братьями совсем изнурял себя работой и, к тайной радости родителей, вечерами он валился с ног, не помышляя о тайных свиданиях. Пожалуй, ненастная погода заставила живность жаться ближе к человеческому жилью. Летучие мыши облюбовали деревню и, сказать откровенно, совсем не вызывали радости. Эти мерзкие твари, что промышляют ночами, а днём недвижимо висят вниз головой, редко у кого вызывают умиление. И хотя подобное соседство длилось веками, отчего именно злосчастной осенью они уж слишком расплодились? Старуха Дузе ежечасно находила зловещие приметы. А что прикажете думать, если серые пучеглазые пакостники совершенно растеряли всякий страх? Да-да, они так обнаглели, что не желают довольствоваться чердаками и скоро запросто станут гнездиться в комнатах. А всем известно, что эти твари – предвестники беды.

Кто-то отмахивался от её слов, кто-то осенял себя крестом и боязливо запирал дверь и ставни. Но старуха словно накликала несчастья. Один за другим, в деревне без всякой видимой причины скончалось трое малышей. Вечером младенцы засыпали здоровыми, а утром убитые горем матери находили в люльках застывшие тела. Испуганные жители послали в город за лекарем, но важный господин Буве так и не нашёл причины. Он потирал переносицу, закатывал глаза и наконец изрёк, что мёртвые младенцы бледны до синевы и малокровны. Должно быть, их мало кормили и дурно заботились. Но чего взять с деревенщины?

– А я видела, как над нашим Лулу кружила летучая мышь, – пропищала сестрёнка одного из умерших.

Но её никто и слушать не стал. Мало ли что болтает шестилетний ребёнок. И крестьяне вообразили, что среди малых ребятишек бродит хворь, нападающая на беззащитных младенцев. Жена Арно Жеральдин прикусила губу, и глаза её наполнились слезами – женщина была на сносях, и смерть детей вызвала у неё отчаянный страх. Пришлось мужу и свекрови битый час утешать бедняжку, уверяя, что будущему ребёнку ничего не угрожает. Не успели затихнуть разговоры об умерших младенцах, как пришла новая беда. Вдруг прямо на пустом месте спятил Марциал. Смешливый весельчак стал сам не свой. Бледный и осунувшийся, он стал сторониться прежних друзей и частенько наведываться в лес.

– Однажды Леон нос к носу столкнулся с товарищем, когда тот, крадучись, возвращался домой.

– Эй, приятель. Верно, ты решил перещеголять меня, – добродушно рассмеялся Леон. – Неужели нашёл подружку, что снизошла к твоим рыжим вихрам?

– Ну и дурак ты, Леон, – ухмыльнулся парень. – Такая девушка тебе и во сне не снилась. Вечно ты посмеивался надо мной и гордился, что все смазливые девчонки так и липнут к тебе. Вообрази только, я обрёл настоящее счастье. Моя Лилиан – настоящая красотка, хороша, словно сеньора. И такая нарядная! Да-да, она в шёлковом платье и кружевах, не чета нашим девицам в холщовых сорочках. А какой аромат от неё исходит! М-м-м-м, её нежные ручки благоухают так сладко, что голова кругом.

– Ну и дела, приятель, – подмигнул Леон. – Складно выводишь. Думаю, ты здоров привирать. Дай взглянуть на неё, и тогда я непременно признаю, что все мои любовные победы не стоят и медной монеты.

– Поищи недоумков в другом месте, – буркнул Марциал. – Стану я знакомить такого гуляку с возлюбленной.

Леон состроил скорбную гримасу, но тотчас расхохотался.

– Да ладно тебе, обойдусь. На мой век хватит пылких красоток и без твоей таинственной невесты. Но, сдаётся мне, она та ещё штучка, если ты стал бледным, словно покойник, и еле волочишь ноги. Если она сейчас вытянула из тебя все соки, что станет после свадьбы?

Однако свадьбы ни несчастный Марциал, ни его отец, кузнец Дюлен, так и не дождались. Серым дождливым утром служанка нашла парня повешенным в амбаре. Огромный Теофиль едва не потерял рассудок от горя, и молчаливые слёзы так и струились из его воспалённых глаз. Как же случилось, что он не уберёг единственного сына? Ведь никакой горькой нужды у Марциала не было. Разве что стал немного странным да чересчур бледным. Но Теофиль Дюлен – вовсе не нищий и запросто мог бы оплатить услуги лекаря.

– Чёрт побери! – мрачно бросил Леон, со всей силы ударив по балке амбара кулаком. – Может, его девчонка отказалась выходить замуж, и бедняга помешался от любви?

– Что ты несёшь! – вскинулся Дюлен. – Разве моему славному сынку отказала бы какая-то девица? Да и с чего ты взял, что он собирался жениться. Уж, наверное, мне он непременно сказал бы об этом.