Елизавета Полтавцева - Роковой изъян. Том первый

«Сын герцога» звучало куда более весомо, чем просто «маркиз». Да ещё и какого герцога – богатого лорда, хозяина Мерсисайда. Хэмиш Джон Хэмсфорт, аристократ по происхождению, не любил подчёркивать свой статус так, с каким удовольствием это делали другие. Всё потому, что он чувствовал неловкость за обладание им просто по праву рождения. «Маркиз» – показатель, что с этим ещё столь молодым господином, не имевшим за плечами ничего, кроме притязаний на отцовское наследство, уже необходимо считаться. Титул учтивости. За свои девятнадцать лет Хэмиш не сделал ничего значимого и общественно привлекательного. Куда более обширны и велики были деяния его отца, и юноше хотелось быть их частью. «Сын герцога Мерсисайда» – упрямо представлялся он. «Маркиз, – поправляли все вокруг. Юный лорд тяжело вздыхал.

Совсем молодое герцогство Мерсисайд занимало весь юг Ланкашира и тянулось от города свободной торговли – передового Манчестера – до бурлящего, стального Ливерпуля на побережье Ирландского моря. Предприимчивый лендлорд Хэмсфорт потрудился выкупить земли для своего поместья за незначительную сумму, а через десять лет от Ливерпуля до Манчестера провели первую в мире железную дорогу, что сделало место невероятно притягательным для посессионеров со всей Англии. На Мерси разрастались фермы, охотничьи угодья, рыболовные предприятия, ткацкие фабрики, работные дома и заведения увеселительного характера. А во главе всего этого прогрессивного великолепия некогда поставили успешного буржуа и виконта Ланкашира, а ныне герцога Хэмсфорта. На сей раз в этой непростой истории не он фигурировал как главная персона, а его старший сын.

* * *

Не раз Хэмишу Хэмсфорту говорили, что у него наверняка имелись ирландские корни: все дети в его семье были рыжими, голубоглазыми, с почти белой мраморной кожей. И дело было не только во внешности. Его мать, в девичестве Рейд, имела чудный ирландский акцент. Его же отец, Хэмсфорт-старший, был похож на англичанина, однако в нём проглядывались и американская харизма, и черты, нехарактерные для господ из высшего английского света. Золотистый загар, миндалевидный разрез глаз, широкие скулы – все выдавало в нём не «голубую кровь». Как-то, будучи подшофе, глава семейства обмолвился, что в их роду имелись корни даже индейцев чероки. Но Хэмишу мало верилось в такое необычное родство викторианской семьи из Ланкашира и племени американских индейцев.

Рыжеволосый юноша в светлом костюме сидел за столом на летней террасе в окружении родственников, друзей семьи и компаньонов отца. Барышни украдкой поглядывали на молодого маркиза, а лорды жаждали общения и некоторые из них с вызовом смотрели на будущего наследника величественного Хэмсфорт-холла.

Но Хэмишу не требовалось такого внимания. Он мечтал оказаться в своей заставленной мастерской, а не в центре беседки, где внимание было приковано к его персоне. Не такой уж и значимой, как считал он сам.

Герцог Ричард Хэмсфорт, несмотря на свой почётный статус, лично вёл торговые дела и вращался среди состоятельных буржуа. Он нередко пропускал семейные торжества, пропадая в разъездах. Вот и в тот день глава семейства задерживался, а значит, принимать гостей входило в обязанности Хэмиша, как наследника поместья. Поддержать светскую беседу было жутким испытанием для молодого лорда, поэтому юноша сдержанно улыбался и отвечал по существу, чтобы не ляпнуть чего дурного.

– Хэмиш, ты слушаешь? – строгий голос матери прерывал его раздумья.

Молодой наследник оглядел присутствующих.

– Ваша беседа погрузила меня в нетривиальные размышления, – оправдался он.

На белоснежной скатерти блестел белоснежный фарфор с изображением нежных цветов. В центре стояли всякие экзотические угощения. Хэмиш сидел во главе стола, рядом с ним – герцогиня-мать, кресло отца пустовало. Герцог частенько опаздывал на светские мероприятия. Это никого не удивляло и огорчало саму леди Хэмсфорт, но за двадцать лет перевоспитать мужа у неё так и не получилось.

Хэмиш опустил глаза на стоявшую перед ним чашку с кофе и рассмотрел лицо, искажённо отражавшееся на тёмной глади. Большой белый бант смотрелся на нём весьма нелепо и делал его и без того круглые щёки ещё полнее. Рыжие густые волосы, уложенные в модную завитую причёску, растрепались на летнем ветру и торчали в разные стороны. Маркиз пил кофе перед гостями, но образ таинственной леди Мортиферо не выходил из его головы. О ней он знал очень мало. Изредка господа покачивали головами и перешёптывались, слыша «госпожа де Морон». Иногда её называли «бывшая Оллфорд». Оллфорд – богатый джентльмен и двоюродный племянник самого лорда-политика Абердина, почил несколько лет назад, а миссис Оллфорд осталась вдовой и очень завидной невестой. «Разорительница сокровищ Абердинов, – так называли эту даму компаньоны герцога Хэмсфорта. Неудивительно, что три года назад на неё обратил внимание маркиз де Морон с надеждой преуспеть при английском дворе. Маркиза была в тени своего мужа и не блистала на богатых вечерах. Но все вокруг поговаривали, что занималась она весьма предосудительными вещами. Больше Хэмиш не знал о ней. И этим утром он обыденно беседовал с ней, словно они были добрыми соседями. Хотя леди де Морон действительно владела имением на юге Кингстоншира, но маркиз не помнил где.

Хэмиш провёл пальцами по белому воротнику. От него всё ещё веяло ненавязчивым ароматом её духов. К нему пришла дурная мысль, что лучше бы он провёл ещё лишний час в компании этой «страшной» женщины, чем в родном поместье на виду любезных и добропорядочных персон. Приторность и честолюбие происходившего уже набили оскомину. Поэтому изобретатель решил разбавить приторную картину и буднично сообщил:

– Сегодня я имел честь побеседовать с леди де Морон.

Лорд, сидевший сбоку от юноши, едва ли не фыркнул. Дядя и тётя Хэмиша – супруги Четерлей – обменялись озадаченными взглядами. Эсквайр Карл Легстон, правая рука герцога, нахмурился и спросил:

– Что эта дама хотела от вас, маркиз?

Формулировка вопроса насторожила молодого аристократа. Он устремил взгляд на кофейник и сдержанно улыбнулся.

– Мы встретились в Грейтхилле и обменялись любезностями. Никогда прежде я столь близко не видел эту леди, – абстрактно ответил юноша.

Удостоенный ответом Легстон отвёл взгляд и вернулся к трапезе.

– Поверьте, чем дальше вы от неё находитесь, тем лучше, – ответил лорд Четерлей.