Елизавета Полтавцева - Роковой изъян. Том первый

В тот момент заморскую мадмуазель окружила стайка знатных особ. Они накинулись на неё, словно чайки, пытаясь вытащить хотя бы что-то для сплетен. Тёмные волосы и смуглая кожа Эванджелайн ярко контрастировала на фоне светлого ситцевого платья и образов других леди. Вероятно, поэтому Хэмиш и зацепился взглядом на растерянную юную даму. «Она может знать, где Эндрю. Пора спасать нашу южанку от этих ненасытных бестий», – подумал он и устремился к мисс Шарби.

– Мой брат вновь бросил вас на растерзание толпы? – спросил Хэмиш с улыбкой и огляделся в поисках Эндрю.

– Уверена, он не специально, – смущённо ответила девушка, робея.

Сын герцога отметил, что, похоже, только она в этом поместье не вызывала в нём чувства ничтожности или пренебрежения. Ну, кроме Пэм, конечно. Памела всегда была для него вне конкуренции.

– То есть сегодня вы не видели его? – догадался маркиз.

Эванджелайн загадочно улыбнулась, хотя это больше походило на натянутую улыбку, супротив воли. Врать ей не хотелось, но и сказать правду было обидно. Увидев, в каком смятении находилась гостья, Хэмиш галантно подал ей локоть и увёл подальше от беседовавших дам. Они направились по аллее мимо мраморных античных статуй и цветущих кустов.

– Вам придётся набраться терпения, если хотите быть его женой. Он не может усидеть на месте. Постоянно внезапно исчезает и внезапно проявляется. Все полагали, что военное училище в Меце научит его дисциплине, а вернулся он всё таким же, – тяжело вздохнул Хэмиш.

– Думаете, – мисс Шарби осеклась и взглянула на Хэмсфорт-Холл. – герцог и герцогиня одобрят наш брак?

– А вы думаете, что Эндрю когда-нибудь слушался родителей? – усмехнулся юноша.

Хэмиш Хэмсфорт беззлобно завидовал Эндрю. Ему дозволялось многое из того, что было невозможным для старшего сына, будущего наследника, опоры и лица семьи. Такая честь досталась бы Эндрю только после смерти Хэмиша. Молодой маркиз тянул это на себе, лишаясь возможности заниматься любимым делом, а в то же время младший брат жил в своё удовольствие, попадал во многие неоднозначные истории и не посвящал себя ничему полезному. Всё потому, что Эндрю стоял ниже всех остальных по иерархии. Хэмиш был главным ребёнком, затем – незамужние сёстры, носившие титулы учтивости «леди», а потом уже – Эндрю с простой приставкой «лорд». «А что с меня взять?» – говорил выпускник военного училища, вскидывая рыжие выгоревшие брови, и миролюбивому Хэмишу в такие моменты хотелось плеснуть кофе в его загорелое лицо. Так ему хотелось поступить и в тот вечер, когда Эндрю заявился домой в разгар приёма в совершено неподобающем мещанском виде. К счастью, ему хватило совести зайти не с парадного входа и не через южный парк.

– С ума сойдёшь, когда узнаешь, что сегодня было, – начал младший брат, застав рассерженного Хэмиша в гостиной.

Щёки Эндрю пылали, дыхание сбилось. «Видно, хоть торопился для приличия», – заметил маркиз, оглядывая юношу с головы до ног. Парнишка стянул кепку и взъерошил и без того лохматые волосы, а затем, словно выпрашивающая лакомство собака, замер и уставился большими лазурными глазами.

– И что же сегодня было? – из вежливости спросил Хэмиш, пряча руки в карманы.

Он всегда так делал, когда не знал, куда их деть от напряжения или волнения. Дурацкая привычка, от которой сложно было избавиться. Но лучше так, чем жестикулировать дрожавшими пальцами, словно «какой-то итальяшка с похмелья» – так ругал его гувернёр в отрочестве.

– С утра мы с отцом поехали за рентой. Ну, знаешь, он и Уолтер взяли меня с собой… И знаешь, кого мы встретили?

Хэмиш приподнял обе брови, от чего на его огромном лбу появилось множество морщин, при этом сохранил абсолютный скепсис на лице. Его губы были плотно сжаты, а пристальный взгляд сверлил Эндрю. Зная младшего брата, маркиз мог предположить кого угодно, даже стадо бизонов или пьяных соседей, валявших в поле у дороги. Щёки Эндрю раздулись, в глазах появились озорные огоньки, он только было открыл рот, чтобы произнести заветные слова, как в залу влетели сёстры и чуть не сбили его с ног пышными шёлковыми юбками.

– Хэмиш! Мать повсюду тебя ищет. Ты оставил гостей без внимания, – торопливо произнесла Мойэс и сжала пухлые губы.

Гости… Маркиз вытащил руки из карманов и распрямился. Будто он уже стоял перед толпой визитёров.

– К слову, у тебя скоро помолвка! – рассмеялась Мойэс.

Молодой лорд уставился на сестру огромными голубыми глазами. Он настолько округлил их, что светлые ресницы упёрлись в веки.

– Не слушай её, Хэмиш. У Мойэс хорошее настроение, и она проецирует свои желания на всех, – сбивчиво отмахнулась Пэм, переминаясь с ноги на ногу.

Хэмиш облегчённо вздохнул и развёл плечами, сдавленными корсетом.

– Тётушки сегодня снова пытались мне кого-то сосватать, я уже думал, что до тебя дошёл слух – кого, – признался он. – Каждый визит одно и то же, – протянул аристократ, а затем развернулся к брату:

– И кого же вы там встретили? Что за важная персона, из-за который ты настолько задержался?

Эндрю вынул из мещанского пиджака газету и швырнул её на стол, словно это был козырный туз при последней сдаче. Хэмиш покосился на газету с таким видом, словно Эндрю швырнул грязь на белую скатерть.

– Ну и что же? – пожал плечами он, догадываясь, кого им довелось увидеть, но маркизу это было безразлично.

– В смысле «Ну и что же»? – нахмурился Эндрю.

На первой полосе под строкой «Разыскиваются» было много лиц, похожих друг на друга, а центре крупным планом был портрет одноглазого мужчины в плаще. Судя по тому, как детально он был прописан, рисовали его долго и с особой «любовью». Из всех – лицо этого человека явно выделялось, и дело было вовсе не в чёрной грубой заплатке вместе левого глаза. Но Пэм так и не смогла понять, чем конкретно этот… господин был так непохож на окружавший его сброд на первой полосе.

– Кто этот мужчина? – вставила Пэм, не сдержав любопытства.

– Ты что, не знаешь? – процедила Мойэс, постучав сложенным веером по плечу сестры. – Это же «Неуловимый Хард», атаман «Чёртовой Дюжины».

Мойэс обожала собирать из газет криминальные сводки. Чем страшнее и подробнее они были, тем больше привлекали одну из леди Хэмсфорт. Летом на вечерних посиделках она была лучшей рассказчицей страшилок, её истории пробирали до мурашек.

Пэм ещё раз взглянула на портрет. Сколько раз она слышала это имя от сестры и горожан и читала о «подвигах» страшной банды в газетах…. Она представляла Харда совсем иным.

– Откуда тогда его портрет, если это «неуловимый» Хард? – скептично спросил Хэмиш.

– Он всё время ходит в железной устрашающей маске. Но под ней! Таится ещё более страшная личина! Однажды храброму шерифу Донгранту удалось сорвать с него маску, и с его слов был нарисован этот портрет и растиражирован по всем участкам полиции, – с видом знатока заявила Моеган, прижав кончик веера к подбородку.