Катерина Яковлева - Лихолов. Том 2

Тогда вспоминалась Златовласка сидящей на палубе тесного корабля, с развивающимися на дерзком ветру волосами. Или во время их шуточной схватки на мечах тогда, в Ньервинвуде, всего пару мгновений она пробыла в его власти, на его руках, глядя прямо в глаза, но успела оставить такой горячий след в сердце… Как ожог, рубец от которого останется навсегда. Или даже, как клеймо на сердце – отдано госпоже. А еще всплывало в памяти, как она вырвала его из плена в Бухте Воющих Ветров, и как они упали вдвоем на мокрую палубу. Тогда Златовласка тоже была так близко! Схватилась за его плечи своими горячими, как угли, руками. Так и чувствуется, будто принцесса продолжает держать Лихолова по сей день… Хоть и улетела куда-то далеко, на другой конец света…

Почему-то именно здесь, в кристальной чистоте, дивная принцесса мерещилась повсюду. Что-то в этой неприступной, гордой, смелой природе, такой незапятнанной и такой прекрасной, очень напоминало Златовласку… Поэтому Лихолов двигался и двигался вперед. Будто бы за ней… Будто догонял недосягаемую мечту, ради которой возможно сотворить все. Даже чудо.

А иногда Ариславу вспоминался последний разговор с Велимудром. Когда все странники рассаживались по кораблям, старик сам подошел попрощаться с каждым, хотя по всем обычаям полагалось наоборот. Ведуну – старшему, сильнейшему, мудрейшему стоять бы и принимать уважительные прощальные поклоны. Но не в том заключается истинная мудрость, чтобы гордиться, а в том, чтобы позволить бездонной любви всюду побеждать несправедливость. И Велимудр был истинно мудр. Он сам подходил к каждому, прощался, давал наставления, некоторых даже обнимал.

– Ну что же, мой друг, – обратился тогда Велимудр к Лихолову. – Мы с тобой поплывем на разных ладьях. И долго еще не увидимся, а потому я прощаюсь и желаю тебе удачи. Да пребудет с тобой Матушка Судьба!

– Велимудр, – улыбнулся Лихолов. – Я – неприкаянный странник. У меня уже давно нет ни дома, ни близких, но, хочу сказать тебе…

Лихолов не смог сразу осилить нужные слова. Как-то тяжело было вдруг говорить сокровенные вещи, когда ты десяток лет скрываешь, кто ты… Не так-то просто открывать сердце. Но Арислав, все же, справился с чувствами и произнес:

– Клэтва, … Ты стал для меня другом за это время. Настоящим другом. Ты и Елисей. Вы оба теперь дороги мне… И Златовласка с Ратибором… – Лихолов положил руку на плечо ведуна и сильно сжал пальцы. – Защити их, Велимудр, если я не вернусь…

– А я принял тебя в свое сердце, еще когда ты жил в моей хижине в Северном Лесу, – с умилением ответил Велимудр.

Старик, вероятно, чувствовал, как тяжело Лихолову дались подобные откровения. Взрослая, обтесанная невзгодами душа может выдать толику нежности только с огромным усилием, и только если всерьез допускает, что это последняя встреча.

– Я давно поклялся оберегать Златовласку. И делал это. Буду продолжать и дальше. Всегда.

– Спасибо… Только вот удачи ты зря мне пожелал… Не верю я во все это, ты знаешь…

Велимудр засмеялся так, словно ждал этих слов:

– Лихолов, не отрицай: ты меняешься. Медленно, как камень под ласковой водой. И к тому мгновению, как растают снега в Северном Лесу, ты будешь новым человеком. Я чувствую это! Знаешь, мой друг… – ведун зачем-то перешел на шепот. – Бывают такие обстоятельства, что выбор становится прост. Ты либо просишь заступничества у Матушки Судьбы, либо погибаешь. Не остается пути посередине… Да… Так случается иногда… И кто знает, возможно именно так произойдет и с тобой. Я верю, что в твоей душе много света. Больше, чем гордости. Ты повернешься к Судьбе и обретешь ее. Я тебе этого желаю, мой дорогой друг.

– Клэтва, старик! – со смехом закатил глаза Лихолов. – Ну не можешь ты без назиданий…

Так расстались два добрых друга. Оба отнюдь неюных. Оба, насмотревшиеся в жизни всякого. Оба сильных духом. Но с разными мирами в глазах. Расстались, чтобы встретиться позже и проверить: сбылось ли произнесенное пророчество?

И почему-то этот последний разговор с ведуном постоянно всплывал в памяти Лихолова. При каждом новом испытании он сверял положение дел с той фразой: «Ты либо попросишь заступничества у Матушки Судьбы, либо погибнешь». Очень уж старик нагнетал. Дела действительно шли тяжко, но уж не настолько, чтобы уповать на какую-то сказочку.

– Сзади! – прервал тишину Миринос. – Летит!

Все разом остановились и обернулись на юг.

– Там ничего нет! – крикнул Яговин, пытаясь говорить громче ветра.

И действительно, еще несколько мгновений небо казалось просто лужей молока. Только бездна белых облаков, снежинки – и ничего больше.

– Нет, нет, – запинался жрец. – Там, за облаками. Вы просто не видите. А я слышу. И они меня… Чуют.

И вот, когда глаза уже устали всматриваться в суровое небо, вдруг мелькнуло три черных пятнышка.

– Вижу! – крикнул Лихолов.

Изулу летели чуть ниже облаков, но иногда терялись в белых громадинах. Через пару мгновений их разглядели уже все странники.

– Что будем делать дальше? – спросил Яговин.

Ратибор указал пальцем вперед и немного вправо:

– Впереди невысокие скалы! Может быть, нам укрыться там и заманить врага?

– Верно, укрыться стоит! – поддакнул Славагор. – Летающие существа будут бессильны среди узких ущелий! Там у них не будет преимущества!

Осталось только дойти. Отряд сорвался с места и помчался еще на больших скоростях, чем до этого. Черные тени опустились. Они поняли, что их заметили, и больше не прятались в облаках. Ниже лететь было проще. Хотя и здесь природа отвергала чужаков, как могла. Доставалось и отряду Ратибора. Ветер разбушевался до невозможности. Лихолову подумалось, что он в жизни не знавал таких ураганов. Двигаться вперед стало безмерно тяжело. Хотя усилия прикладывались пуще прежнего, но скорость стала много тише. Все понимали: нужно добраться до скал, чтобы выжить. На таком ветру нельзя останавливаться, не поставить шатер, не развести костерок. Не спасет никакая шуба. Остановишься – умрешь.

А ноги отказывались двигаться. Боль разрывала тело. Сколько бы тренировок ни случалось в жизни воина, никто не был готов по два дня рваться вперед на лыжах и с грузом. Изулу, похоже, тоже едва справлялись с потоками воздуха. Их мотало туда-сюда. Они вынуждены были постоянно срываться в кружащие пируэты. Север отвергал чужаков. Дорога до скал казалось вечной, но никто не мог остановиться. Шли подвое. Впереди принцы, сзади самые крепкие из странников, чтобы никто из более слабых не отстал и не потерялся. Лихолов ехал где-то в середине. Если он собьется, то все задние тоже остановятся из-за него. Поэтому, разрывая легкие, он мчал дальше.

В какой-то миг Страннику уже начало казаться, что он не двигается. Тело будто отделилось от сознания и бежало само по себе, разум устал получать сигналы боли и усталости и просто разорвал с мышцами связь.