Катерина Яковлева - Лихолов. Том 2

А ноги все шли, а руки все толкались. Бесконечно.

Вперед. Рывок. Вперед. Рывок. Вперед. И дальше, дальше, дальше…

Когда отряд, наконец, добрался до невысоких лысых гор, то нырнул в первое же ущелье. Это был узкий проход между двумя серыми кручами, а после, по правую руку, сразу же показалась какая-то пещерка. Ратибор понимал, что отряд изнемождён долгой переправой. Сейчас не до выбора укрытия – ныряй в первое же. Принц и сам зверски устал. Надо было отдохнуть. Он сразу завернул в пещеру, и странники нырнули в спасительную темень за ним.

Первые мгновения отряд просто швырял лыжи у входа и тут же бросался отдыхать на холодные валуны. Никто уже не думал ни о безопасности, ни о холоде, ни о тьме пещеры. Усталость заполнила собой все пространство. В укрытии было тихо, не считая воя ветра снаружи. А внутри слышались только тяжелые выдохи уставших мужчин.

Лихолов бросил взгляд на Ратибора. Принц, очевидно, переутомился не меньше остальных, но понимал, что отвечает не только за себя, а еще за девять бесценных жизней своих друзей и соратников. Как бы ни затягивала сладкая дрема, как бы ни болели ноги и плечи… Лихолов бессильно смотрел, как Ратибор преодолел себя, нащупал в своей поклаже огниво, а за ним и мешочек хвороста, который лежал у каждого. В полутьме и дурмане усталости принц опустился на колени и дополз до ближайшего подходящего углубления. Сложил туда сухие веточки, загородил их собой от сквозняка и высек пару искорок. Схватился хилый огонек. И тут же погас…

«Мы погибнем здесь», – мелькнуло в голове Лихолова. Хотелось помочь, но тело не слушалось.

Еще раз. Огонек снова погас… И только с третьего раза Ратибору удалось развести костерок. Но и тот нервно трепыхался, грозясь погаснуть.

– Все… – едва выдавил принц, но не осилил сходу произнести слова… Еще немного отдышался и попытался снова. – Все ко мне, сюда. Сгрудитесь вокруг огня.

В кольце людей огонь с большей вероятностью продолжит гореть. Да и странникам нужно было сесть ближе к источнику тепла. Его отряд с усилием выполнил приказ. Кто-то смог встать на ноги, дойти и усесться, но некоторые ползли на четвереньках. Кольцо плотно замкнулось: все десять мужей укрыли своими телами огонек. Они просидели так еще какое-то время, приходя понемногу в себя.

Лихолов огляделся. В пещере смешались два цвета: серый от камней и зеленый от мха. Но больше ничего. Никаких признаков жизни. Сон и тьма.

Первым заговорил Яговин:

– Нужно установить здесь наш шатер, чтобы тепло не уходило наружу… Кто в силах помочь мне?

Вызвались Миринос и еще двое лучезаров. Они установили поддержку и разместили кожаное полотнище. Теперь огонь горел не зря. Тепла без сквозняков сразу стало больше. Кмети Ратибора тоже собрались с силами и встали помогать. Они обложили костер камешками, расстелили наст и достали котелок. Наконец, пришел в себя и Лихолов:

– Я пойду, наберу в котел снега. Заодно огляжусь.

Славагор, Ратибор и Миринос вышли с ним.

Снег в горах немногим лучше тумана. За ним так же мало видно. Явственно проглядывались только ближайшие подъемы с бесконечными глыбами серых громадных камней. Наверху все сливалось в мутную дымку снежинок, а внизу на ближайшем расстоянии скалы рябили контрастами четных камней с залежнями белой целины.

– Клэтва! Проклятый снег, – выдохнул Лихолов. – Изулу не видно…

– Они рядом, я по-прежнему слышу их, – ответил Миринос и указал куда-то на восточные всхолмия. – Изулу где-то там. И, наверное, они тоже чуют меня…

– Наверняка, тоже нашли себе какие-то укрытия и отдыхают, – предположил Славагор.

– Пусть передыхают, от слова «сдохнуть», – фыркнул Лихолов. – У нас есть огниво, запасы хвороста и еды. А у них ничего.

– Наших запасов тоже не хватит на то, чтобы долго задерживаться или уклоняться от курса, – посетовал Ратибор. – Но сейчас выбора нет. Отряду нужен отдых.

– Север не пустит изулу дальше, – сказал Миринос. – Он яростно отвергает их. Но с ними мешает пройти и нам. Ни ветер, ни снегопад не угомонятся, пока изулу здесь.

Так стало окончательно ясно, что назревала битва.

– Нужно дать им бой, пока мы не померли на этих сквозняках, – проворчал Лихолов.

– Нужно, Арислав, – кивнул Ратибор. – Только непонятно как… Пока будет готовиться обед, постараемся составить план.

А придумывать особо оказалось нечего. Варианта имелось всего три. Первый – сидеть в укрытии и проедать запасы, да ждать пока изулу со своими всадниками сами окоченеют на этом морозе. Второй – ждать, пока враг сам пожалует в пещеру. А это было весьма вероятно. Тивильчецы не настолько глупы, чтобы просто тихо умереть. Они наверняка скоро поймут, что им либо улетать прочь ни с чем, либо постараться захватить кого-то из отряда в плен. Унести на свой корабль, а там выпытать цели странного похода. И имелся третий вариант – опередить врага и напасть первыми.

– Пока мы будем рассусоливать, они сами пожалуют к нам! – предположил Лихолов. – Это мы тут, в тепле да с тарелками супа в руках. Можем медлить и рассуждать. А им, небось, там холодно и тошно. Ждите скоро гостей.

«Мы знаем, где правильный путь. Но идти по нему – по силе лишь смелым».

Из летописи Светобора ученика Велимудра.

Странное дело. Как иногда люди, обычно очень внимательные, не замечают очевидных происшествий у себя под носом. Такое происходит, если человек очень сосредоточен на одной проблеме. Тогда-то все остальное расплывается, как туман. Так вот, никто толком и не заметил всех особенностей облюбованной пещеры… И даже не учуял присутствия.

То ли вся земля здесь так вибрировала дикостью, силой жизни и от того чутье Мириноса притупилось, то ли жрец все свое внимание направил на преследователей, то ли усталость сделала свое дело… Но никто, даже мудрейший, не приметил старуху Сохви. Эта была бабка самых дремучих лет, каких только человеческий разум мог представить. Тихо наблюдала она за пришлыми чужаками… А может, старуха и сама обладала такой же магией, что могла сливаться с серыми валунами без признаков жизни, обращаться в ничто – дивны были способности аскетов севера.

Сохви жила в горах Эракойа (в переводе с заполярского «горы отшельников») уже давно. Так давно, что все пролетающие годы казались ей одним большим долгим днем. Это была отшельница. Аскетка, уединившаяся от мирской суеты в диких суровых горах. Она смиренно творила здесь свою службу: удерживала равновесие Севера, хранила память веков и оберегала покой духов предков своими молитвами и аскезами. Чтобы Заполярье существовало в мире с былью, небылью и дикой силой снегов… Чтобы равноправие жизни и смерти дарило заполярцам процветание и благодать. Не могло быть более почетной и более сложной миссии.