Александр Балыбердин - Накануне. Роман-событие

– А вот врать другу не хорошо! Никакие это не грибы, а … – он облизал косточку и бросил на край тарелки, – … баба!

– Да, ну, тебя…

«Козел!» – хотел добавить Никита, но смог сдержаться. Так ему стало обидно оттого, что друг назвал незнакомку «бабой». Однако обед был окончательно испорчен. Даже булочка, специально испеченная поварами к празднику Сретения, не вызвала интереса.

– Не будешь? – Юрка взглядом показал на булочку и, не дождавшись ответа, протянул руку. – Ну, тогда я возьму. День длинный. Еще пригодится!

Он завернул булочку в салфетку и, как ни в чем не бывало, улыбнулся.

– Ну, что? Молимся и идем?

Впереди были еще две пары, но идти на них не хотелось. Хотелось спать. Поскольку из-за праздничной службы никто не выспался. Впрочем, так было всегда. Иногда даже казалось, что распорядок дня в семинарии нарочно утроен таким образом, чтобы из всех желаний доминировало одно – спать! Самое естественное и невинное. Поскольку спящий, если и грешит, то во сне и, значит, не всерьез.

Теперь же, после обеда, глаза, вообще, закрывались сами собой. К тому же Юрка привык добиваться своего и, значит, не отстанет, а объясняться же с ним хотелось еще меньше, чем учиться. Поэтому Никита решил воспользоваться случаем и, сославшись на нездоровье, «свалить». Однако сделать это незаметно не удалось. Потому что, когда он накинул пальто и, бросив на ходу охраннику «до свидания», выскочил за дверь, то неожиданно на всем ходу уткнулся лицом в чью-то зимнюю рясу.

Никита открыл глаза. Ряса была с бархатными отворотами. Любой семинарист знал, что во всей епархии носить такую мог только один человек – митрополит Антоний. Ноги со страха стали ватными. Еще мгновение, и незадачливый беглец упал бы на крыльцо, но его подхватили чьи-то сильные руки и поставили перед архиереем.

Это был пожилой священник, с которым когда-то митрополит Антоний учился в Академии, а сегодня, за праздничной литургией, служил в Кафедральном соборе. После трапезы владыка решил показать другу монастырь и свое любимое детище – семинарию, и вдруг такой прием!

– Владыка! Да у Вас тут не семинария, а завод шампанских вин. Вот еще одна пробка вылетела!

Гость по-отцовски заботливо поправил на голове Никиты съехавшую шапку.

– Пожалуй, надо будет подсказать директору завода, чтобы крепили пробки понадежней, – поддержал друга митрополит Антоний и окинул нарушителя дисциплины взглядом, от которого у Никиты, уже на самом деле, свело живот.

– Однако во всем нужна мера, и в этом тоже. Иначе может…

– … пробку сорвать, – закончил священник. – Так что, как не крути, а придется, владыка, его простить.

Владыка и его гость посмотрели друг на друга.

– Итак, молодой человек, что надо сказать?

– Простите, владыка!

– А затем?

– Благословите!

Никита привычно сложил руки лодочкой.

– Ну, вот! Другое дело! – улыбнулся священник. – А теперь ступай и больше не бодайся!

Никита спустился с крыльца и бодро, пока еще чего-нибудь не случилось, зашагал к выходу из монастыря, в котором располагалась семинария. И вовремя. Потому что, стоило ему повернуть за угол, как дверь отворилась и в ней показалась Юркина голова. Постреляв по сторонам глазами и увидев, что товарища нигде нет, Юрка снова пропал в дверном проёме. Пообещав себе обязательно выяснить, что за история приключилась с его другом, и, главное, кто посмел вбить между ними клин. Пока этот клин не разрушил их дружбы.

Аня приехала домой 14 февраля, утром, московским поездом, чтобы навестить маму и город, в котором она выросла, и который теперь ей снился и звал к себе.

В Университете, где Аня училась на архитектора, заканчивались каникулы. До диплома было еще далеко, и зачетка уже уверенно работала на свою хозяйку. Появились первые заказы и с ними первые деньги. Пусть не большие, но достаточные для того, чтобы жизнь в чужом городе, вошла в свою колею и начала приносить первые бонусы.

Одним из них стала встреча с Андреем или, как называли его друзья, Дрю. Коренной москвич. Подающий надежды программист. Совладелец офиса в центре Москвы и хозяин собственной «трешки» на Малой Грузинской.

Порой, Аня и сама не понимала, чем смогла его покорить. Может тем, что, в отличие от других провинциалок, не сразу обратила на него внимание. Променять душу на сотню квадратных метров внутри Садового кольца – такая перспектива никогда не казалась ей единственно верной. Даже если поклонники выразительно крутили пальцем у виска, когда она закрывала перед ними дверь.

Также было и с Дрю. Но, в отличие от других, он вернулся. Затем еще раз. Снова и снова. Андрей каждый раз возвращался, и Аня постепенно начала привыкать к тому, что он рядом. С букетом цветов, квартирой и деньгами, без которых в Москве нехорошо. Не только девушке. Всем.

На Новый год Дрю познакомил Аню с родителями. Подняв бокалы с шампанским, родители воспитанно встали и ушли, оставив молодых вдвоем. Но он ее не тронул, а несколько дней назад, когда Аня впервые разрешила заплатить за себя в кафе, неожиданно достал из кармана кольцо и сделал предложение. Ни капельки не волнуясь. Одно слово – программист!

Другая, наверное, запрыгала бы от счастья, а Аня села в поезд и сбежала в родной город и так февральским вечером встретила Никиту и вместе с ним, словно, встретила саму себя – романтичную и немного наивную. Какой была еще недавно, до отъезда в Москву. И теперь пыталась понять, было ли это возвращением к себе настоящей или возвращением в прошлое, которого нет, и уже никогда не будет.

Понять, кто она – Анюта, как когда-то ее называли родители и друзья, или без пяти минут дипломированный архитектор Анна Штайн? А, может, Красавица Энн с Малой Грузинской, которая точно также, легким движением языка, может превратиться в Малую Джорджию? Было бы желание! Пока же беглянке хотелось одного – покоя и еще, конечно, любви. Впрочем, кто же этого хочет в двадцать лет?

И вот наступил вечер, когда они с Никитой условились встретиться. Не сказать, чтобы Аня совсем о нем не думала. Думала, но не всерьез. И к его предложению отнеслась также, не всерьез. Да и могло ли быть иначе? Разве серьезный человек будет предлагать девушке выйти за него замуж, если даже не знает, как ее зовут?

Казалось, надо бы поскорее об этом забыть и идти своей дорогой. Мало ли вокруг сумасшедших и пройдох? Но в том и дело, что новый знакомый не был похож на мошенника или больного. И это с каждым часом все больше лишало покоя, заставляло возвращаться к вчерашней встрече и выглядывать в окно, которое выходило на тот самый мостик, на котором они вчера расстались.

Никита пришел вовремя, даже чуть раньше. Аня вышла не сразу, села у окна, сложила руки и стала ждать, что произойдет дальше. Решив, что, если новый знакомый уйдет, она решительно вычеркнет их встречу из памяти.