Наталья Антарес - Берега мечты. Том II

– В наши дни этот пережиток средневековья сохранился только у французов и поляков, – с хорошо читаемым в голосе презрением сказала экономка, – британское общество такого давно не приемлет. Будьте осторожны, миледи, вам не простят столь грубых промахов. И упаси вас бог заменить акколаду на настоящий поцелуй, это смертный приговор для вашей репутации.

– Что еще за акколада? – кое-как выговорила незнакомый термин я, -у меня уже и так голова кругом идет!

–Все очень просто, миледи. Акколада – это самая распространенная форма приветствия, – невозмутимо пояснила миссис Торнтон, – когда-то она представляла собой торжественное объятие, которым завершался ритуал посвящения в рыцари, а в наши дни люди здороваются, прикасаясь щекой к щеке, но не обнимаясь и сохраняя определенную дистанцию.

– Так бы сразу и говорили, – понимающе хмыкнула я, – эта ваша «акколада» и в моей стране сплошь и рядом применяется, только таким мудреным словом эти действия никто не называет. Что слышно о моих перчатках, миссис Торнтон? Есть шансы, что они прибудут вовремя?

– Они уже в пути, миледи, – успокоила меня экономка, – это мое упущение, я должна была предположить, что вы слабо осведомлены о дресс-коде. Но не волнуйтесь, ничего страшного не происходит. Простите, миледи, мне нужно еще раз осмотреть парадный зал.

– Похоже, вы не очень доверяете миссис Девенпорт, – прищурилась я, – на мой взгляд, она вполне компетентна в своей деятельности.

– Миссис Девенпорт сорок лет не выезжала из Чешира, – красноречиво усмехнулась экономка, – я не умаляю ее заслуг в плане ведения хозяйства, но организацию раутов старая графиня всегда возлагала на меня. Согласитесь, миледи, есть разница между кладовой и парадным залом… Мисс Клейтон, я бы хотела, чтобы вы прошли со мной и взглянули на холл, меня смущают эти вазы у лестницы. По-моему, их цвет вступает в диссонанс с оттенком стен, но мне необходимо ваше авторитетное мнение.

– Конечно, миссис Торнтон, – кивнула стилистка, – Джин, начинайте причесывать миледи, я скоро вернусь.

– Это правда, что вы работали с принцессой Уэльской? – поинтересовалась я, когда парикмахерша приблизилась ко мне с расческой, – какой она была, так сказать, за кулисами?

– Похожей на вас, миледи, – огорошила меня Джин, – хотя она была очень красивой женщиной, ей постоянно казалось, что она недостаточно хороша. А еще она гораздо увереннее чувствовала себя среди простых людей, чем на всех этих светских вечерах. Статус вынуждал ее принимать участие в невероятном числе протокольных мероприятий, но вы бы знали, как она ими тяготилась. Она предпочитала ходить по минным полям в Анголе в жилете с эмблемой «Halo Trust», чем принимать гостей в вечернем платье, ее сердце отчаянно рвалось на свободу, а королевский дворец стал для нее золотой клеткой. Она купалась в роскоши, почестях, всенародной любви, но ей не хватало одного – возможности оставаться самой собой, не играя ролей и примеряя маски. У вас эта возможность есть, миледи.

– Да, – задумчиво протянула я, – вы правы. Род…сэр Родрик однажды сказал, что я живая и настоящая, и это прозвучало так, будто он смертельно устал от притворства и лжи. Сегодня я не стану никого из себя изображать, я буду той, кто я есть, и, если общество меня не примет, значит, так суждено. Продолжайте, Джин… Наверное, «white tie» одинаково строг не только к одежде, но и к прическе.

ГЛАВА LXXX

Я неподвижной статуей стояла напротив зеркала и завороженно смотрела на отражавшуюся в нем незнакомку, когда в дверь моей комнаты настойчиво постучали.

–Вам пора спускаться, миледи, – появилась на пороге миссис Торнтон, – гости скоро начнут собираться. Миледи, вы меня слышите?

– Что? – встрепенулась я, разрывая тиски сковавшего меня оцепенения, – да, я уже иду.

– Вы потрясающе выглядите, – сдержанно похвалила меня экономка, но за ее сухим, безэмоциональным тоном мне невольно почудилось искреннее восхищение.

– В этом нет и доли моей заслуги, – улыбнулась я, – мисс Клейтон и ее команда постарались на славу. Ну и, конечно, спасибо вам за то, что мне всё-таки успели привезти эти чертовы перчатки. Правда, они заставляют меня чувствовать себя лакеем, но, видимо, во мне всего лишь говорит мое вопиющее невежество.

– Вы всегда язвите, когда нервничаете, – подловила меня миссис Торнтон, – попытайтесь не выдавать своего волнения, миледи, продемонстрируйте самообладание, это непременно поможет вам завоевать всеобщее уважение. И во имя создателя, не вздумайте прилюдно сквернословить! Если джентльмену в некоторых случаях можно простить вырвавшееся не к месту ругательство, то для леди это совершенно не допустимо. А что касается перчаток, они великолепно подходят к вашему платью и сидят на вас, как влитые. Главное, не забудьте их за ужином, перед рассадкой за стол. Если вы в чем-то засомневаетесь, просто копируйте поведение других дам. Подавляющее большинство приглашенных – завсегдатаи подобных мероприятий и отлично разбираются во всех нюансах этикета. А сейчас спускайтесь вниз, миледи, хозяйка дома не должна заставлять гостей ждать.

Я в последний раз окинула взглядом свое отражение, подобрала подол платья и решительно шагнула к выходу. Совместными усилиями мисс Клейтон и ее коллег я превратилась из Золушки в принцессу: высокая укладка, открывающая шею, тяжелый вечерний макияж, выделивший глаза густым слоем туши и теней, обозначивший румянами скулы и подчеркнувший губы насыщенной помадой, тонкий аромат французского парфюма и бриллиантовый гарнитур старой графини, как нельзя лучше дополняющий изысканную простоту длинного приталенного платья. Со дня отъезда из столицы я, по совокупности объективных признаков, ухитрилась незаметно сбросить еще пару килограмм, и в сочетании с черным цветом облегающего фигуру вечернего туалета казалась удивительно стройной и миниатюрной. Будучи аппетитной пышечкой, я и не догадывалась, что у меня такие изящные, аристократически узкие запястья и четко выраженные ключицы, еще совсем недавно я бы ни за какие коврижки не согласилась примерить обтягивающее платье и до сих пор помнила, как в прокате свадебных нарядов продавщица отчаянно втискивала меня в корсет, но сегодня вдруг выяснилось, что у меня от природы присутствует плавный переход от талии к бедрам, прежде надежно скрывавшийся под жировой прослойкой, а ненавистный животик, упорно портивший мне настроение буквально на протяжении всей жизни, давно исчез без следа. Невзирая на то, что моя нынешняя худоба выглядела даже несколько болезненной, в ней была какая-то своеобразная привлекательность, в таком виде я могла бы смело позировать для парадного портрета, и впоследствии ни у кого не возникло бы сомнений в моем благородном происхождении.