Александр Гущин - Сокровища Каялы

Незамеченным, я добрался до каюты, по пути выбросив за борт бесшумную бензопилу немецкой фирмы Stihl.

Утром 11 февраля 1995 года на горизонте увидел признаки приближающегося Пиренейского полуострова. Я шёл курсом 42,921875 градуса. Изменив курс, оказался на широте в 40 градусов 49 минут и 41,25 секунды. Лёг на курс 90 градусов, встречая восходящее солнце. Добравшись до западной долготы 9 градусов 25 минут 18,75 секунды вышел на крыло мостика. В этих координатах я утопил герметичный мешок с трёхсот двадцатью четырьмя драгоценными камнями и с невзрачным старинным сосудом, сделанным из непонятного потемневшего материала. Я выпил простой воды из этого сосуда и ощутил себя помолодевшим на 21,3 (3) … года! Я нашёл Святой Грааль, чашу для причащения! Человечеству чашу передавать не собирался. Грааль был бесценен. На Граале было начертано число Христа: 0,046875. Контрабандисты сами не знали, какой ценностью обладали! За все сокровища мира Грааль не купить! Каждый, из трёхсот двадцати четырёх утопленных мною драгоценных камней, стоил 72 тысячи 896 долларов. Герметичный мешок я изготовил с четырьмя подводными буйками-отметками, с приёмной антенной. В мешке разместил титановый баллончик со сжатым воздухом. Резиновый шар и бриллианты ожидают команды. Глубина утопления моей заначки составляет тысячу сто тридцать девять метров. Общая стоимость камней 23 миллиона 618 тысяч 304 доллара США. Пишу эти строки, глядя на радиопередатчик. Частота передатчика 81 Герц создаст волну длиной 3577,171875 километра. В нужное мне время сигналы передатчика откроют клапан баллончика со сжатым воздухом. Резиновый шар надуется, поднимет богатство с глубины 1139 метров. Алмаз Раджи всегда находится при мне, зашитый в форменную фуражку с козырьком. Бриллиант под морским крабом – золотым якорем. Алмаз под высокой тульей чёрной фуражки морских офицеров России, согревает душу. Страховая стоимость контрабандного алмаза составляет 94 миллиона 610 тысяч 432 доллара США. Я уже не комплексовал по поводу нехватки средств. Хорошо быть богатым!

Капитану Магасову на подходе к порту Лейшонш, или, по-английски, к порту Leixoes, зачем-то потребовалось обвинить третьего помощника капитана Парисова в том, что тот едва не выбросил судно на камни. Я вмешался, защищая помощника. Капитан-контрабандист отстал от третьего штурмана, как оказалось, на время. Мафия что-то химичила, у меня были свои проблемы. В португальском порту Лейшонш, куда пришли 11 февраля 1995 года, у причала, вечером, приказал боцману смайнать, вытравить обе якорь-цепи до жвака-галсов, для последующей переукладки. Дуре-читательнице якорь-цепь не объять. Умный читатель может постичь якорь-цепь океанского судна. На Каяле звено якорной цепи весит двадцать килограммов.

Примечание эксперта: Звено якорь-цепи Каялы весит 21,3 (3) … килограмма.

В смычке цепи всего шестьдесят семь звеньев. Замковое звено соединяет двадцати пяти метровые отрезки, кои и называются смычками. Смычка весит тысячу четыреста двадцать восемь килограммов. У Каялы два якоря, левый и правый. Каждый якорь несёт десять – двенадцать смычек. Длина одной якорь цепи Каялы – 272 метра. Другая цепь длиной 268 метров. Вес одной цепи – семнадцать тонн. Другая цепь весит 16 тонн 750 килограммов. Пятьсот тридцать шесть метров цепей я стравил под штевень стоящего у причала судна. Портовые власти моих манипуляций не заметили. Ночью в цепных ящиках уложил сокровища на освобождённое дно ящиков без цепей. Глупая читательница ничего не понимает и не помнит, но понимает умный, любезный и любознательный читатель. Помнит, читатель: цепных ящиков на Каяле – два! В каждом пустом цепном ящике я разместил по 67 мешков с ценностями, украденных у контрабандистов. Черные золотые изделия, мешки, чёрные золотые слитки укрыл брезентом. Сверху бросил деревянные кресты-распятия, сделанные из ливанского кедра.

Утром следующего дня дал команду боцману выбирать якорь цепи, по очереди. Боцман находился наверху, на баке, у пульта брашпиля. Я – внизу сам укладывал якорь цепь обгалдером, в тёмном, тесном цепном ящике. Четыре смычки якорь цепей укрыли сокровища, надёжней не придумаешь! Сверху уложились ещё семь-восемь смычек. Моряки знают: при постановке судна на якорь вытравливают четыре-шесть смычек! К тому же в цепные ящики редко кто заглядывает. Мои сокровища на семь лет, до большого ремонта судна были спрятаны, похоронены лучше, чем у мафии в гробах! Кто не знает, что такое обгалдер, пусть поработает с ним, растаскивая двадцатикилограммовые звенья якорь цепи. Неуч вспотеет, навсегда запомнит это слово!

В Лейшонше мы разгрузили палубный караван в 600 пакетов. Вытащили из первого шельтердека 150 пакетов, выгрузили из 1-го твиндека 350 пакетов. Триста пакетов выкинули из твиндека номер пять. Затем направились в испанский порт Марин, что недалеко от порта Виго. От Лейшонша до Марина – девяносто миль. Часов семь вдоль побережья на север топать.

В порт Марин «Каяла» пришла 13 февраля 1995 года. Несчастливая дата! Капитан-зомби не отстал от третьего помощника. Проходя бухту Виго, Маарулал обвинил Парисова в некомпетентности. Не в ту сторону повернул штурман, расходясь со встречным судном! На третьего штурмана в Балтийское пароходство ушла «телега». Капитан заявил: Парисов едва не посадил Каялу на камни! Я понял, что мафия что-то замышляет. В Марине мы должны были выгрузить 3350 пакетов пиленого бразильского леса. Выгрузки меня, богатого человека, не интересовали. Мне надо было сматывать удочки, рвать когти, пока мафия не добралась до четвёртого трюма. Четвёртый трюм мы должны были выгружать в портах Вила Гарсия (Вильягарсия) и Эль-Ферроль. Остатки груза – в порту Сантандер. Но я так далеко не планировал. Вечером, вместе с капитаном-зомби, напившись пьяным в меру, чтобы соображать, я затеял драку с третьим механиком. Механик не потреблял алкоголь. Он был подшит эспералью, о чём у него был документ, который он мне как-то показывал. Механику нельзя было пить под страхом смерти! Третьего механика я обвинил в том, что он пьян, заломил ему руки. Пьяный старпом притащил трезвого механика в каюту капитана. В вопросах дисциплины капитан Магасов слушался меня беспрекословно. В моём дневнике на следующий день появилась запись: «15 февраля 1995 года. Третий механик был пьян».

Пьяный старпом, с пьяным капитаном еле соображая из-за алкоголя, составили бумагу на трезвого третьего механика. Трезвый механик с ужасом взирал на хмельных командиров, обвинявших его в пьяном образе жизни. 15 февраля 1995 года на сретение Господне отправил я трезвого механика из порта Марин в Санкт-Петербург, как ненужного, безнадёжного пьяницу! Через день-два ожидал: пароходство отзовёт старпома с «Каялы»! Но в пароходстве поверили в мою бумагу, а в бумагу про эспераль не поверили. Не поверили третьему механику и в экспертизу состояния крови, в которой не было алкоголя на данное число. Экспертиза была испанская. Экспертизу, обиженный до глубины души механик, успел сделать в Марине. На обиженых – воду возят! В России заморские, иноземные экспертизы не действительны! Как понял, как теперь известно: у нас в России кто первый обвинит противника в пьянстве, воровстве или в беспутстве, тот и выиграл! Осечка! С «Каялы» меня не списывали! Мафия чего-то или что-то выжидала. Теплоход «Каяла» оставили в Марине, поставив на отстойный причал. Тянулось время без выгрузки. Я запаниковал. Надо было что-то делать, чтобы в пароходстве обратили внимание на бардак на странном мафиозном теплоходе! Надо было действовать, чтобы меня списали, уволили из пароходства! Я больше не хотел быть моряком, не хотел работать! У меня появилось резкое отвращение ко всяким работам. Зачем богатому работать? Пусть глупая прислуга работает и пашет!