Михаил Лекс - Волшебники. Начало. Книга 2. Роман-сказка о будущем и прошлом нашей планеты

– Странный ты, Житковский. Ну какое отношение к этому имеет твой возраст, а тем более твой внук, – сказал Аф Фабр. Ты мне ещё про свои болезни расскажи или болезни своей жены. Тебе, Житковский, учиться надо, а ты городишь, не пойми чего.

– Вы не обижайтесь, гражданин, только Вы и меня поймите, – объяснял Житковский. – Вдруг, ни с того ни с сего, делается такое предложение.

– Во-первых, Житковский, не вдруг, – сказал Аф Фабр. – И далеко не ни с того ни с сего. А даже очень и с того и с сего.

– Да как же не вдруг, и как же не ни с того ни с сего, когда я даже не знаю, кто Вы и куда подымаемся, – сказал Житковский. – Вон уже сорок этажей прошли. Давайте передохнём. Устал я чего-то. Сил больше нет. Задыхаюсь. Сердце вот-вот выскочит.

– Это всё потому, Житковский, что ты много куришь, сказал Аф Фабр. Но ты прав. Отдохнуть надо. Сороковой этаж – самый опасный. Ещё не хватало, если ты здесь окочуришься. А глядя на тебя, смело можно говорить, что ты запросто можешь окочуриться – на этаже так сорок пятом. А то и раньше. А, Житковский? – спросил Аф Фабр и дико рассмеялся. – Ладно, выходи на балкон, передохнём.

Житковский открыл дверь, что была на сороковом этаже и вышел на балкон, а вернее, на лоджию. Следом за ним вышел на лоджию и Аф Фабр.

– Житковский, ты что и впрямь не догадываешься, кто я? – спросил Аф Фабр.

– Нет. Честное слово, не догадываюсь, – ответил Житковский.

– Что и мыслей нет никаких на этот счёт? Может, какие предположения есть? Неужели ничего в голову не приходит? – спрашивал Аф Фабр. – Не знаю, но мне кажется, что на твоём месте уже любой бы догадался.

Житковский зачем-то пристально посмотрел на Аф Фабра и, внимательно рассмотрев того, отрицательно покачал головой.

– Нет, не могу ничего сказать. Ничего в голову не лезет, – сказал Житковский. – А Вы не отдыхали прошлым летом на Мертвом море?

– Ну ты даёшь, Житковский, – сказал Аф Фабр. Слушай, Житковский, а тебе мама в детстве сказки читала?

– Какие сказки? – не понял вопроса Житковский.

– Ну какие ещё могут мамы своим детям сказки читать? – удивился Аф Фабр. – Ты, Житковский, какой-то уж совсем недогадливый. Ты что и впрямь такой тупой или прикидываешься? Какие сказки? Да самые обыкновенные волшебные сказки.

– А, эти. Эти, конечно, мне мама в детстве читала, – ответил Житковский.

– Да, Житковский, ты поражаешь меня всё больше и больше, – сказал Аф Фабр. – Вот, не знай я, кто ты и где ты работаешь, то вот, веришь, решил бы, что ты с другой планеты. Ты, Житковский, в какой стране живешь?

– Так… Что значит, в какой? Ясное дело, в Первом Союзе и живу, – ответил Житковский.

– Тогда скажи мне, мил человек, кто такие Волшебники? – спросил Аф Фабр.

– А кто такие Волшебники? – переспросил Житковский. – Я не знаю никаких Волшебников.

– То есть, как это ты не знаешь никаких Волшебников? – удивился Аф Фабр. – Что и не слышал про них никогда?

– Нет, конечно, слышал, – отвечал Житковский. – В детстве, когда мама волшебные сказки читала.

– И всё? А позже? Неужели не слышал? – спросил Аф Фабр.

– Президентом клянусь, не слышал, ответил Житковский.

– В общем так, Житковский, чтобы долго эту тему не мусолить, я – Волшебник, сказал Аф Фабр.

– Весело, – сказал Житковский. – Не ожидал. И Вы мне предлагали стать учеником Волшебника? Я правильно понял?

– Правильно, Житковский, правильно ты всё понял, – ответил Аф Фабр. – Но меня, если честно, сейчас более волнует то, что ты о нас ничего не слышал. Ну, а ты слышал что-нибудь о так называемой группе Философов?

– Нет, не слышал, – отвечал Житковский.

– А о секте Чиновников тебе что-нибудь слышать приходилось? – спросил Аф Фабр.

– Нет, и про них я ничего не слышал, – отвечал Житковский.

– А что ты слышал-то вообще? – удивился Аф Фабр. – Такое впечатление, что ты вообще ничего не слышал. Как с Луны свалился.

– Я про жидомасонский заговор слышал, – сказал Житковский. – Сионские мудрецы там, и всё прочее…

– Ну это понятно, – сказал Аф Фабр. – Ну что же… Сионский заговор – это уже что-то… Это даже интересно. Будем работать. Не всё же должно идти гладко. Кому-то надо и с такими, как ты, дело иметь. Главное, Житковский, не забывай, что до конца Света осталось не так уж и много.

– Пятьдесят миллионов, – быстро среагировал Житковский. – Я помню.

Глава тринадцатая

– А нам высоко ещё подыматься? – спросил Житковский.

– Как минимум ещё на шестьдесят этажей, а то и больше, – ответил Аф Фабр.

– Что значит «а то и больше»? – спросил Житковский. – Вы забыли, на какой нам этаж?

– Забыл? Да я, брат Житковский, и не знал никогда, – сказал Аф Фабр и усмехнулся.

– То есть, как это Вы не знали? – удивился Житковский. – А куда же это Вы меня ведёте, в таком случае? И почему бы, в таком разе, нам здесь не остановиться? Может, и на шестидесятом этаже можно?

– Веду я тебя, Житковский, туда, куда надо, – сказал Аф Фабр. – А что до того, чтобы остановиться на шестидесятом, то это, конечно, можно, но я уверен, что тебе, как минимум, надо подняться на сотый этаж.

Аф Фабр посмотрел на часы и воскликнул:

– Мать твою, да мы же опаздываем. Всё, перерыв закончили и вперёд.

– На сотый этаж? – спросил Житковский.

– Если силы будут, то и выше подымемся, – сказал Аф Фабр и быстро побежал вверх по ступенькам впереди Житковского.

– А если у меня не хватит сил? – задыхаясь, орал в спину Аф Фабра Житковский, еле поспевая. – Если к восьмидесятому этажу я выдохнусь?

– Ну если выдохнешься, то я тебя пристрелю, Житковский, – сказал Аф Фабр.

– И у Вас на этот случай пистолет имеется? – спросил Житковский.

– На этот случай имеется, – сказал Аф Фабр и достал из кармана пиджака маузер.

– И он заряжен? В рабочем состоянии? А стрелять-то Вы умеете? – спрашивал Житковский, тяжело дыша.

Аф Фабр, не оборачиваясь, на ходу три раза выстрелил из пистолета вверх.

– И пистолет заряжен, и стрелять умею. И не промахнусь, коли потребуется тебя пристрелить. Можешь в том не сомневаться, Житковский. Но ты сейчас лучше не об этом думай. Ты думай о том, что тебе предстоит встретиться с президентом Гавриловым, – сказал Аф Фабр.

– Вот скажи мне ещё вчера, что я буду встречаться с самим Гавриловым, то не поверил бы, – сказал окончательно запыхавшийся Житковский. – А сейчас Вы мне это сказали, а я даже и не удивился. А не удивился я по той причине, что есть вещь, которая занимает меня гораздо более, нежели президент Гаврилов и встреча с ним.

– И что это Вас так занимает, Житковский? – спросил Аф Фабр.

– Я всё пытаюсь понять смысл этой самой лестницы, по которой мы подымаемся, – сказал Житковский. – Но самое интересное в том, что я уверен, что это не сон. И Вы, может, мне не поверите, но ещё сегодня, с утра, я был хмурым и злым, не любил людей, не ожидал от жизни ничего хорошего, не мечтал уже не о чём, а теперь со мной что-то произошло. Вот, казалось бы, я подымаюсь по самой обыкновенной лестнице, а во мне всё ликует. Восторг. Ожидание чего-то светлого, радостного. А что если эта лестница – жизнь моя? А этажи – это прожитые года? А подъем наш – это переосмысление всего прожитого. Радости хочется, Волшебник, очень хочется быть счастливым.