Анна Рунцо - Драконаполис. Первые искры

Витя пришёл в восторг, узнав, что они завтра заедут к Севе и Ваче.

– Я же не рассказал ему самого главного! – кипятился он. – Он будет в восторге, когда всё узнает. Раз он теперь не прикован к кровати, я ему всё расскажу и он сможет сам убедиться.

– О чём ты? – Тамара смотрела на своего взбудораженного ребёнка и не узнавала. – Ты разве не разговаривал с ним минут сорок, когда вы с папой приехали?

– Ну, я только обмолвился, что у меня есть потрясающее доказательство моей теории. Но его надо показывать. А тогда непонятно было, встанет ли он вообще с кровати. И вообще, он был какой-то грустный и очень вялый.

Незаметно Витя уснул на диване, утомлённый длительной прогулкой. Тамара с Ависом некоторое время молча им любовались. В Москве Витя тоже частенько засыпал в гостиной за просмотром фильма про супергероев. Тамара оставляла его там спать до утра, просто накрыв пледом. Авис же, недолго думая, бережно взял его на руки. Тамара поправила голову сына, положив её на широкое плечо Ависа. Во сне у Вити было очень серьёзное выражение лица: одновременно взрослое и по-детски беззащитное. Верхняя губа оттопыривалась, и Тамара вдруг вспомнила, что в последний раз Авис вот так нёс укладывать сына спать, когда тому было лет пять. Непослушный мальчуган становился совсем несносным вечером в воскресенье. Он упорно отгонял сон, желая продлить выходные, и твердил капризным голосом: «Не хочу спать, не хочу лежать, не хочу книжку читать. Хочу смотреть мультики!» Притворно сердясь, Авис тогда, как бы нехотя, соглашался, но при этом, сурово сдвинув брови, говорил ему: «Один мультик. Давай пожмём друг другу руки». Витя с серьёзным видом торжественно жал протянутую папину руку обеими ладошками, и они усаживались вдвоём смотреть телевизор. Как правило, пригревшись у Ависа под боком, Витя тут же засыпал, успокоенный мыслью, что мультик длинный и до конца выходных ещё далеко.

У Тамары защипало в носу, когда она увидела, как Авис медленно поднимается по лестнице, стараясь не задеть длинными болтающимися Витиными ногами перила. Хотя её помощь совсем не требовалась, она всё же пошла следом. Сразу напротив лестницы на втором этаже была комната Ависа, слева – её комната. Авис повернул направо. Выйдя на верхнюю галерею, шедшую вдоль южной стены дома, он пошёл по ней до конца, а затем снова повернул. Вход в комнату Вити располагался с восточной стороны. Это была, без сомнения, самая большая и самая интересная комната в доме. Много лет назад её занимали Вася и Авис Газаряны. Хотя их игрушки сильно устарели, а журналы все были на армянском, Вите нравилось копаться в этих сокровищах и понемногу узнавать, чем интересовался папа в его возрасте. Кроме того, из этой комнаты лестница вела вниз, в библиотеку. При помощи этой хитрости старшие Газаряны весьма успешно приучили братьев к чтению. Из библиотеки, в свою очередь, был выход на нижнюю галерею. Таким образом мальчишки, а теперь Витя, могли свободно перемещаться по большей части дома и часто неожиданно возникали за спиной у взрослых, когда те меньше всего этого ожидали.

Витина комната, не освещённая луной, была бы совсем тёмной, если бы там не горели постоянно несколько тусклых потолочных светильников, служивших чем-то вроде ночников. Положив сына на кровать поверх одеяла и накрыв покрывалом, родители тихо вышли из комнаты и прикрыли за собой дверь.

Молча шли они обратно по тёмной галерее. Как-то так вышло, что, оказавшись в холле у своих комнат, они повернулись друг к другу. Авис взял обе её руки в свои.

– Мы не должны были расставаться. Это была ошибка, – прошептал Авис, нежно держа её ладони. Тамара молчала. Тогда он осторожно обнял её за плечи и слегка притянул к себе. Поскольку она по-прежнему не двигалась, будто замерев, он тихонько, как мотылька, взял Тамарино лицо в руки и прижался губами к её губам. Внутри у неё разлилось тепло. Она пошатнулась в полумраке холла, а поцелуй становился всё настойчивей. Авис стал легко увлекать её куда-то в сторону. Но вместе с возбуждением Тамара вдруг снова почувствовала прежнюю обиду. Тот человек, который сейчас так пылко обнимал её, сделал ей так больно, что даже время не в силах было исправить сломанные отношения. Уже готовая секунду назад потерять контроль, она оттолкнула оторопевшего Ависа и скрылась в своей комнате, зачем-то закрыв дрожащими руками дверь на замок.

За дверью было тихо. Но она продолжала стоять в темноте, забыв дышать. Луна в грязном кружеве облаков освещала тускло блестевший пол. Тамара рухнула на кровать, задыхаясь от невозможности заплакать. В какой-то момент ей даже показалось, что она перестанет дышать от спазма в горле. Но от разбитого сердца ещё никто не умирал.

Сева дрожал от холода, нога саднила. Постепенно одеревеневшие от сна мышцы ожили, и он понемногу стал набирать скорость. Держать шею прямо было слишком больно, особенно на бегу. Страх заставлял его продвигаться вперёд. Он выровнял дыхание и, как ему казалось, мчался изо всех сил. Пахло прелой хвоей. Сева полагал, что далеко ушел от своих преследователей, пока не услышал совсем рядом за спиной хруст ветки. От внезапной и близкой угрозы он вдруг почувствовал озноб, плечи опустились, и Сева заметался между деревьями, как заяц. От паники всё поплыло перед глазами. Он не понимал, куда идёт. Внезапно почва ушла из-под ног и он провалился в какую-то яму. Вонь там была невыносимая. Теперь весь его бок был вымазан какой-то дрянью, отчего к горлу подступила тошнота и на глаза навернулись слёзы. В нос будто кто-то засунул дохлую мышь. Но, кажется, именно этот ужасный запах отпугнул преследователей. Они просто не догадались поискать в вонючей яме. Сева слышал, как они переговаривались, и наконец разобрал, что это был английский язык. Просто оба говорили с ужасным акцентом, каждый на свой лад. Один из преследователей, скорее всего, был итальянцем, а второй румыном или болгарином. Вскоре они выбрали какое-то направление, и их голоса стали удаляться. Сева усилием воли заставил себя ещё минут десять пролежать в гниющей массе. Его чудом не вывернуло наизнанку. Так могло пахнуть только гниющее мясо. Пошарив рукой, он нащупал палки, подозрительно напоминавшие кости, и какую-ту конструкцию, похожую на клетку. Это вполне могли быть рёбра крупного животного, вроде оленя. Выбирался Сева с трудом – края ямы были довольно скользкими, как и его ладони.

Оказавшись на поверхности, он совсем потерял ориентацию, поэтому просто пошёл вперёд. Если встретить знакомое место, он бы ещё мог найти дорогу обратно к хижине. Безопасно ли возвращаться, Сева не знал. Его вполне могли поджидать там эти головорезы. Он заставлял себя идти вперёд, стараясь не думать, что стало с Ваче. Конечно, они не пожалели старика. А без него шансы выжить были невысоки.