Екатерина Бердичева - Песнь ветра

– Рин… – Сказал он. – Прости, что не уберег. Теперь твоя душа отдыхает в вечных лесах иного мира. И знаешь, что хочу сказать… Мы все любили тебя. А ты, даря нам свою искреннюю радость, делал нас счастливыми. Может, тебе не понравится, что я скажу, но лес без тебя опустел и выцвел, как и моя никому не нужная жизнь. Поэтому я решил идти за тобой. Возможно, мы встретимся в прекрасных рощах или среди цветов на берегу глубоководной реки Леты? По крайней мере, очень на это надеюсь. И тогда, никуда не торопясь, ты, наконец, протянешь мне свою руку…

Взрыв, прозвучавший в дворцовом саду, повалил несколько старых груш и заставил упасть на землю испуганных столичных жителей. Но потом, очистив одежду от сора и уняв дрожь, они снова занялись приготовлениями к праздникам. Ведь предстояли похороны старого Короля и долгие чествования нового. Нескончаемое действо, под названием жизнь, продолжалось, несмотря ни на что.

Песнь ветер поет для меня. Я молчу отчего?

Закат посреди болот бордов, не уверен.

Уродливой маской судьбы месяц корчит чело,

Седло тоскливо скрипит, и фыркает мерин.

Дорога ведет за собой, приглушив бытия

Наветы, обман и ложь, игру без пощады.

В ней истина – вечный изгой, а мертвец – судия.

На страже гнилых плодов Эдемского сада

Безглазый мучитель живых – завлекающий змей.

У истины яда вкус безумен и горек.

Построились ночи любви в цепь болотных огней:

Иду сквозь туман в закат – беглец поневоле.

Пусть сердце надеждой горит, только крест мой тяжел:

Пытался откинуть цепь, но прошлое душит.

Потерянным ликом кругом в сотнях луж отражен…

Но выйду ль однажды я на твердую сушу?

Первое, что он ощутил, вернувшись из легкого и всепрощающего безвременья в этот мир – ноющая и тупая боль, расплывшаяся, расползшаяся по нему, как черная, скользкая медуза… Он когда-то читал об этих существах в книге, взятой из дворцовой библиотеки. Однако, вместе с памятью пришло горькое сожаление: он не умер. Раз чувствует, помнит… Значит, жив. Но зачем? Ведь так правильно все закончилось: он выполнил долг, спасая свой народ и законную власть!

Скользя по тонкой и качающейся ветке над пропастью, он видел, как за стеной, рядом с принцем Дэниэлом, появился одетый в темную одежду мужчина. И когда он заговорил с его господином, тот не вытащил оружия… Значит, мужчина знал о происходящих у них событиях… И это хорошо. Значит, помощь обязательно появится.

Сдув с лица волосы, он посмотрел вниз. Там, на неширокой полосе вдоль черной стены, уже закипало сражение. А Хойрэл – молодец! Прирожденный воин! Он обязательно продержится до той поры, пока не появится тот, кто ставил изгородь, чтобы, наконец, ее снять. К тому же, Хой непременно вспомнит о спрятанном за пазухой пакете «успокоительного» порошка и развеет его в воздухе, как только Рин пройдет колючую стену. Значит, осталось только перебраться на дерево за изгородью, спуститься по нему вниз и выяснить у господина в черном самый короткий путь в Вожерону. Но что это? Пущенная меткой рукой стрела коснулась его груди, изломав траекторию полета. Конечно, созданные им защитные амулеты заставили уйти острие в сторону. Но он на секунду замер, пораженный мыслью: «А ведь вот она, милосердная смерть, пытающаяся освободить меня от ставшего слишком тяжелым долга! Хочется ли мне жить? Да. Но не так. Я бесконечно устал…» Взгляд зеленых глаз упал на торчащие под ним черные шипы. «Леопард сам загнал себя на эту невообразимую высоту, и другого выхода, – свет падающих к закату светил резанул глаза, – нет…» Легкая улыбка тронула красивые губы, а левая нога соскользнула с ветки. Руки взмахнули, пытаясь удержать в воздухе отчаянно цепляющееся за жизнь тело. Но не успел подхвативший его ветер спеть прощальную песнь, как черные острия с силой проткнули спину, руки, ноги… «Как больно!» – Успел подумать он перед тем, как уйти в бесконечное ничто. И сейчас с этой же мыслью возвращаясь на землю, он, не удержавшись, застонал.

– Ну все, тише, мой хороший! – Раздался над ним мягкий голос женщины в возрасте. – Я же осторожно… Сейчас обработаю ножку и снова будешь спать…

– Госпожа Ксанна, он такой молоденький! Как жаль… – Прошептал откуда-то сбоку девичий голосок. – Наверняка был красавчиком!

– Ничего, Марита, шрамы с кожи наши профессора уберут… Главное, чтобы не осталось рубцов на душе…

– Да откуда? – Продолжил девичий голос. – Он – совсем еще мальчик!

– Милая, эльфы взрослеют позже и до старости выглядят юношами. Вспомни профессора Беринеля. Но этот сын дивного народа, действительно, очень молод…

Голоса женщин постепенно затухали, отдаваясь неразборчивым эхом в ушах. И снова его обступили дыбящиеся остриями утесы. Черное небо. Серебристый снег на горных вершинах и черные провалы вокруг крохотного пятачка, на котором, вцепившись в него когтями, стоит грациозный дикий зверь. Зачем он сюда залез? Разве это правильно – навсегда остаться среди пустоты и воющих ветров, без возможности вернуться к голубой траве и журчащему между камней ручью? Разве этого он желал, карабкаясь вверх по уступам? Он хотел свободы, думая, что обретет ее среди сияющих вершин. Но лишь неизбежная смерть улыбнулась ему своими клыками.

Леопард огляделся по сторонам. В этом проявленном мире все связано бесчисленными нитями: трава и земля, листья и деревья, друзья и враги. Сильные лапы крепко стоят на твердых камнях, удерживая выносливое тело. Помогают догнать зазевавшуюся оленуху, пружиня по веткам и мягким иглам, выстилающим прошлогодним опадом теплую землю… Хотя, пусть бежит, глупая. И эта игра была прекрасной до той поры, пока он не пожалел потерявшегося волчонка. Да, они оба были юны и получали удовольствие от кувырков, догонялок, охоты на зайчишек и сна в их общем логове, вырытом под сосной. А потом пришла стая… Старый вожак, его помощник, самки и слепо слушающиеся приказов старших добытчики… Его не растерзали и даже разрешили остаться и вырасти среди прочих щенков… Понемногу, привыкнув к мелькающим серым теням, он стал считать себя членом стаи. Но старый вожак дряхлел, и некогда крепкое братство разделилось на два лагеря, исходом сражения между которыми была неминуемая смерть слабейших. Его друг был сыном старого вождя, но шансов на победу в поединке с грозным, возжаждавшим единоличной власти помощником у него почти не было. Тогда, не желая резни, леопард решил вывести своих друзей на склон другой горы по единственно возможному пути – ущелью с отвесными стенами, то и дело грохочущему обвалами и камнепадами. Ведь там, за ним, было тихо и безопасно. Поднявшись рано поутру, когда вернувшаяся с ночной охоты стая уже спала, он повел преданных сыну вождя волков трудной дорогой. Едва они прошли середину, как услышали сзади вой бросившихся в погоню преследователей. Задрожали хрупкие стены, и посыпался мелкий щебень. «Бегите вперед! – Обернулся леопард. – Я их задержу!» Волки рванули вперед, а он, оттолкнувшись сильными лапами, понесся назад, стараясь своим топотом обрушить хрупкий известняк и завалить тропу между ушедшим молодняком и злющими врагами. Камни свистели вокруг его головы и спины. «Что, струсили?» – Крикнул он мнущимся у входа в ловушку волкам.