Екатерина Бердичева - Песнь ветра

– Зачем ты упал на иглы? – Сурово спросил принц. – Твое совершенное тело и прекрасное некогда лицо стали неприятными и уродливыми. Теперь ты не сможешь сидеть рядом со мной за одним столом. Моим подданным будет противно лицезреть такое страшилище рядом с Монархом. И, несмотря на все твои прошлые заслуги, я разрываю наш контракт.

В руках Дэниэла оказались листы бумаги, подписанные еще старым Королем Элисилем. Он взял их четырьмя пальцами и медленно разорвал пополам, а потом, сложив, еще раз. Белые бумажки подхватил ветер.

– Хой, – печально сказал Рин. – Миль…

– Да ладно! – Весело засмеялся Хойрэл. – Пойдешь пасти стадо своей бабушки. Мы ей дали денег, и она прикупила землю и коз. Будешь ночевать на елках и подбирать слова к бесконечной музыке ветра. Ты всегда этого хотел!

– Я думал, ты мне друг!

– Друзья остались в далеком босоногом детстве. Теперь я – первый советник Его Величества!

– Но ты говорил…

– Забудь. – Махнул рукой бывший друг. – Ты отыграл свою роль и должен уйти со сцены. В новой жизни ты нам не интересен…

И только Миль тихо прошептал: "Я буду ждать, сколько понадобится…"

Падающие с хмурых небес капли мелкого дождя вдруг превратились в настоящий ливень, отделяя прошлое от будущего и размывая силуэты удаляющихся прочь прекрасных и гордых эльфов.

– Значит, вам нужна была только моя красота и талант алхимика? – Крикнул он им вслед.

– Конечно… – долетел сквозь шум небесного водопада голос. – Разве ты этого не знал, Эринэл?

– Бедный мальчик… – Сон закончился, выпуская его в осознанный мир. – Как спит, все время плачет!

Голос был женским, мягким и теплым. И он его уже слышал. Осторожная рука вытирала мокрое от слез лицо влажной салфеткой. Чтобы не напугать пожилую женщину, он сначала глубоко вздохнул и потрепетал ресницами. Как только рука исчезла, он приоткрыл глаза. Над ним склонялось круглое лицо уже немолодой человеческой лекарки, чьи волосы были заправлены под платок, а фигура скрывалась под безразмерной синей униформой.

– Здравствуйте! – Прошептал он.

– Проснулся? Вот и хорошо! – Улыбнулась она. – Доктор Беринель сказал, что тебе уже можно пить бульоны и молоко. Что хочешь?

– А козье молоко, – стесняясь, спросил он, – у вас есть?

– А как же! Коровье-то с такими ранениями тебе еще нельзя. А уж козочки для тебя расстарались! Давай подложу под твою спину подушки. Тебе пора привыкать сидеть. Не переживай, если вдруг голова с непривычки закружится!

– Да, спасибо, Вы так любезны… Вам не тяжело? – Поинтересовался он, когда женщина приподняла его под мышки и, подсадив, прислонила к горе подушек.

– Какой тяжело… Ты – как пух одуванчика. Дунешь посильней – улетишь. Столько времени на капельницах и «доноре».

– А… сколько я тут лежу?

– Почитай, шесть декад будет.

– Вот как? – Он прикрыл глаза.

– Ты не спи! Я сейчас молока принесу! – Лекарка поправила лежащие сверху покрывала безвольные руки. – Как начнешь кушать сам, сразу пойдешь на поправку. Я – быстро!

Женщина, бросив на эльфа внимательный взгляд, тихо вышла из комнаты. А он, согнув в локте тяжелую и худую руку, схватил пальцами край одеяла и, приподняв его, посмотрел на свое тело. Холодный пот липкой каплей сполз по виску. Действительно, урод! Когда-то нежная и блестящая, словно атлас, кожа была покрыта страшными рубцами везде, куда дотягивался его взгляд. А из-под пластыря на животе торчали трубки. На конце одной из них висел мешочек. Он опустил покрывало и внимательно посмотрел на руки. Они пострадали меньше. И шрамы тут были тоньше. Но все равно… Это было ужасно!

– Действительно, обратной дороги нет… – Вспомнил он сон, где под лапами леопарда обваливалась тропа, закрывая путь назад. Но пожалеть себя ему не дала вернувшаяся лекарка с полным стаканом молока и торчащей в ней соломинкой.

– Я подержу, а ты – пей! – Приказала она.

– Спасибо! – Втянув носом привычный запах, он набрал в рот солоноватое козье молоко. Перед глазами промелькнул их дом, лица бабушки, матери, вечно хмурого отца и разновозрастных сестер с братьями. Теперь он не сможет их обеспечивать. Да вообще о чем он? Его ведь больше нет. Допив молоко, он улыбнулся милой женщине, которая, как в детстве мать, вытерла ему губы.

– Как Вас зовут? – Спросил он.

– Зови, как все – Ксаной.

– Просто Ксаной? – Недоверчиво переспросил он.

– Студенты зовут мастером. Но, так то они. Я у них практику в больнице веду. А с тобой меня попросил посидеть господин Эрайен.

– Мастер Ксана… – Он слегка покраснел. – Вы не могли бы мне принести зеркало?

– Да не переживай ты так! Профессор Коомин, как только наберешься сил, разгладит все твои шрамы. Снова станешь красавчиком!

– И все-таки. Мне хочется знать, отчего Вы с такой жалостью на меня смотрите.

Улыбка получилась кривой, а шея опять заныла. Но лекарка Ксана, на миг задумавшись, решительно кивнула головой.

– Правильно. – Сказала она. – Надо принимать себя любым. Красивым и страшным. Обласканным вниманием или всеми отвергнутым. Главное – не потерять, в угоду другим, свой внутренний мир. Постарайся понять себя, мальчик. Мнение других – это ветер. Сегодня он такой, а завтра подует в иную сторону. Но ты останешься. Сам, внутри себя, в своем сердце.

Она опустила руку в широкий карман рубахи и вытащила оттуда небольшое, размером с ладонь, зеркало.

– Извини, маг я слабенький, работать с формой предметов не умею. – Взяв своей рукой его ладонь, она вложила в нее кусочек стекла, покрытого амальгамой, и поднесла к бледному и изрезанному шрамами лицу эльфийского юноши. Она знала, как гордятся своей физической красотой эти лесные создания и как страдают, если отломится хоть кусочек ровного блестящего ноготочка. Но парень не упал в обморок и не закатил в ужасе глаза. Он всматривался. А потом кивнул головой, отводя ее руку.

– Волосы отрастут! – Погладила его по колючему ежику Ксана, убирая зеркало в карман. – И шрамы уйдут в прошлое.

– Спасибо. – Голос парня стал звонче и уверенней. – Та жизнь закончилась. Я только что это понял окончательно. Дальше начнется новая… И это хорошо. Я посплю, Ксана…

– Тебя-то как зовут? – Отдаленным эхом прозвучал голос лекарки, но он снова уплыл в очередной сон. И в нем на лесной поляне, покрытой цветами, стояла бабушка Кристэль.

– Малыш Эринэл! – Тихо позвала она, протягивая ему навстречу руки.

Но он остался стоять на месте.

– Ты считаешь меня предательницей?

– Нет. – Ответил он. – Ты – госпожа и отвечаешь за жизнь всей семьи. Если ради спасения остальных нужно было кем-то пожертвовать… Так получилось, что залогом благополучия стал я. Это не страшно, и я не обижаюсь.

– Ты всегда был самым умным мальчиком из всех моих внуков.