Ксения Мирошник - Заклеймённый

Глаза девочки горели огнем любопытства, и Беверли пришлось рассказать самому близкому своему человечку, о том, что с ней приключилось. По мере того, как девушка посвящала Кортни в свою тайну, сестренка все время ерзала и вертелась, не в силах сдерживать нервозного возбуждения.

– Ты все сделала правильно! – вынесла она вердикт, когда Беверли закончила. – Я горжусь тобой и буду полностью на твоей стороне.

– Спасибо, милая! – девушка чмокнула Кортни в макушку и крепко прижала к себе. – Я знаю, что твоя воля тверда, а сердце благородно. Ты поможешь мне не свернуть с правильного пути и не потерять себя во всем этом безобразии. Но помни, что то, что ты услышала сегодня должно остаться только между нами и никогда не вырываться из твоего прекрасного ротика.

– Я обещаю! – сказала девочка и позволила уложить себя в кровать.

Уже почти светало, когда Беверли, наконец, погрузилась в крепкий столь желанный сон. Девушке снился жаркий поцелуй и зеленые глаза незнакомца, встретившегося ей в переулке три года назад.

Ее разбудил нетерпеливый шепот Кортни, которая буквально подпрыгивала от любопытства.

– Что стряслось Корти? – спросила девушка, поворачиваясь на другой бок и пытаясь снова погрузиться в сон.

– Тебе принесли коробку, – восторженно взвизгнула девочка. – Я успела перехватить ее до того, как мама заметит.

– А что такого в этой коробке, чего не должна видеть мама? – уже с большим любопытством, осведомилась Беверли.

– Сама посмотри.

Загадочный голос сестренки заставил Беверли выбраться из постели и взглянуть на содержимое огромной коробки, обернутой в бумагу с напечатанным именем мадам Мотье. Модный дом мадам Мотье считался самым дорогим и престижным в столице.

Внутри лежало изумительное платье приглушенного синего цвета, расшитое вручную бесподобными белыми цветами. Лиф был украшен белыми же вставками, в свою очередь расшитыми синими цветами. Такой красоты Беверли еще никогда не видела. Мадам Мотье превзошла саму себя, создавая такой изысканный и утонченный наряд.

– Как мы объясним этот довольно личный подарок? – прошептала Кортни, протягивая сестре карточку, которая была вложена в коробку.

Беверли достала ее из конвертика и изумленно прочла:

«В знак благодарности от одного взломщика другому. Надеюсь, более никто не посмеет упрекнуть вас в старомодности!

С. Б.»

Беверли закипала от ярости и, в то же время, боролась с радостным возбуждением. Как он посмел подарить ей платье? Такие подарки не принято принимать приличным девушкам из хорошей семьи. О чем он вообще думал? Несносный, невоспитанный, самодовольный! Судя по словам на карточке, он слышал все, что говорила Сесилия Лич на балу. Беверли стало ужасно стыдно и захотелось провалиться сквозь землю. Какой позор! До этой минуты, она ни разу не роптала на судьбу, не переживала из-за положения в котором оказалась ее семья, не считая его унизительным.

Они с Кортни так и стояли над раскрытой коробкой и никак не могли налюбоваться шедевром мадам Мотье. Платье было удивительно легким и воздушным, а еще чертовски дорогим.

– Ты должна оставить его! – завороженным шепотом сказала сестренка. – Оно словно создано специально для тебя. Этот цвет! Невесомая ткань и нежнейшие хоть и крупные цветы! Это плюмерия?

– Очень похоже, – Беверли не удержалась и приложила платье к груди, разворачиваясь к зеркалу. Оттенок синего, который использовала знаменитая мастерица, подчеркивал голубизну глаз Беверли, делая их выразительнее и ярче. – Мистера Баркли нельзя упрекнуть в отсутствии вкуса.

– Если ты наденешь его на бал в столицу, все твои прежние подруги от зависти попадают! – глаза Кортни счастливо сияли, когда она смотрела на отражение старшей сестры в зеркале.

– На какой бал в столице? – Беверли развернулась к девочке.

– Вчера принесли приглашение, – Кортни едва сдерживала восторг. – Бал через две недели!

– Кто его дает?

– Королевская семья! – девочка была чрезвычайно довольна произведенным эффектом, ведь у ее сестры глаза удивленно округлились, и на мгновение пропал дар речи. – День рождения их младшей дочери Шарлотты.

– Но почему позвали нас? Мы не вхожи больше в столичное общество, – девушка обрадовалась возможности, хоть ненадолго вернуться к прежней жизни.

– Я слышала, что мистер Левенсви похлопотал. Но это еще не самое главное! – глаза девочки горели счастливым огнем. – Я тоже поеду!

Сказав это, Кортни уже больше не сдерживалась, она с визгом бросилась на шею Беверли, а потом взяла за руки и закружилась по комнате.

– Правда? – обрадовалась Беверли. – Это прекрасно!

– Говорят, королевская чета пригласила все влиятельные семьи в столице, Бромте и Грэнспи, – Кортни остановилась и перевела дух. – Сначала будет прием в саду, а после большой бал. Поскольку принцесса Шарлотта примерно моего возраста, всем семьям дали позволение вывести и младших детей в свет. Ты можешь поверить в это?

– Корти, это великолепно! – искренне порадовалась за сестру Беверли. Она сама только раз была на балу во дворце и запомнила ту ночь на всю жизнь.

– Но ты должна надеть его! – указывая на синее облако из невесомой ткани в руках сестры, повторила Кортни.

– Как, по-твоему, я должна объяснить его появление маме? – спросила девушка, хотя основной причиной ее отказа, конечно, была не эта.

– Мы что-нибудь придумаем! Как всегда, – попыталась настоять девочка. – Ты знаешь, как мама относится к таким роскошным вещам, она, увидев его, даже не услышит твои объяснения.

– Возможно, Корти. Но я не могу принять это платье от постороннего человека, тем более мужчины! Что он подумает обо мне? Кем я сама буду себя считать? – Беверли не стала лукавить самой себе, она очень хотела оставить этот наряд себе, но ее злили присущие мистеру Баркли бесцеремонность и своенравие. – Ты читала, что здесь написано?

– Конечно! – не стала обманывать сестру Кортни.

– Этот подарок как подачка! У меня еще есть чувство собственного достоинства, Корти! Если у нас нет денег на новое платье, это еще не означает, что он может разбрасываться своими и проявлять мнимое великодушие.

– Откуда ты знаешь, что оно мнимое? – удивилась девочка. – Он же написал, что это в знак благодарности! Ты же помогла ему украсть артефакт!

– Корти! – Беверли подскочила к сестренке и зажала ее рот рукой. – Тише, умоляю. Ты хочешь, чтобы весь дом узнал о моих ночных похождениях?

– Ммм…,– промычала девочка в ее ладонь и Беверли отпустила ее. – Прости. Я просто хочу сказать, что, на мой взгляд, ничего такого унизительного он не имел в виду. А что если это вполне мирный порыв хорошего человека сделать кому-то приятное? Почему ты сразу все так сурово воспринимаешь?