М. Эсаулов - Зов крови: уйти, чтобы вернуться

Увы, я не удостоился удовольствия поглядеть на то, как триумфатора тогдашнего дня будут чествовать наградой. Мой наниматель двинулся прочь от ристалища, стоило только заду Луиджи Риччи распрощаться с седлом. Мне пришлось последовать за своим сэром.

– Знал бы, чем окончится его выход, я бы сразу вернулся в шатёр, – озлобленно процедил рыцарь, стоило нам оказаться под сводами шатра.

– Вы жалеете исключительно о потраченном времени? Или о том, что не смогли выступить? – не смог я удержать себя от любопытства, складывая копья на стойки.

– Обо всём. Зачем мне было обучаться конному бою, если я толком не смог в нём поучаствовать?

– А разве Вам ранее не доводилось в них участвовать? – я смерил рыцаря удивлённым взглядом.

– Представь себе не доводилось. Это мой первый турнир.

Пусть рыцарь и перешёл на невежественный тон, но вот последнюю фразу он проговорил с такой заминкой, с какой признаются в чём-то, о чём до самого последнего мгновения стараются молчать.

– Сука… Надо было раньше выходить. Магнус, приготовь мне ванну. Я пока ждал своей очереди, вспотел… как не знаю кто.

Я со всей ответственностью принялся исполнять рыцарский приказ. В то время как он ушёл куда-то, не снимая ни кольчуги, ни шлема, я установил ванну в шатре и принялся ходить за водой, чтобы наполнить её.

Во время одного из моих заходов от палатки до ближайшего колодца и обратно мне повстречался юноша, ведущий за уздцы коня, на которого была нагромождена экипировка сэра Риччи. «Оруженосец Луиджи» – мгновенно опознал я мальчишку. Он искал Тёмного рыцаря, чтобы передать доспехи своего сира, или отдать за них выкуп. Денежная дань не соблазнила победителя и он предпочел обогатиться арсеналом своих соперников. Это я понял потому, что никто из зачинщиков не явился на завтрашние бои.

Надобности вставать спозаранку в день состязаний не было, в виду того, что намеченное испытание воинской удали было назначено на четырнадцатый час. Посему, новый день я и Лев привечали в бодром расположении духа, улучшению которого поспособствовал сытный завтрак.

К арене мы прибыли за час до начала сражений. Очень уж яро мой сир рвался в бой. Покуда охочие до зрелищ господа занимали положенные им места в зрительских ложах и на трибунах, рыцари собирались у входа на арену. Поскольку я и Благородный лев были в числе первых, то нам пришлось дольше всех томиться в ожидании начала испытания. Конец этому был положен звучанием песни, исполняемой трубами герольдов.

В следующие минуты я понял, что сиаммский Дож предпочитал видеть вестниками турнира юнцов, которые могут не сколько ублажать уши слушателей соловьиными голосами, сколько неуместно длинными речами, орошёнными обилием торжественного пафоса. Я более чем уверен, что когда звучала речь, не я один не проникся восторгом грядущих побоищ, а думал только о том, когда же закончится монолог.

Когда языкастый вещун кончил свою тираду, меня хватило облегчение.

Настала пора участникам выходить на арену и первым пошёл… Тёмный рыцарь. Я не видел его среди ожидающих, и он появился из ниоткуда в тот самый момент, когда ворота на арену только начали подниматься. Дерзко пройдя через всю очередь и вероломно оттолкнув воина, стоявшего первым, он прошёл через ворота и начал дожидаться, когда на поле боя выпустят чудовище.

– Уверенной поступью, держа осанку величественную, на поле кровопролития выходит Тёмный рыцарь. Во вчерашний день он показал нам, что он с конём и копьём управляться мастак. Сладил он в бою со славными сэрами, чья воинская удаль не знала границ. Взглянем же, сможет ли безмолвный боец найти управу на чудищ, кои безжалостны и кровожадны в бою! – приветствовал его герольд.

Увы, тяжёлые ворота и высокие стены надежно скрывали Тёмного рыцаря от внимания всех, кто находился с наружной стороны миниатюрного колизея и рассказчику не повезло увидеть его поединка с монстром. Благо, герольд оказался щедр на комментарии, так что я имел полное представление о ходе боя Тёмного рыцаря. И складывалось такое впечатление, что герольд надрывал горло не сколько для сидевших на трибунах, сколько для участников состязаний, дожидающихся своего часа.

– Со свистом выхватив меч и не робея бросается славный сэр на дикого зверя, до крови и плоти человеческой жадной. Не пугает его ни дикий оскал, ни рык одичалый.

За всё время битвы Тёмного рыцаря герольд так и не удосужился назвать чудище, с которым отчуждённый воитель сошёлся в битве. Посему я всё не мог себе вообразить, на кого там Тёмный рыцарь всё бросается с мечом наголо, и кому же это досталась участь оказаться обезглавленным его могучим и точным ударом.

Вскоре, врата были подняты и следующий воитель пошёл на убой к чудовищу. Я подсчитал количество благородных мужей, стоявших между моим нанимателем и ареной, и с неудовольствием насчитал их около десятка.

– Ну что, Магнус, настал мой черёд, – сказал Благородный лев, подходя вместе со мной к воротам, – Какой бы монстр не ждал меня на арене, не волнуйся за меня Я справлюсь.

– Я в Вас не сомневаюсь, – отозвался я, стоя рядом с рыцарем, перед разверзающейся пастью тяжёлых ворот, – Ступайте на бой смело и не робейте. У Вас всё получится.

– Ну, спасибо тебе за такую веру в мои силы.

За воротами нас ожидало промежуточное пространство, бывшее чем-то вроде проходного пункта между внешним миром и ареной. Мы прошли вперёд и привратники затворили ворота за нашими спинами, отрезая нас от изумрудных сиаммских полей и провожающих взглядов рыцарей.

– Магнус, дай воды, быстрее… – распорядился Лев, в то время как решётчатые ворота арены начали открываться.

– Возвращайтесь с головой чудовища, – сказал я, принимая бурдюк обратно после того, как мой наниматель вдоволь напился, – Повесим её перед шатром, чтобы все видели.

– Непременно, Магнус, непременно, – тихо произнёс рыцарь, вынимая дремлющий клинок из ножен, поудобнее перехватывая щит и делая шаг вперёд, навстречу неизбежной схватке.

Шуршащий под ногами рыцаря песок уже напитался как человеческой кровью, так и кровью чудовищ, что было видно по багровым кляксам и пятнам. То тут, то там, лежали погнутые элементы доспехов – сорванные наручи, наплечники и наголенники. Чуть поодаль от Льва лежал шлем, изорванный, словно кусок бумаги. Герольд решил поприветствовать выход нового бойца на арену складным стишком, однако если он кого им и порадовал, то только самого себя. Зрители и без его подначивания со всем восторгом рукоплескали рыцарю. И ещё, сдается мне, мой сир был занят больше переживаниями из-за предстоящего, чем словоблудством глашатая и звуками, издаваемыми возбуждённой толпой.

Вещун прильнул к трубе и отыграл мелодию, оповещающую о начале поединка, и которая по окончании боя послужит Льву либо триумфальным гимном, либо погребальным реквиемом.