Артур Аршакуни - Память воды. Апокриф гибридной эпохи. Книга вторая
- Название:Память воды. Апокриф гибридной эпохи. Книга вторая
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:9785449662217
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Артур Аршакуни - Память воды. Апокриф гибридной эпохи. Книга вторая краткое содержание
Память воды. Апокриф гибридной эпохи. Книга вторая - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
– Значит, – Ирида нахмурила свой высокий, бритый по римской моде лоб, – если жертва очень дорога жертвователю…
– …Тогда она будет принята особенно благосклонно, – закончил Гаиафа, отечески кивая головой.
– Хорошо, – Ирида выпрямилась в кресле и хлопнула в ладони.
Вошла прислужница,
В такой же бесстыдной римской тунике!
внесла корзину, прикрытую крышкой, и молча удалилась.
– Вот, – сказала Ирида, и маслины ее глаз стали бездонно-черными, – это – моя благодарственная жертва.
Из корзины донеслось протяжное мяуканье, переходящее в завывание.
Гаиафа молчал, потрясенный.
Вышвырнуть… растоптать… Унизительно! Уничтожить это гнездо порока прямо сейчас… К свиньям поездку к Тиберию!
– Это – моя любимица Пуцци, – весело говорила тем временем Ирида, – мне очень жаль с ней расставаться, Светлейший, так что жертва моя полноценна!
Гаиафа поднял свои бесцветные глаза.
– Ты…
– Да, совсем забыла! – продолжала Ирида. – Я добавляю к моей Пуцци две тысячи талантов на нужды Храма…
Гаиафа молчал.
Две тысячи талантов. Шлюха не стыдится кичиться своим богатством.
– …И две тысячи талантов – тебе, Светлейший, за твое, будем считать, полученное благословение, – закончила Ирида.
Гаиафа молчал.
Потом снова поднял свои глаза. Встретились два взгляда – снулой рыбы и горьких огурцов. Потом запорхала бабочка, и перед ним предстала светская львица.
– Там, у входа, я видела приведенную в твой дом самарянку… – к огурцам снова поднесли факел. – Молода, но полновата… Правда, в вопросах веры это не имеет значения. Изумительный виноград. Откуда такой? Не кармильский ли?
– Нет. Что? – очнулся Гаиафа, беря в руки колокольчик. – Да.
– Значит, не все у нас плохо, не так ли, Светлейший?
Появился молчаливый служка.
– Призови Иоханнана, – отрывисто приказал Гаиафа, взмахом руки отсылая служку прочь.
– Иоханнан? – щебетала Ирида, лакомясь виноградом. – Забавное имя. Такое старомодное, но ужасно привлекательное.
– Иоханнан – самый способный наш молодой священник, – сказал Гаиафа.
Она вытянула узкую, стремительную, словно ручей, ногу, поигрывая свисающей с пальцев греческой сандалией с желтыми – под цвет туники – ремешками. Она заметила, как он украдкой осматривает ее обнаженную до колена ногу. Бабочка вспорхнула еще раз. Она смиренно поставила ноги рядом, сложила руки на коленях.
– Я молю Светлейшего дать мне личного священника во дворец, чтобы наставлять меня и удерживать от кесарийской скверны.
Она встала из кресла, подошла к окну.
Гаиафа вздрогнул и отвел взгляд от ее ног. Наваждение кончилось.
Ты хочешь найти себе новую игрушку для забавы, блудница, одетая как мальчик? Покойный Саб-Бария не всегда следовал истинному учению и порой был упрям, как мул, но никто не мог упрекнуть его в неблагочестии, а сын его задался целью превзойти всех в праведности. Не обломай свои коготки, внучка Ирода!
Снова жалобно и протяжно мяукнула кошка в корзине.
Это мысль. Присутствие преданного служителя Храма может оказаться полезным. Пусть Рувим участвует в попойках Ад-Дифы. С Иоханнаном я буду в курсе всего, что творится в этом скорпионьем гнезде.
– Я думаю, Санхедрин не будет возражать, – сказал Гаиафа.
Служка появился и шагнул в сторону, впуская Иоханнана. Он вошел, склоняясь в поклоне перед могущественным членом Санхедрина и зятем бывшего наси Ганана.
– Светлейший, – раздался за его спиной певучий и слегка насмешливый голос, – если этот мальчик настолько же праведен, насколько красив, устои веры в Страбонисе будут незыблемы.
Иоханнан замер, не поднимая головы.
Потом раздались легкие шаги, и в поле его зрения показались две миниатюрные ножки в сандалиях с желтыми ремешками, взбегающими по точеным лодыжкам.
– Надеюсь, твой праведник не глухонемой, – продолжал тот же голос.
– Сын мой, – сказал Гаиафа нетерпеливо.
Иоханнан выпрямился. Краем глаза он увидел женщину в нездешнем одеянии, с оголенными руками и ногами, с цветком в волосах и… Она…
Она смеялась.
– Он краснеет, Светлейший, он краснеет! Если бы не пушок на его щеках, я приняла бы его за девочку!
– Сын мой, – продолжал Гаиафа, – жена Четверовластника Ад-Дифы приносит жертву благодарения.
Иоханнан задрожал. Румянец на его щеках на глазах сменялся мертвенной бледностью.
Семя Ирода!
– Я хочу, чтобы ты совершил обряд сей, – Гаиафа небрежно указал на корзину.
Снова послышалось мяуканье. Ирида отошла к окну, наблюдая за обоими.
– А затем, после возвращения Четверовластника из Рима, ты станешь духовным наставником его жены.
Глаза Иоханнана сверкнули. Он вскинул голову, потом сдержал себя, медленно перевел дух.
– Я не буду участвовать в святотатстве, – тихо сказал он.
Гаиафа вскинул бровь.
– Я не расслышал тебя, – сказал он удивленно.
– Я не буду участвовать в святотатстве, – повторил Иоханнан.
– Послушай, ты, Чающий Света и сын Чающего Света, – медленно сказал Гаиафа, сдерживая себя, – здесь я решаю, что есть святотатство, а что – нет. И я говорю, что святотатством является ослушание приказа члена Санхедрина!
Иоханнан стоял, стиснув зубы и прикрыв глаза. На бледном лице прыгали желваки.
Вот он – час испытания! Алиллуйя, Господи, я готов!
Иоханнан открыл глаза.
– Я не буду участвовать в святотатстве, – твердо сказал он.
Гаиафа смешался на мгновение. Повисло гнетущее молчание. А потом раздался смех Ириды.
– Прости, Светлейший, но я ценю твое драгоценное время и не смею отвлекать тебя от многотрудных забот, – она, продолжая смеяться, сделала изящный поклон и удалилась.
Тусклые глаза Гаиафы налились свинцовой тяжестью.
Щенок!
Меня!
Перед этой размалеванной шлюхой!
– Ты будешь наказан, – сказал он звенящим от бешенства голосом, хватая колокольчик. – В оковы этого наглеца! – крикнул он. – Десять ударов бичом! Хлеб и вода до Страбониса!
Иоханнана подхватили, заламывая ему руки, и поволокли из комнаты.
– На все воля Господня, – успел прохрипеть он.
Появился служка, приносящий фрукты, приступил к уборке.
– Самарянка, значит? – негромко сказал Гаиафа, подходя к нему.
Служка поднял на него преданные глаза.
И Гаиафа ударил его в лицо, вложив в удар всю свою злость и раздражение.
* * *
Жалко.
Жалко на пороге смерти понимать, что жизнь прожита зря.
Семья? Дом? Добро в нем?
Все это – земные вехи на жизненном пути, не более того.
Вестим ли вехам путь?
Знает ли камень, что в нем заключено, – жертвенник или гроб?
Знает ли железо, кем оно станет, – лемехом плуга или ножом разбойника?
Знает ли дерево, для чего оно срублено, – для колыбели или распятия?
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: