Юлия Лангровская - Трущобы во дворце

– Ух, ты кошечка! – и загоготал на всю улицу.

– Пусти, собака! – Саша принялась отбиваться и руками и ногами, царапаться, громко кричать. Наконец, ей удалось вырваться, и она побежала прочь со всех ног, не разбирая дороги, сгорая от страха и от злости одновременно.

Девушка бежала по закоулкам, по проходным дворам, было уже довольно темно, и она чуть не заблудилась. Со страху она прибежала непонятно куда и, остановившись, чтобы отдышаться, даже не посмотрела вокруг себя.

Внезапно ее окатило изрядным количеством воды из лужи, брызги попали ей и на одежду и на лицо, даже волосы намокли. Нервы ее были на пределе. Злиться сильнее уже не нашлось сил. Она лишь издала стон из самой глубины груди и в бессилии опустилась на бордюр. Что толку теперь спешить домой? Уж лучше простудиться и умереть.

Саша даже не заметила, что экипаж, обрызгавший ее, вдруг резко остановился неподалеку. Оттуда вышел элегантный господин, молодой, в блестящих ботинках, которые первыми бросились в глаза девушке, устремленным наземь. Она не поднимала головы, пока не увидела, что ее руки коснулась белая шелковая перчатка. Саша вздрогнула, вскинула голову, шаль упала ей на плечи и взору незнакомца открылись золотистые пышные локоны, хоть и мокрые, но от этого не менее прелестные. Ее синие глаза, широко распахнутые, глядели удивленно и с интересом, алые губы приоткрылись, чуть обнажив белые зубки.

– Бог мой, – произнес незнакомец, с явно выраженным немецким акцентом, – какой ангелочек! И это я так некрасиво поступил с вами, милая фройлен! Примите мои глубочайшие извинения! Прошу вас! Позвольте искупить мою вину и подвезти вас, даже если вам надо очень далеко, в другой город, в другую страну, я буду счастлив сопровождать такую красавицу! – он протягивал ей руку, изящную, элегантную, как и весь его облик. Саша, сама того не замечая, улыбалась молодому господину во весь рот. И так же незаметно для себя, не сводя с него глаз, оказалась в экипаже, который тотчас тронулся, по совпадению, в нужном ей направлении.

– Позвольте узнать ваше имя? – темные симпатичные глаза мужчины с восхищением смотрели на нее. Девушка понемногу оправилась от неожиданности и совершенно свободно почувствовала себя в обстановке, в которой ей еще ни разу не доводилось бывать, но о которой она так мечтала.

– Александра, – ответила она, кокетливо прищурив глаза.

– О! Алекс, фройлен Алекс, леди Алекс! – восторженно восклицал молодой человек.

Саше не верилось, что все происходит с ней наяву. Господин в кружевной рубашке, меховом пальто, лаковых ботинках, источающий аромат изысканных духов, с завитыми волосами, в шелковых перчатках и в отличном экипаже, с атласными шторками и обивкой!

На поясе у него виднелась цепочка, красивая, золотая, а в кармане угадывалась форма часов, наверняка ужасно дорогих! Да, это не то, что заводские парни, не то, что собственные брат и отец с их друзьями, вечно пахнущие потом и дешевым табаком, с грязью под ногтями и отвратительными мозолями на пальцах и ладонях.

– Меня зовут Фердинанд. Барон фон Штольфе, я весь к вашим услугам, – он поцеловал ей руку, отчего Саша едва не лишилась чувств. О таком она читала лишь в романах! Даже Володя, жених сестры и то ни разу не сделал Наде ничего подобного!

Фердинанд спросил, куда отвести Сашу, девушка смутилась, представив себе, как такой роскошный экипаж остановится возле ветхой лачуги и как оттуда моментально высыплет все семейство. После этого уж точно, отец будет лупить ее всю неделю напролет. Он и так уже наверняка рвет и мечет из-за ее долгого отсутствия.

– Тут неподалеку. Остановите, пожалуйста, вон на том углу, в конце квартала.

Экипаж медленно затормозил. Фердинанд снова поцеловал Саше руку.

– Я объездил всю Европу, но поверьте мне, таких фройлен, как вы, на свете очень мало. Вы должны себя беречь, ваша красота – это уникум. Я вижу, что вы бедны и от этого мое сердце больно сжимается. Вы достойны ходить в бархате, в бриллиантах и ездить в экипаже, намного лучше моего. Это несправедливо, что вы одеты в серое платье и очевидно, работаете тяжело. Поверьте мне, я глубоко огорчен. Позвольте, в искупление хотя бы моей сегодняшней провинности, сделать вам скромный подарок, то есть, вернее… не подарок, а просто помощь… – он достал из внутреннего кармана сюртука хрустящую банкноту и, скатав ее трубочкой, ловко, прежде чем Саша успела вздрогнуть, положил ее ей за корсаж, слегка дотронувшись до ее талии.

Девушка чуть покраснела, увидев, что ее шаль съехала на плечи, обнажив шею, по которой все еще продолжали стекать капельки воды.

– Благодарю вас, – еле слышно произнесла она, приготовившись сойти.

– Как жаль, фройлен Алекс, что как раз сегодня ночью я должен покинуть Москву и отбыть в Италию по важному делу. Я вынужден попрощаться с вами навсегда. Хотя… возможно, когда-нибудь я вернусь… я буду надеяться, что встречу вас снова, – он легонько поклонился ей, когда помогал сойти.

– Я тоже, господин барон, буду очень рада снова вас увидеть, – она сделала некое подобие реверанса и поспешила прочь, не оглядываясь, расстроенная, что попрощалась с Фердинандом, но довольная, что теперь у нее появились свои деньги.

Около калитки Саша остановилась, отдышалась и вытащила из-за корсажа банкноту.

– Боже! Да это целое состояние! – вырвалось у нее, когда, развернув трубочку, она увидела на ней цифру с двумя нулями.

Справившись с этим приятным шоком, Саша быстро перепрятала банкноту в более надежное место и вошла домой.

Отец уже встречал ее на пороге, сжимая в руках плетку. Мать нервно заламывала руки, Надя плакала.

Саша сказала половину всей правды:

– Прости, отец, но когда я возвращалась, на меня попытались напасть пьяницы, я убегала и заблудилась.

Андрей отложил плетку, но лицо его так и осталось сердитым.

– Иди к столу, – бросил он, не глядя больше на дочь.

Ночью Саша размечталась, на время, забыв о своих тревогах. Она надежно перепрятала деньги в карман одного из своих платьев, что хранились в сундуке и теперь, лежа под одеялом, греясь теплом, исходящим от сестры, строила воздушные замки.

«Вот это мужчина, такой элегантный, приятно пахнущий, не то, что это отребье, за которое выходит Надька. Не сравнить. Судя по экипажу, у него и дом должен быть роскошным. Наверное, все обито бархатом, атласом, шелком, повсюду ценности, даже посуда вероятно из серебра, может и из золота. Есть куча слуг, лошадей, гардеробы уж точно набиты. И парфюмерия! Да никаких подъемов на заре. Спит, небось, пока все петухи не охрипнут, а слуги на цыпочках ходят. Потом спрашивают, что подать к завтраку. А он заказывает индейку, копченые колбасы, икру, свежие булочки с вареньем, шоколад… после обеда опять спит, а вечером рауты, балы… Вот, за кого стоило бы выйти замуж! Такое состояние! Да, чтобы сразу после свадьбы овдоветь, унаследовать все деньги и никогда не рожать детей. Жить себе так аж до самой старости».