Владилен Елеонский - Ван Тхо – сын партизана. Воспоминания морского пехотинца США о вьетнамской войне

– Нет, это ты брось, Хоткинс! Рана все-таки продолжает ныть, эта боль не дает мне думать, и что-то мне подсказывает, что долго я не протяну, несмотря на временное улучшение. Вот почему теперь я тебе все скажу.

– Я не совсем понимаю.

– В действительности я выполняю задание полковника.

– Как так?

– А вот так! Джеральд Хоуп был не один, а с напарником. Они вдвоем должны были взорвать Крысиные норы, – крупную подземную многоуровневую базу вьетконговцев, по сути бункер, устроенный в земле без единого грамма цемента. Они, как ты знаешь, живут там, словно в подземном городе, у них приличный запас оружия, боеприпасов, медикаментов и продовольствия, мощные средства радиосвязи. Что-то у Хоупа не срослось, и вряд ли мы найдем его живым, если вообще найдем. Тем не менее, полковник приказал мне найти его, это очень важно.

– А если мы не найдем?

– Найдем мы его или не найдем, у меня приказ – Крысиные норы должны быть взорваны. В целях секретности, чтобы нас не засекли «чарли», в эфир мы выйдем только после выполнения задания, тогда полковник пришлет за нами вертолет. У вьетконговцев есть наши трофейные радиостанции, они знают нашу волну и могут легко засечь наши переговоры в эфире, а нам следует подобраться к Крысиным норам скрытно. Надеюсь, это понятно?

– А если Хоуп жив и находится в плену у вьетконговцев в Крысиных норах?

– Если, если, чего заладил, не будь бабой, Хоткинс, мы, между прочим, все здесь висим на волоске!

– Как можно пробраться в эти проклятые норы? Есть схема, план, описание? Где они расположены, шут их подери, как устроены?!

– Развалины древнего буддистского храма.

– Причем здесь развалины? Поясни толком!

– Там оборудован тайный вход.

– Покажи на карте!

– Вот, смотри сюда, квадрат «А5». Я намеренно сжег деревню и убил старика, тем самым показал им наше местонахождение и наш маршрут. Если судить по тем следам, которые я умышленно оставил, получается, что движемся мы на юго-запад, в горы, то есть далеко в сторону от Крысиных нор и развалин храма.

– Теперь нам следует развернуться?

– Да, на сто восемьдесят градусов. Мы скрытно проберемся через эту зеленку, видишь, вот она, затем вот отсюда подойдем к болотам Хо, а дальше к развалинам храма.

– Высота двести десять!

– Именно.

– Есть какой-то ориентир?

– Полуразвалившееся крыльцо со скульптурами драконов.

– И все?

– Под крыльцом замаскирован вход в подземелье, там мы найдем подземный ход, – один из тех многочисленных ходов, которые ведут в Крысиные норы. Именно это удалось выяснить Хоупу. Нам следует углубиться в этот подземный филиал вьетнамского коммунистического рая, заложить взрывчатку, выйти обратно на поверхность, привести взрывное устройство в действие и вызвать нашу вертушку условным сигналом.

– Позывной?

– Джерри.

– Пароль?

– Орлы гибнут в вышине.

– Что-то не нравится мне все это. Необходимо все тщательно проверить. Требуется разведка!

– Нет у нас времени на разведку. Ты лучше запомни позывной и пароль! Сообщаю тебе эти совершенно секретные сведения, потому что рана крепко беспокоит, да и вообще, в случае моей гибели выполнение задания ляжет на тебя. Это приказ полковника, и помни, что бы ни случилось, твой позывной и пароль должны остаться в тайне, не дай бог, «чарли» их узнают! Ты на самом деле все понял и запомнил или делаешь вид?

– Зря ты морочил мне голову. Сказал бы все сразу! Знаешь, какими словами я тебя поносил?

– Знаю, но не мог сразу сказать, таков был приказ полковника, дай бог ему доброго здоровья!

Я не буду подробно рассказывать, что мы пережили, пробираясь через проклятые и почти непролазные джунгли обратно к болотам. Скажу лишь, что нашего медика укусила бамбуковая гадюка, он неосторожно наступил на ее гнездо с яйцами, и большую часть пути мы несли его на руках, соорудив самодельные носилки. Сильно досаждали комары и особенно пиявки, о, иногда казалось, что эти твари упрямо лезут во все отверстия наших нежных американских тел! А еще мы изнывали от жажды, потому что наш запас воды иссякал, и мы ее жестко экономили.

В довершение ко всему снайпер наступил на вьетнамскую ловушку, его нога попала в замаскированную травой щель между двумя барабанами, утыканными длинными и острыми как шило гвоздями, и до самого бедра превратилась в фарш. Невозможно было слушать его рыдания, он успокоился лишь после того, как мы по совету как раз в этот момент пришедшего в сознание медика вкололи ему лошадиную дозу первитина.

Ужасный переход длился сутки. Он до сих пор часто мне снится, и я просыпаюсь в холодном поту, когда во сне снова переживаю те муки, думая, что все происходит наяву.

Когда на рассвете мы вышли к развалинам буддистского храма, то вдруг обнаружили, что медик и снайпер давно скончались. Они отошли так тихо и незаметно, что все и подумать не могли, что они мертвы, напротив, все решили, что им стало лучше, и они, наконец, погрузились в сон, который исцеляет. В действительности они, отмучившись, погрузились в вечный сон.

Вместе с одним из солдат мы пошли к развалинам подыскать какой-нибудь камень, который смог бы послужить надгробной плитой, и на высоком совершенно высохшем дереве обнаружили свисающий вниз странный мешок. Подойдя ближе мы с ужасом поняли, что не мешок это вовсе, а густо облепленное мухами человеческое тело. Живот был вспорот, и оно раскачивалось на ветру, обмотанное собственными кишками, прицепленными к суку.

Пока солдат, переваривая увиденное, тонко икал и бурно блевал в кустах, словно выпускница колледжа, переборщившая с шампанским на вечеринке после успешной сдачи экзаменов, мы с другим солдатом сняли тело и, зажимая носы платками, бегло осмотрели его. Несомненно, перед нами лежали останки американского солдата, и убили его проклятые «чарли», это был их почерк.

Примечательно, что рот трупа был до отказа забит мелко нарезанной вермишелью. Что это такое – новая вьетнамская пытка или какой-то знак, было совершенно непонятно.

– Это напарник Хоупа, – сказал Нудс, сверив с ориентировкой номер, выбитый на жетоне, который я снял с трупа. – Приказываю немедленно обыскать каждый дюйм, возможно, тело Хоупа тоже болтается на суку неподалеку.

Однако тщательные поиски ничего нового не принесли. Мы не обнаружили никаких сколько-нибудь значимых следов.

– А тебе не кажется странным, – сказал я Нудсу, – что они подвесили тело в том самом месте, где болотная тропа выходит к храму? Между прочим, кроме этой тропинки, здесь, кажется, нет больше никаких троп.

– Что здесь странного, Хоткинс, дурья твоя башка? Это ты, похоже, какой-то странный. Где перехватили, там кишки выпустили, затем тут же повесили, неужели непонятно?